После этого он закрыл его, опасаясь, что кто-нибудь с помощью этого фонтана попытается сбросить его с трона и сесть на его место. В другом месте Марцеллин защищает Юлиана от обвинения в магии. Он писал: «дурные люди приписывали этому правителю использование дурных искусств для предсказания будущего, в то время как он был образованным человеком, которого интересовали все отрасли знания. Мы вкратце расскажем, как мудрый человек может добиться этого, обладая необычным разнообразием знаний. Дух позади всех элементов, постоянно и повсюду проявляющий активность в пророческом движении вечных тел, дарует нам дар прорицания с помощью различных искусств, которые мы применяем; а силы природы, которые умиротворяются различными ритуалами, словно неиссякаемый источник, снабжают человечество пророческими заявлениями».

Научное прорицание

Аммиан, таким образом, считает искусство прорицания серьёзной наукой, основанной на природных силах, хотя конечно, характеризуя неоплатонический способ мышления, он смешивает духовное и физическое и заменяет научные эксперименты умиротворяющими ритуалами. Его фраза «пророческое движение вечных тел» почти наверняка обозначает звёзды и демонстрирует его веру в астрологию. В другом месте он отмечает, что среди римских аристократов его времени (конец 4 века) была широко распространена вера в астрологию. Вот его слова: «тот, кто отрицает существование высших сил в небе, не считает неприличным появляться на публике, на обеде или в бане, не посмотрев предварительно в альманахе, где находится сейчас Меркурий или не узнав точного положения Луны в созвездии Рака».

Это, конечно, насмешка, но Аммиан, вероятно, в такой же степени был недоволен тем, что римляне не верили в духовные силы на небе, как и тем, что они чрезмерно верили в суеверия. То, что астрология и прорицание — это наука, он демонстрирует в описании того, чему учат в Александрии. Восхваляя медицинское образование, которое он здесь получил, и упоминая о том, что юношей здесь обучают геометрии, музыке, астрономии и арифметике, он пишет: «в добавление к этим предметам, они изучают науку, которая выявляет пути судьбы».

Прокл о теургии

Рассказ Ямвлиха о теургии в сгущенной форме повторяет Прокл (412–485 годы) в кратком трактате или фрагменте, который сохранился лишь в латинском переводе флорентийского гуманиста Фицина. Он озаглавлен «О жертвах и магии». Но в латинском тексте слова «магия» и «теургия» совсем не упоминаются.

Прокл пишет, что жрецы прежних времен основывали свою сакральную науку на утверждении о том, что между природными объектами существует симпатия, а это служит проявлением оккультных сил. Они понимали, как объекты, существующие на Земле, связаны с вещами на небесах, а потом нашли способ опустить эти божественные свойства в наш нижний мир силой симпатии, которая связывает между собой объекты.

Прокл приводит примеры симпатии среди растений, камней и животных. Лев, например, боготворит петуха, поскольку оба находятся под влиянием Солнца, но на петухе это влияние сказывается сильнее, чем на льве. Поэтому демоны с головами львов немедленно исчезают при виде петуха, если они, случайно, не являются демонами Солнечного ордена.

Признав, таким образом, важное значение астрологии и оккультных свойств для теургии и магии, Прокл рассказывает, как можно вызвать демонов. Иногда для божественной работы достаточно одного растения или камня, иногда для вызова этого божества необходимо сочетать несколько веществ и ритуалов. Вызвав демонов, жрецы переходят, частично, под их руководство, а, частично, благодаря своему тщательному толкованию символов, к изучению богов. «И, наконец, оставив природные объекты и силы и даже, в большей степени, демонов, они достигают соединения с богами».

Неоплатонические рассказы о магии, позаимствованные христианами

Несмотря на то, что Порфирий и другие неоплатоники критиковали христианство, христианские теологии в 4-м и 5-м веках активно использовали трактаты неоплатоников о магии, астрологии и прорицании, в особенности, «Письмо к Анебу» Порфирия. Евсевий в своем труде «Подготовка к Евангелию» приводил большие отрывки из этого «Письма», которые были посвящены этим вопросам, а также работы Порфирия о халдейских оракулах. Августин в своем «Граде божьем» ссылался на Порфирия, говоря о теургии и магии. С другой стороны, ни один христианский автор не повторял высказываний Плотина о том, что только жизнь разума свободна от магии; все они заменяли в этом предложении слова «жизнь разума» на «Христианство».

Неоплатоники и алхимия

Неоплатоники не проявляли особого интереса к алхимии, теургии и астрологии. Бертелот опубликовал в своей «Коллекции греческих алхимиков» «небольшой трактат о позитивной химии», который сохранился под именем Ямвлиха. Прокл описывал взаимоотношения металлов и планет, а также образование металлов под влиянием звезд. О Синезии, который был одновременно платоником и христианским епископом, и который, по-видимому, написал несколько работ по алхимии, мы поговорим в другой главе.

Трактат Элиана «О природе животных»

От мистических и теургических сочинений вернёмся теперь к работам авторов, живших в эпоху упадка римской империи, которые исследовали природу, но в несколько фантастической манере. В самом начале третьего века Элиан из Пренеста, которого Филострат включил в свою книгу «Жизнь софистов», написал трактат «о природе животных», 17 книг этого трактата, написанного на греческом языке, которым Элиан, несмотря на своё латинское происхождение, владел свободно, как полагают, дошли до нас в частично расширенной форме.

Эти книги были составлены из двух собраний манускриптов, из которых более старый и почти не подвергшийся дополнению текст был найден в парижском манускрипте 13 века и в несколько более древнем Ватиканском своде. Ряд его глав повторяет «Естественную историю» Плиния, а, возможно, были из неё заимствованы; в любом случае, они повторяют все общие места древней науки.

Однако, в этой работе есть и следы индивидуальности автора. Между этой работой и более поздним «Шестодневом» отца церкви Святого Василия тоже имеются параллели. Элиана часто цитировали Византийские писатели и учёные, если его не использовали напрямую в западных латинских странах, то по крайней мере его отношение к животным, которое проявлялось в его трудах, его выбор материала, касающихся этих животных, говорит о том, что он был достойным предшественником средневековых латинских и греческих учёных.

Общий характер этой работы

В предисловии и эпилоге Элиан сообщает нам о характере своей работы. Его восхищают обычаи и характер животных; их мудрость и природная проницательность, их справедливость и скромность, их привязанности и набожность, и людям должно быть стыдно, что животные их во всём превосходят.

Таким образом, в работе Элиана проявилось тенденция, которая присутствует во всей античной и средневековой литературе, а именно, восхищение поступками иррациональных тварей, которое свидетельствует о наличии у них почти человеческого разума и добродетелей, и морализаторство по поводу того, что многие человеческие существа всего этого лишены.