Торан с облегчением принял мой ответ.

– Как человек ученый, ты должен признать, что Кронос – отец всех богов. До него существовали только Гея – земля и Уран – небо. Когда они соединились, от их союза родился Кронос.

– Это я знаю, – осторожно сказал я. Не хочу вступать в споры, хотя еще известны другие, более правдоподобные объяснения происхождения мира. – Но, пожалуйста, продолжай, добрый Торан.

– Со временем Кронос выступил против своего отца Урана и победил его. Потом оскопил его и сделал своим рабом. Кронос правил во времена золотого века богов. Однако он знал пророчество: один из его детей восстанет на него, как он сам восстал на своего отца. И поэтому, чтобы помешать этому, он пожирал всех своих рождающихся детей.

– В таких обстоятельствах пожирание детей было, по-видимому, разумным выбором. Я знаю не одного смертного отца, который одобрил бы такой поступок, – пошутил я без улыбки, однако Торан воспринял мой ответ серьезно и кивнул.

– Совершенно верно! Но продолжим. Когда Рея, старшая жена Кроноса, родила шестого ребенка, она назвала мальчика Зевсом и спрятала его от отца в пещере на горе Ида. – Он показал через залив на гору. – Так Зевс уцелел и вырос. Потом, как и было предсказано, он восстал на отца. Победив Кроноса, он вспорол ему живот, и на свободу вышли его братья и сестры.

– А потом Зевс, с братьями и сестрами переселился на гору Олимп, где они живут и сегодня, с высокой вершины управляя нашими жизнями, – решил я ускорить лекцию. Иногда Торан становится педантом. – Зевс сегодня отец богов и повелитель бурь. Его сестра Гестия – богиня дома и очага, Деметра – богиня сельского хозяйства и обильного урожая, Гера – богиня брака, Аид – повелитель подземного мира, а Посейдон – бог моря.

– Ты же сказал, что не знаешь их истории, – слегка обиделся Торан, но поспешно продолжил, прежде чем я успел закончить рассказ: – Зевс не мог убить отца, ведь тот был бессмертным, поэтому, прежде чем удалиться на Олимп, заключил Кроноса в огненное чрево вулкана, который сейчас носит его имя.

Мы оба некоторое время молча смотрели на гору.

– Это самый старый и самый могучий вулкан в мире, – нарушил молчание Торан. – Кронос властвует над его силой. Ею он защищает нас от зависти чужих царей и алчности менее цивилизованных государств. Однажды, когда эвбейцы послали против нас свой флот, Кронос закидал их с горы огромными раскаленными камнями и потопил почти все корабли, а остальных прогнал туда, откуда они приплыли.

Я посмотрел на гору. Поистине устрашающее зрелище. На крутых склонах, похожих на грани пирамиды, ни следа растительной или животной жизни, они почти отвесно спускаются к воде, сверкая черными и красными стекловидными потоками застывшей лавы.

– Когда Кронос очень доволен или очень сердит, он выпускает облака дыма и огня, – объяснил Торан. – Степень его довольства или гнева можно определить по объему и силе его огненного дыхания. По мягкому выдоху можно понять, что сейчас он спит или в хорошем настроении. Когда он в волнении, то выплевывает раскаленные скалы и облака серного дыма, которые поднимаются так высоко, что смешиваются с облаками. Тогда его рев слышен по всему Криту, а его яростные движения чувствуют далеко в далеких землях за морем.

– Но что может его так рассердить? – спросил я Торана.

– Он самый сильный из всех богов. Кроносу не нужна причина, чтобы разгневаться, и он ни перед кем не оправдывается за свои прихоти и фантазии. Он сердит, потому что сердит, вот и все.

Я рассудительно кивнул, слушая, как Торан воспевает силу и оправдывает жестокость своего бога. Разумеется, я не был с ним согласен. Я изучал происхождение и историю всех богов. Их сотни. Как смертные и полубоги, они очень различаются по силе и нраву, достоинствами и непохожестью на прочих.

Меня удивляло, что столь разумный человек, как Торан, может предпочесть свирепое гневливое чудовище такому благородному и милосердному богу, как Гор.

Я не верю ни Кроносу, ни Сету. И никогда не доверял Зевсу. Как доверять тому – пусть даже богу, – кто так убого шутит с людьми и даже с членами своей семьи?

Нет, я от начала и до конца принадлежу Гору.

В порту Кносса и вокруг него скопилось столько кораблей, что, когда мы подходили, начальник гавани прислал челн с сообщением, что «Священному быку» закрыт вход в гавань; нам приказали стать на якорь за ее пределами и ждать, пока нам не найдут место во внутренней гавани.

Посол Торан на этом челне отправился на берег, доложить во дворце о нашем прибытии.

Через час после отъезда Торана к нам подошло другое небольшое судно. На нем был царский герб Крита: с одной стороны золотой бык, с другой – двойной топор палача, обозначение права Верховного Миноса даровать жизнь и смерть.

Прежде чем отправиться на берег, Торан предупредил меня, что Техути и Беката, как будущие жены царя, должны оставаться в своих каютах, чтобы их не увидели мужчины. А когда они появятся на людях, лица у них должны быть надежно скрыты покрывалами. Даже руки и ноги следует закрыть и открыть только в безопасности царского сераля.

Когда я рассказал царевнам о минойских правилах, они пришли в ярость. Они привыкли, что могут ходить обнаженными, когда захотят. Потребовались весь мой такт и умение убеждать, чтобы уговорить их соблюдать минойские приличия и вести себя, как подобает членам минойской царской семьи.

Ввиду всех этих запретов, я единственный из неминойцев встречал на палубе «Священного быка» людей из дворца.

На носу суденышка вместе с послом Тораном стояли трое дворцовых начальников стражи. Один из них заговорил, как только мы оказались в пределах слышимости. Именем Верховного Миноса он потребовал доступа на борт корабля, и капитан Гипатос торопливо ответил согласием.

Эти трое посетителей были в черных длинных одеяниях, подолами подметавших палубу, когда они медленно, величественно шли ко мне. На всех были высокие шапки, перевязанные черными лентами. Бороды выкрашены в черный, как сажа, цвет и завиты горячими щипцами. Лица выбелены мелом, глаза обведены карандашом – холем (контраст при этом получался разительный). И лица эти были мрачными.

Посол Торан шел за ними; он представил их мне, когда они подошли. Я кланялся каждому, когда Торан произносил их длинные имена и перечислял сложные титулы.

– Вельможа Таита! – ответил на мой поклон старший из гостей. – Верховный Минос приказал мне приветствовать тебя в царстве Крит…

Далее он сказал, что наше появление предвидели, однако во дворце существовала неопределенность относительно места и времени этого счастливого события. Сейчас они попросили двадцать четыре часа для подготовки достойной встречи знатных египетских женщин, которым предстояло стать женами Верховного Миноса.

– Завтра в полдень из дворца придет баржа. Она отвезет тебя и царевен во дворец, где Верховный Минос примет их в свою семью.

– Ваш Верховный Минос чрезвычайно великодушен! – ответил я на эти дипломатичные слова, которые выражали скорее приказ, чем приглашение.