Вдруг Риша схватила ее за руку.

– Боже! – ахнула подружка, глядя в том же направлении. – Неужто на ней розовые бриллианты твоей матери?

Эйвери потрясенно уставилась на легендарные серьги мамы – в ушах Каллиопы.

– Похоже, что они, – сказала Эйвери со скукой в голосе, не давая Рише развить тему.

Стоявшая поодаль Каллиопа подалась вперед и что-то шепнула Атласу. Платье на ней было тонким, как воздух. Внутри Эйвери забурлило нечто страшное, словно там разверзлась огромная черная дыра или бездна. Опустив руку, Эйвери провела ладонью по неровному подолу своего платья – отчего-то этот изъян в наряде придавал ей уверенности.

– У них с Атласом, должно быть, все серьезно, раз твоя мама одолжила ей эти серьги, – заметила Риша.

– Не знаю, мне все равно. – Эйвери стиснула зубы так, что заболела челюсть, и через силу заставила себя улыбнуться. – Возьму-ка себе выпить.

Она круто развернулась, не позвав Ришу с собой, и зашагала к бару. Но Эйвери Фуллер не проталкивалась сквозь толпу, не прокладывала себе путь локтями – гости расступались инстинктивно, будто она шла в луче прожектора.

Все как всегда. Женщины прохаживались по террасам, стуча каблучками, мужчины судачили о делах, хмуря брови и изображая интерес. Как поверхностно и бессмысленно! Стоило пролететь полсвета, чтобы снова оказаться на своей маленькой орбите – по-прежнему флиртуя, по-прежнему разочаровываясь.

– Эйвери! – заторопилась к ней Леда. – Я повсюду тебя ищу!

Щеки подруги разрумянились, глаза сверкали от азарта.

– А я здесь, – апатично отозвалась Эйвери.

Она выдавила из себя улыбку, но вышло не очень. Заметив ее жалкие попытки, Леда сощурилась, словно хотела сказать: «Меня не обманешь».

– Нам нужно поговорить, – настойчиво произнесла Леда. – Наедине.

Оставив толпу позади, они прошли к огромной золоченой арке, ведущей к роскошному жилому кварталу на темной стороне. По пустынной площади бродил кто-то из гостей, а в остальном все сияло первозданной, безупречной чистотой, поскольку сюда еще не заселялись. Эйвери и раньше бывала в башнях до момента открытия, и каждый раз царившая там атмосфера казалась ей жутковатой. Окна в парадных прихожих напоминали мертвые глазницы.

– В чем дело? – спросила Эйвери, когда Леда остановилась.

Они слишком приблизились к выставленным на продажу апартаментам, и на линзах тут же замелькала реклама. Подруги поспешно передвинулись к центру улицы.

– У меня есть новости насчет Каллиопы. – Леда сделала глубокий вдох и театрально прошептала: – Она мошенница.

– Что?

Леда ответила безжалостной, опасной улыбкой и пустилась в объяснения.

Рассказанная история больше походила на вымысел, чем на правду: две женщины, мать и дочь, работали в тандеме, снимая сливки с высшего общества и скрываясь за чужими личинами. Обманным путем они останавливались в дорогих отелях и так же, с помощью мошенничества, ели в ресторанах и одевались в бутиках, успевая исчезнуть до момента оплаты счетов. Оказалось, что мать Каллиопы была замужем более десяти раз – и все ради того, чтобы после свадьбы обчистить совместный счет и сбежать. Вдвоем с дочерью они переезжали с места на место, меняя имена, отпечатки пальцев и сетчатку глаз, и находили новые жертвы для своих афер.

– Ты ведь это не всерьез? – сдавленно сказала Эйвери, когда Леда наконец умолкла.

Подруга достала планшет и предъявила фотографии: Каллиопу на различных школьных снимках и под разными именами; ее мать, арестованную за мошенничество в Марракеше и сбежавшую из тюрьмы при загадочных обстоятельствах. А еще – информацию о замужестве с выданными свидетельствами о браке, и каждое под вымышленным именем.

– Я же говорила, что с этой девушкой какая-то неразбериха! – воскликнула Леда, явно гордясь проделанной работой. – Разве ты не видишь? Атлас – ее новая жертва!

Эйвери отступила на шаг, едва не подвернув красные каблуки туфель. Глупая реклама недвижимости снова замельтешила перед глазами; тряхнув головой, она отказалась от навязчивых предложений.

– Как ты все выяснила, ведь они постоянно меняют сетчатку?

Эйвери никак не могла поверить в историю Леды. Все это казалось немыслимым, невозможным.

– С помощью программы распознавания лиц. Но не в этом суть. – Леда махнула рукой, отгоняя тревоги Эйвери. – Атлас не виноват! Его обрабатывала профессиональная аферистка.

Удивительно, что именно Леда призывала ее простить Атласа.

– Ты не понимаешь, мы сами порвали отношения ради нашего блага.

– Но почему? – не унималась Леда.

Эйвери повозила туфлей по новенькому карбонитовому полу идеального квартала, созданного ее отцом.

– Я не смогла сбежать вместе с Атласом. А после подводного бала, когда мы уехали каждый в другой паре, наши отношения осложнились. Даже не знаю. – Она вздохнула. – У нас нет ни единого шанса быть вместе.

– Никогда не узнаешь, пока не попробуешь, – безапелляционно сказала Леда и с любопытством взглянула на Эйвери. – Даже если у вас с Атласом ничего не выйдет, ты же не позволишь этой девчонке вот так соблазнить его и обокрасть? Нужно от нее избавиться!

Эйвери закусила губу, испытывая целый вихрь разнообразных эмоций.

– Просто все это… нереально.

– Знаю.

С улицы долетела мелодия скрипки, игравшей без скрипача.

– Что будешь делать? – спросила Леда.

– Сперва сорву с нее мамины серьги, – сказала Эйвери, и подруга фыркнула со смеху, – а после посмотрим.

– Что бы ты ни задумала, дай знать, если понадобится помощь.

Леда слегка улыбнулась. Они словно перенеслись назад во времени, в седьмой класс, когда клялись всегда прикрывать друг друга и строили планы покорить мир.

– Спасибо. – Эйвери обняла Леду. – Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо.

– Для тебя – что угодно. Как всегда.

Поняв, что подруге нужно побыть одной, Леда удалилась.

Эйвери ненадолго задержалась, медленно прохаживаясь по сказочно дорогому городу-призраку – с шикарной отделкой, высоченными потолками и воротами перед каждым таунхаусом. Ее смятенному сознанию требовалось все переосмыслить.

Значит, Каллиопа – аферистка и нацелилась на Атласа, возможно, еще в Африке.

Эйвери прокрутила в голове разговор с Атласом сразу после подводного бала: в холодном свете дня они решили, что их отношения чересчур сложные и лучше отступить.

Она пыталась вспомнить, кто первым предложил расстаться. Нехорошее чувство подсказывало, что сама Эйвери.

И разве не она первой разрушила их отношения – сказала Атласу, что не может с ним сбежать, а причины не объяснила? Оглядываясь в прошлое, Эйвери увидела, что после смерти Эрис несправедливо обходилась с Атласом: только и делала, что черпала из него силы, не утруждаясь спросить, как чувствует себя он. А еще постоянная секретность – все время на нервах, в страхе, что их застукают родители. Да любые отношения дали бы трещину!