— Женщина, которая получает удовольствие от еды, — честная женщина, — сказал Великий хан. — Женщина, которая может доехать за три дня от Каффы и уцелеть, — сильная женщина. Я мог бы взять еще одну жену, сильная женщина рожает сильных сыновей. — Давлет-хан смотрел на свою прекрасную гостью с явным восхищением и нескрываемым интересом. Вчера вечером он не смог ее рассмотреть, но сейчас, увидев ее длинные темные волосы, распущенные по плечам, и ее женские формы, он должен был признать, что она одна из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел.

Когда слова Великого хана неожиданно дошли до нее, она поперхнулась горячим чаем.

— Моя кузина уже обещана моему брату, господин хан, — быстро сказал Мурроу. — Они не поженились до сих пор только потому, что ждали конца траура по ее первому мужу. Однако ваше предложение — великая честь для нас.

Великий хан улыбнулся, огорченный, тем не менее сохранивший радушие.

— Конечно, такая красавица, как ваша кузина, должна быть кому-то уже обещана. Тем не менее спросить ведь можно? — Он вздохнул.

— Дождь прекратился? — спросила Валентина, не придумав ничего другого.

— Между первым лучом света и рассветом, — ответил Великий хан. — Прекрасный день для охоты. Господа присоединятся к нам?

Братья посмотрели на Валентину.

— Идите, — сказала она. — Я должна поговорить с Борте Хатун.

Великий хан, Мурроу, Патрик и Али-паша поднялись на ноги. Вынув оружие из оружейного ящика, мужчины взяли свои плащи и вышли из юрты. Слуги убрали остатки завтрака, оставив двух женщин за чаем. Потом учтиво удалились.

— Вижу, что вы хорошо отдохнули, — обратилась мать Великого хана к Валентине. — Вы в самом деле сильная девушка, потому что вы не подхватили лихорадку, чего я опасалась. Ваша одежда промокла насквозь. Ваше мужское платье будет возвращено вам перед вашим возвращением в Каффу. Пока, я думаю, вы не будете против, если поносите одежду моего народа.

— Вашего народа? Но ведь вы француженка, мадам, — сказала Валентина.

Борте Хатун казалась удивленной.

— А откуда, душа моя, вы узнали об этом? Все произошло так давно, что я почти забыла о своем французском происхождении. Прошло шестьдесят лет с тех пор, как я в последний раз видела Францию. Все это время я жила как татарка.

— Моя мать сказала мне, что вы француженка, мадам.

— В самом деле, дитя. — Борте Хатун подняла тонкую бровь. — А как же ваша мать-англичанка, которую я не знаю, узнала о моем происхождении? Кто я такая, чтобы обо мне знала иностранка?

— Это длинная история, мадам, но я постараюсь рассказать ее и буду по возможности немногословной… если вы позволите, — сказала Валентина.

— Говорите, дитя мое! Я люблю послушать интересный рассказ, а вы разожгли мой интерес своим появлением и таинственным видом, — ответила Борте Хатун, поблескивая голубыми глазами.

— Моя мать — англичанка, — начала Валентина, — много лет назад была силой увезена с родины и привезена в Алжир. Там алжирский дей объявил ее своей частью добычи, привезенной берберийскими пиратами, которые ее украли. Дей послал мою мать султану Мюраду как часть своей ежегодной дани. В тот же день, когда мать попала в гарем, она была выбрана матерью султана госпожой Hyp У Бану в качестве подарка султана вновь прибывшему послу Крымского ханства, принцу Явид-хану.

Борте Хатун ахнула и закрыла рот рукой. Неожиданно, всего на мгновенье стало ясно, что ей семьдесят пять лет. Мать Великого хана так же быстро оправилась от своего изумления. Глубоко вздохнув, она приказала Валентине продолжать. Краска медленно вернулась к ее лицу, и она сидела совершенно неподвижно, не сводя голубых глаз с лица гостьи.

— Конечно, мою мать ужасало случившееся с ней. Она тосковала по Англии, тосковала по мужу. Мать султана и его любимая жена сумели убедить ее, что она никогда не увидит снова ни родины, ни своего мужа и что она должна покориться своей судьбе. Они настаивали на том, что она должна начать новую жизнь с принцем, которому была подарена. Ей дали новое имя Марджалла.

Принц Явид-хан с благодарностью принял дар султана, но, хотя он был добр к моей матери, он казался сдержанным человеком. Моя мать вскоре узнала, что принц недавно перенес трагическую гибель своих жен и детей от рук своего безумного от ревности брата-близнеца, человека, так же не похожего на Явид-хана, как день не похож на ночь. То, что Явид-хан тоже пережил ужасную утрату, заставило мою мать потянуться к нему. Они полюбили друг друга, и принц сделал мою мать своей новой женой, освободив ее из рабства, когда они поженились.

Валентина остановилась на мгновение, чтобы перевести дыхание. Она хотела задать свой вопрос сейчас же, но понимала, что сначала необходимо рассказать всю историю целиком.

Она удивилась, когда увидела, что глаза Борте Хатун полны слез.

— Вы хорошо себя чувствуете, мадам? Может быть, мне помолчать? — спросила она старую женщину.

— Нет, дитя, сейчас мне нужно знать все, — последовал ответ.

Валентина отхлебнула чаю, потом продолжила:

— Той осенью моя мать задумала создать тюльпановый сад в их маленьком дворце, который назывался Драгоценный дворец. В тот год было много португальских рабов, ведь турки одержали крупную победу над португальцами при Алказарквивире. У матери они работали садовниками.

Она сама много времени проводила в саду, — мы, англичане, любим землю. Когда пришла весна и сады расцвели, моя мать решила пригласить женщину, подарившую ей луковицы, посмотреть па это великолепие. С разрешения своего мужа, однажды утром она рано встала и уехала в город па каике, чтобы привезти с собой гостью. Когда они вернулись, почти рассвело, а подъехав ближе к дворцу принца, они увидели, что тот объят пламенем.

Моя мать приказала рабам идти к берегу, но ее более пожилая гостья мудро посоветовала им возвращаться в город и поискать помощи. Она сказала, что две женщины ничего не смогут сделать.

Узнав, что происходит, султан послал отряд своих янычар во дворец принца. Его мать и любимая жена заботились о моей матери, которая была потрясена случившимся. Позже моей матери сказали, что принц Явид-хан убит. Янычары, которые преследовали нападавших, сказали, что убили всех, но сейчас я знаю, что это было не так, потому что Тимур-хан жив.

Моя мать сильно горевала по Явид-хану. Овдовев, она решила вернуться в Англию к своему первому мужу и надеялась, что он примет ее. В конце концов, она была свободной женщиной. Однако султан увлекся моей матерью и вел с ней двойную игру. Он заявил, что она не свободная женщина, а по-прежнему рабыня. Поскольку сначала она была его рабыней, он потребовал ее для себя. Мать отчаянно спорила, но султан Мюрад издевался над ней, требуя, чтобы она показала ему бумаги о выкупе, которые она, конечно, не могла предъявить, потому что они сгорели при пожаре в Драгоценном дворце. Hyp У Бану и Сафия были на стороне султана, но моя мать сопротивлялась. Однако выбора не было, и мою мать привели к султану в следующую пятницу после смерти принца. Мюрад набросился на нее, насиловал ее самыми мерзкими способами, доведя ее почти до безумия. Она быстро пришла к мысли, что ее единственным избавлением от султана будет смерть, по зная, что Мюрад не отдаст ее даже смерти, если выбор будет оставаться за ним, она попыталась убить его, а когда ее попытка провалилась, Мюраду не оставалось ничего, как только казнить ее.