с напускной торжественностью, и экзалтор вздрогнул. Это напоминало аудиенцию у короля, а представлял их его паяц. — И ее спутники.

Справа раздался звонкий, мелодичный смех. Шадрен повернул голову на звук: на стене подергивалась тень, не принадлежащая никому из них. Нефела вообще не заслоняла свет. Он тяжело сглотнул, сцепил в замок дрожащие руки. Вопреки тому, что Морвена держала факел ровно, его янтарный свет метался по алькову, и на голом камне, будто чернила сквозь мокрую бумагу, начали проступать силуэты. Одна Тень, явно взрослая женщина, держала в руке куклу, вторая состояла из ряда продолговатых клякс, третья сидела на полу и медленно расчесывала волосы, на голове у четвертой красовался колючий венец, у пятой были обрубки вместо рук. Всего Теней было шесть: последняя куталась в рваный плащ, а из ее плеч торчали два клинка наконечниками вверх.

— Так на чем мы остановились? — спросила женщина с культями.

— На том, что все к лучшему, — ответил ей мужчина-клякса.

— В темноте не различишь цветов, — поддакнула женщина с куклой.

— Но ты ведь любишь краски? — спросил поразительно нежный голос. Она говорила с чудным акцентом, старательно произнося слова чужого языка. Рука перестала водить гребешком. — Ирисы, маки и лилии…

— Это не краски, — мягко подсказал ей мужчина-клякса. — Краски — это желтый, или, к примеру, лиловый… А я люблю цветы.

— Цвета, цветы, цвета, — задумчиво повторила она, судя по всему, не видя между ними разницы. Ее голос лился как река, экзалтор уловил в нем знакомые нотки и узнал этот говор: она была альвийкой. — Фрезии и каллы, черный и грязно-желтый… — Продолжая перечислять названия, она вытянула руку в направлении Шадрена. Он попятился, не зная, чего ожидать. — Отдай мне. Я хочу его.

Шадрен почувствовал, как у него внутри все сжалось. Невзирая на то, что она говорила ранее, Морвена вышла вперед и заслонила собой экзалтора. Он подивился ее неожиданной смелости и с благодарностью посмотрел ей в спину. Что он мог сделать этим существам, не имеющим плоти? Их нельзя было ранить, невозможно убить.

— Нет, — твердо произнесла ведьма.

— Все мужчины принадлежат мне, — плаксиво заявила альвийка. — Они сказали, я могу взять что захочу.

— Дай ей, — изрек мужчина-клякса.

— Дай, — вторила ему увечная.

— Дай! — яростно потребовала альвийка. — Дай, дай, дай!

— Нет.

Тени заговорили разом, и коридор наполнился отголосками. Кто-то обвинял, кто-то пытался уговаривать, это угадывалось по интонации: в общем взволнованном гомоне нельзя было ничего разобрать. Дикий, душераздирающий крик резко поднялся над всеми голосами и так же быстро стих, но потом еще долго блуждал по залам, донося до них рваное эхо.

Морвена стояла не двигаясь. К ней протянулась рука Тени, возжелавшей Шадрена, тьма накрыла часть прозрачного шлейфа — и на этом месте остался ровный срез. Экзалтор положил ладонь ей на плечо, но ведьма сердито стряхнула его руку. Слантья съежился, пониже надвинул капюшон, как будто это помогло бы ему остаться незаметным.

— Я не принесла вам ничего, — твердо произнесла Морвена. — И мне ничего не нужно, кроме совета.

— Совета, — передразнил ее мужчина-клякса. В его голосе была издевка. — Неужели?

— Что для тебя мир, Морвена из Блука? — серьезным тоном спросила женщина с куклой. — То, что вокруг тебя? Альдолис? Так он не погибнет. Что до остального — зачем тебе спасать это? Оно умрет и возродится вновь.

— Если не вмешаться, — сказала Морвена.

— А кто посмеет? Бог-отец? Твоя кайле?

— Мне нужен совет, — упрямо повторила ведьма.

— Это то, что Она любила больше всего, — произнесла Тень в шипастом венце. От нее веяло смертельной усталостью. — Ее самое драгоценное творение.

— Она поклялась уничтожить нас всех, — сказал новый голос, жесткий и отдававший металлом. — В этой войне нет никаких правил.

— Ты бросила все силы на то, чтобы убить Ее, — возразили ей. — Ты Ее убила? Правила были, но мы нарушили их. И понесли наказание.

— Мы не будем давать Ей бой, — сказал мужчина-клякса.

— Мы — не будем, — согласилась женщина с куклой. — Нас было семеро — и одна предала нас. — Нефела, услышав обвинение, не шелохнулась. — Сколько вас? Ты и новорожденный вампир?

— Новая Лете, — прошептала альвийка. — Такая красивая. Какой была я.

— И Серый Скиталец.

— Четверо?

— Трое.

— Охотник доберется до них, — сказала венценосная, и все замолчали.

Факел трещал и сыпал искрами. Рука Морвены дрожала.

— Пожалуйста, скажите мне, что делать. Разве я много прошу?

— Ты не принесла нам ничего, — изрекла калека.

Морвена в отчаянии заломила руки. Она повернулась спиной к Теням и взглянула на Слантью поверх Шадренового плеча. Вампир стоял, низко опустив голову. Неужели она действительно собиралась принести его в жертву? Экзалтор хотел вмешаться, остановить ее, но слова застряли у него в горле.

— Я оставлю его вам, — глухо произнесла Морвена.

Слантья как будто и не слышал. Мужчина-клякса презрительно фыркнул.

— Нельзя брать сира, если жив его чайльд.

— Но я не могла прийти одна. — Морвена беспомощно посмотрела на Нефелу, ища у нее поддержки. — Нужны два спутника. Так было сказано мне.

— А знаешь почему? — спросил мужчина-клякса. — К нам не приходят с пустыми руками.

— Вы не можете взять их, — сказала архиведьма. — Они не годятся в пищу.

Голоса снова загудели, заволновались.

— Они пили из богов, — объяснила Нефела. — Оба.

— Так ты пришла, чтобы дразнить нас?

— Пожалуйста, — прошептала Морвена. — Не для меня, не во имя мира… — она сглотнула, — но ради Лилит.

Тени долго молчали. Морвена знала их имена и могла догадаться, кто из них кто, но предпочла этого не делать. С тех пор как они, шесть архиведьм и один колдун, проиграли свою войну, минуло больше тысячи лет. Она бередила старые раны, напоминала им о том времени, когда их надежды были безжалостно втоптаны в пыль. Все пало, все лежало под слоем холодного праха; и даже город, в котором они нашли приют, был возведен не ими. Лишь Нефела была облечена божьей благодатью, но это длилось недолго. Став частью Гильдии, она раскаялась и заплатила сверх меры за свои грехи.

Они мнили себя богами, которым следует кланяться до земли, иначе испытаешь на себе их гнев, а на самом деле были собаками на цепи, с жадностью хватавшими любые кости. Морвене сразу объяснили, что кормежка Теней, обитающих в Черном Саду, входит в ее обязанности, и она регулярно присылала им преступников или безумных, но сама явилась сюда впервые. Было предельно ясно: они кормятся с ее руки. Она не их служанка, но госпожа. И все-таки она их побаивалась.

— Поднимись по ту сторону неба, — сказала женщина с куклой.

— Собери Ману, — добавила калека. — Отнеси ее куда должно.

— Позови их за собой на Край Мира, и