- Жукаускас, перестаньте, - строго сказал Дробаха. - Я очень рад, что вы вернулись, вы нам очень нужны, я хотел вас сделать Главным моим заместителем по спорту ССУХ, но вы должны серьезней относиться к происходящему. Обо всем, что вы увидели, напишите мне в отчете. После этого вам надо явиться на сбор и изложить все приятелем. ЛДРПЯ теперь - правящая партия. Советской Депии больше нет, мы расфигачили всех коммунистов, Якутия теперь - наша, отдельная, но надо двигаться дальше. И ваша задача ведь так и осталась невыполненной? Вы ведь не нашли последнего агента?

- Заелдыз, - сердито произнес Софрон и мрачно отвернулся.

- Как же давно я это ждала!.. - воскликнула Надя, усмехаясь. - Но ты прости меня, ты же не говорил мне ничего, если бы я знала, зачем ты едешь, я бы тебе сказала, что четвертый агент...

- Все правильно! - важно сказал Дробаха. - Он везде побывал, провел инспекцию. Нам доложит. Как, кстати, там наши представители на местах, осуществляют реформы?

- Да какие представители! - возмутился Жукаускас. - Алдан взорвали атомной бомбой, а Мирный вообще похож на Америку!..

- Вот! - обрадовался Дробаха. - Америка-то нам и нужна с Канадой! Задача-то остается прежней! А вы ее воплощаете! Такие люди, как вы - герои! И ваш Абрам! Я назову в его честь площадь, улицу, школу!

- Он говорил, что его выгравируют на рублейчике... - грустно заметил Софрон.

- У нас будут не рублейчики, а рублюзники, от американского глагола <чае> - использовать, польза!.. Можно вспомнить старославянские <юс малый>, <юс большой>...

- Еще тормозят <юзом>... - вставила Надя, затягиваясь своей сигаретой.

- Вот-вот! - восторженно воскликнул Дробаха. - Как же с вами хорошо, друзья, но пора и за дела браться... Уезжаю я, шофер меня внизу ждет. Жукаускас, завтра к дсвяти я жду вас с отчетом в Доме Правительства, в конференц-зале. Отчет передадите мне, а уж приятелям расскажите о вашей поездке. Только из-за конспирации не называйте настоящие города и имена, говорите другие. Например, вместо <река Амга> говорите: <река Оленек> и тому подобное. Ну а уж мне напишите все в точности! Я награжу вас орденом, и дам вам премию. Елену Яновну вашу выгнали за противоположные взгляды, ну а вам мы обязательно найдем местечко. Рад вас увидеть живым!

Дробаха широко улыбнулся, потом засунул руку в карман и вытащил большое красное яблоко.

- Держите, соратник мой! - сказал он весело. - Покушайте; вам сейчас витамины - ой, как нужны!..

- Пока, Паша, - мягко сказала Надя, облизываясь.

Дробаха сделал строгое лицо и собрался уходить. Софрон пораженно посмотрел на него, потом встал и расправил плечи.

- И ты что, вот так прямо и уйдешь, гад?! - угрожающе спросил он.

- Вы чего это? - укоризненно проговорил Дробаха. - Мы же вам объяснили...

- И ты так и уйдешь, вонючка?! - с пафосом повторил Жукаускас, пытаясь принять какую-то восточную борцовскую стойку.

- Софочка, прекрати! - осудительно воскликнула Надя.

- Не называй меня так! Жаль, я забыл свой автомат! Давай-ка драться! Я сейчас убью тебя!

Дробаха хмыкнул, жалостливо оглядел Софрона и достал из внутреннего кармана сигарету и маленькую золотую зажигалку.

- Вы ведете себя, как пацан, Жукаускас, - сказал он, закуривая. - Я ведь могу и разозлиться. И что это за куриные ужимки... И это вы хотите изобразить мне - черному поясу по каратэ, мастеру кун-фу, у-шу, пу-пу, якутской борьбы <жэ>, самбо? Просто смешно! Перестаньте, вы устали, у вас больное воображение, ничего я с вашей женой не делал. Мы думали, что вас подстрелили, а я собирался ей сказать, что она мне нравится. Тут-то вы и появились! И очень хорошо, что появились, в последний раз повторяю: я очень рад, что вы вернулись живым и здоровым. Но, простите, как я должен реагировать на угрозу убийства консула

ССУХ? Ведь это же уголовщина, да еще со свидетелями... Ай-яй-яй... Ладно, будем считать, что я ничего не слышал. Завтра жду вас в девять.

Дробаха послал Наде воздушный поцелуй, вежливо улыбнулся и ушел.

Софрон Жукаускас замер в нелепой позе, обалдело раскрыв рот и тупо смотря перед собой. Послышался звук захлопываемой входной двери.

- Ну, что ты рот раскрыл? - насмешливо спросила Надя, туша сигарету в большой хрустальной пепельнице. - Вафли-то не летают!

Софрон тут же вздрогнул, встрепенулся и сел.

- Ну, здравствуй, что ли, муженек мой... - ласково сказала Надя, протягивая руку. - Ну, извини меня, я действительно думала, что тебя больше нет!

- Здравствуй, - жалобно ответил Софрон, пожимая руку жены. - Ты думала, я умер?

- Ну конечно! Мне было так горько! Я сходила с ума! Ужас! А тут еще победа! Все радовались! Паша меня утешил...

- Не будем об этом, - тихо сказал Софрои.

- Хорошо.

- Послушай! - вдруг выпалил Софрон. - Но ты же трахалась с Ефимом Ылдя, третьим агентом из Алдана, ведь я его убил прикладом, ведь я...

- Ылдя? - презрительно переспросила Надя, косо посмотрев на Софрона.

-Да!

- Ылдя? - еще раз переспросила Надя, как бы пытаясь что-то вспомнить.

- Да!

- Ах, Ылдя... Такой юркий... мудачок... Так щурится... Смешной такой... И ты что, мог поверить, что... я... с ним?!

- Так он же сказал мне! - отчаянно воскликнул Софрон. - Перед смертью!

Надя надменно хмыкнула и четко произнесла:

- Ложь!

- Ложь?.. - с надеждой сказал Жукаускас.

- Ну конечно, ложь!.. Да, он приставал ко мне, но я над ним посмеялась и послала его... Ты что, думаешь, я могу спать с каким-то... Ылдя?... Он, наверное, разозлился и тебе наговорил... Но это бред же какой-то: я и... Ылдя!

Жукаускас преданно поглядел Наде в глаза и тихо спросил:

- Это правда?

- Ну конечно!

- И ты действительно?..

- Ну да! Как ты мог подумать, что этот Ылдя...

- А я убил его!

- Ты же у меня настоящий мужчина! - улыбнувшись, сказала Надя. - Ты, наверное, и на войне был, и полком командовал, и по воздуху летал!

- Да, да... - радостным тоном прошептал Софрон, потом вдруг встал со своего стула, упал на колени, дополз до Нади, обнял ее ноги и заскулил:

- Ну, прости меня, пожалуйста, ну, прости... Я не поверил тебе, я усомнился, я думал, что ты... Я так тебя оскорбил, наговорил... А ты, оказывается, страдала, переживала, и Дроба-ха... Павел Самсонович... Он теперь никогда не простит меня?

- Я его попрошу, - сказала Надя, гладя Софрона по голове. - Все будет хорошо. Ты напишешь отчет, расскажешь все, и он забудет.

- Правда? - рыдая, произнес Жукаускас. - А ты... простишь меня?