Достав второй пояс, он подошел к девушке и стал надевать пояс на нее, в то время как она продолжала смотреть в окуляр.

— Руку приподними…

Она приподняла. Мужчина пропустил ремень под рукой и начал застегивать замки, утягивая снасти по фигуре. Рита ему нравилась, один раз у них даже было свидание, но в отличие от него она этой связи не придала большого значения, просто сказала «сейчас не до этого, Курт». И все.

Наконец она оторвалась от объектива и стала крепить на поясе оружие, которое подавал ей Курт.

— Они строят там леса, понимаешь?

— Понимаю.

— Как это может нам помешать?

— Если только леса, то практически никак. Снаряд прошьет все, что окажется на его пути, и рванет внутри помещения.

— А Санчес, что он за человек? Он станет стрелять, если появится возможность?

Курт ответил не сразу. На его памяти было три попытки застрелить Камерона с близкого расстояния, но его охрана оказывалась проворнее. У него были если не самые лучшие охранники, то одни из лучших.

— Конечно, он попытается, Рита, но я не думаю, что у него появится такая возможность. Максимум, что ему светит, — это подстрелить какого-то двойника.

— Мне неприятно чувствовать себя беззащитной, Курт. Мне надоело быть слабой.

— Ты не слабая, Рита. Благодаря таким, как ты, Камерон плохо спит, благодаря нашей работе его по ночам преследуют кошмары. Когда он получит пулю, для него все закончится, а вот ощущение неизбежности расплаты поджаривает его заживо, понимаешь?

— Я только сейчас начинаю это понимать… — произнесла Рита с задумчивым видом, закрывая кармашек для пистолетной обоймы. — Он ведь не дурак.

— Совсем не дурак.

— Он понимает, что рано или поздно где-то его прихватят…

— В том-то и дело.

— Если только к тому времени у него не закончатся враги.

— Ты наивна, Рита. Камерон так устроен, что враги у него никогда не кончатся.

Пока на крыше мастерской обсуждали Камерона, он сидел в потертом внедорожнике и смотрел в окно, вновь воспользовавшись театральным гримом и методом «ухода в народ».

При отсутствии предателей в самом ближнем кругу безопасности это был идеальный метод. Он позволял умчаться из города, «войти в народ» в каком-нибудь небольшом городишке, взять в прокате унылую телегу и на ней вернуться в Аль-Империал. Все. После этого ты простой гражданин, который не привлекает ничьего внимания. Хотя охранникам этот фокус давался трудно и они сидели, как на иголках, когда видели, что объект их охраны чуть ли не высовывается в окно и никем не прикрытый сидит возле дверцы, прострелить которую можно из обычного дробовика.

Зазвонил телефон. Это был Робин. Он находился уже где-то на шоссе и ждал развития событий.

— Как вы там устроились?

— Хорошо устроились, сэр. Мне удалось на неделю снять ферму для корпоративного пикника.

— Весьма остроумно.

— Спасибо, сэр. Теперь мы тут сидим по углам, а несколько человек на лужайке жарят мясо, отрабатывают легенду.

— Отлично, Робин. Я рад за вас, особенно за тех, кто жарит мясо. Мы выдвигаемся на встречу с нашим добрым другом, так что будьте начеку, возможно, он окажется не таким покладистым. Даже скорее всего. Этот парень не из тех, кто сдается даже подраненный, надо будет крепко удивить его.

— Если надо, удивим крепко, сэр.

Поговорив с Робином, Камерон посмотрел на часы. Пока они были в графике, и он надеялся, что Юргенсон не опоздает.

— Торнтон, что ты сидишь, как будто лом проглотил? — спросил Камерон.

— Сэр, я беспокоюсь о вашей безопасности…

— Нас никто не узнает, чего ты трясешься?

— Мы ничем не прикрыты!

— Как это ничем? Посмотри в зеркальце, какой у тебя чудесный нос. А эти брови? С этими бровями тебя не узнает никто, ведь своих у тебя практически нет.

— Да, сэр.

— В следующий раз я дам тебе дымчатые очки, вот как у меня. Смотри, отличный пластик, а со стороны выглядит, как толстые линзы. Ну разве не остроумно?

— В них вы похожи на докторанта, сэр.

— Скажи уж — на ботаника…

— Ну что вы, сэр, это разные вещи.

— В чем же?

— Ну… — Торнтон вспомнил, с кем разговаривает, и смутился. — Одним словом, сэр, докторант уже чего-то добился, а ботанизм ботаника бессмыслен.

«Интересно, как эту фразу поняли остальные?» — подумал Камерон, поглядывая на лица охранников, но те были невозмутимы. Они вымеряли расстояние до ресторана и высчитывали время. Они были на работе.

— Подъезжаем, сэр! — сообщил водитель.

— Давай со стороны кухни, — распорядился Торнтон. — Нас там должен ожидать Филдс.

— Наш неподражаемый нетрезвый негодяй, — добавил Камерон, продолжая смотреть в окно.

«Вот идиот! А он-то думает, что этого никто не замечает! — подумал Торнтон. — Нужно ему сказать, что хозяин все знает».

Оставив Торнтона во дворе, Камерон прошел через кладовку, вышел на кухню и только затем появился в зале, где его дожидался Юргенсон.

— О, Тревис, ты уже здесь? — с наигранной радостью произнес он.

— Рад видеть тебя, Джон, — ответил Юргенсон. Они обменялись осторожным рукопожатием, глядя друг другу в глаза и каждый взвешивая противника.

Камерон отметил, что Юргенсон выглядит не таким туповатым жлобом, каким смотрелся на фотографиях, а Юргенсон сделал вывод, что его неприятель не так уж самоуверен.

Было заметно, что он чуть-чуть вибрирует, но взгляд его был опасен — Юргенсон знавал таких людей. Лучший способ при общении с ними — смотреть сквозь них и отвечать не сразу, с паузами. Такие ловкачи любили жарить, пока масло горячее, а неторопливая беседа сбивала их с толку.

— Присаживайся, Джон, для тебя лучшее место, — сказал Юргенсон, указывая на кресло, в котором должен был сидеть в прошлый раз — во время покушения.

— О, благодарю тебя, — сказал Камерон, с готовностью занимая это место. — И как тебя тогда угораздило уцелеть?

— В сортир вышел, — пожав плечами, ответил Юргенсон, садясь с другой стороны стола.

— Вот видишь — спасся. А другой раз заходишь в сортир, а там под дужкой замковый взрыватель, представляешь?

— Жуткое дело, — покачал головой Юргенсон и придвинул к себе салат. — Ты не против, если я чего-нибудь съем?

— Нет, конечно, ешь. Я тоже возьму вот эти канапе.

Камерон не любил есть вне своего замка, но иногда делал исключение, когда в нем вдруг просыпалась тяга к какому-нибудь давно забытому вкусу фастфуда. Но сейчас есть совсем не хотелось, к тому же он понимал, что такую манеру переговоров ему навязывает Юргенсон.