Настойчивое пиканье вырвало Джотэма из глубокого сна, в который он погрузился.

Протянув руку, он на ощупь нашел кнопку и нажал ее, чтобы ответить.

— В чем дело? — требовательно спросил он.

— Ваше Величество, до прибытия на Кисурри осталось пятнадцать минут, — доложил ему Чесни.

— Понятно, — выключив комм, Джотэм откинулся на спинку кровати и, притянув к себе Джасинду, стал размышлять над странным сном, который ему только что приснился.

Должно быть, это все же был сон. Верно?

— Джотэм? — Джасинда сонно потянулась в его объятиях и потерлась щекой о его грудь.

— Хм-м-м?

Ее следующие слова заставили его напрячься.

— Мне только что приснился очень необычный сон.

— Необычный?

— Ага, — она подняла голову и заглянула ему в глаза. — Это был Чесни?

— Да, он сообщил, что мы в пятнадцати минутах лету от Кисурри.

— О, тогда нам, наверное, пора встать.

— Еще минуточку, — Джотэм сел, прислонился спиной к стене и притянул Джасинду к себе на колени, так что она оказалась в его объятиях, лицом к нему. — Расскажи мне о своем сне.

— Я… — она замялась.

— В нем был Стефан, так ведь?

— Да, — глаза Джасинды округлились от удивления. — Как ты догадался?

Джотэм понимал, что должен быть с ней предельно честным.

— Потому что я только что виделся с Латой.

Джасинда почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

— Хвала предкам! Значит, это был не сон. Это была встреча…

— И что?

— Я на самом деле находилась в объятиях Стефана.

— Как и Лата в моих, — во взгляде Джасинды читалось легкое сомнение. — И она была всем довольна…

— Она рада, что мы будем вместе?

— Да, — Джотэм одарил ее той мягкой полуулыбкой, что всегда заставляла ее сердце биться немного быстрее. Теперь настала его очередь выглядеть неуверенным. — А Стефан?

— Тоже.

Несколько минут царило молчание, так как они оба погрузились в свои мысли. Джасинда пыталась переосмыслить все, что говорил ей Стефан. Он посоветовал ей следовать своей интуиции, своему сердцу… но те утверждали, что ей стоит рассказать Джотэму о своих чувствах. И сказать это нужно было прямо сейчас.

— Я должна тебе кое в чем признаться, Джотэм.

— Ты можешь говорить мне абсолютно все, Джасинда.

— Я влюблена в тебя.

— Джасинда… — она не дала ему договорить, прижав пальцы к его губам.

— Не могу сказать, что мне это нравится.

— Что? — Джотэм увернулся от ее пальцев.

Его сердце, встрепенувшееся после первого признания, теперь рухнуло вниз.

— Я никогда не хотела быть королевой. Я могла стать ею еще в Доме Исцеления. Именно поэтому я избегала тебя в Академии, — она провела пальцем по его полной нижней губе. — Я всеми силами старалась избежать подобной ситуации, но, по всей видимости, у предков свои планы.

— Ты не хочешь разделить со мной свою жизнь? — Джотэм почувствовал, как у него все сжалось в груди.

— Конечно же, хочу! — возмутилась Джасинда. — Я люблю тебя. Тебя! Но мне не нравится смотреть, как любимый человек урабатывается до смерти. Я больше не смогу мириться с этим. Это уничтожит меня.

— Джасинда, Стефан умер…

— Потому что я никогда не противилась ему. Ни разу не потребовала, чтобы он сдержал свое обещание сбавить обороты. Он клялся мне, что останется председателем лишь одного комитета, что передаст свои полномочия другим. Но не сделал ни того, ни другого. А с тобой все гораздо хуже.

— Джасинда, я король. Есть вещи, которые могу сделать только я.

— Ты прав, но также есть вещи, которые тебе не обязательно делать самому. Например, проводить трудовые переговоры корпорации «Сокол». В этом нет необходимости. По правде говоря, твое участие в их работе имеет негативные последствия для рабочих.

— О чем ты говоришь?!! — Джотэм очень гордился этой работой. — Забота о трудящихся всегда была моим главным приоритетом.

— «Соколу» это хорошо известно. Они также знают, как сильно люди любят и уважают тебя, и умело этим пользуются. Любой одобренный тобой контракт люди принимают без лишних вопросов. А с каждым выполненным заданием доля «Сокола» от всей прибыли увеличивается.

— Откуда ты это знаешь?

— Это был один из новых комитетов, которые Стефан возглавлял перед смертью. Он начал расследовать дело «Сокола» после того, как к нему подошли несколько недовольных рабочих.

— Почему они не обратились к председателю Комитета труда?

— Комитет труда возглавляет Паяри, а «Сокол» — его главный союзник.

Джотэму не хотелось в это верить. Как он мог упустить такое?

Им всегда двигало желание обеспечить своему народу стабильность и процветание.

— И ты всегда этого добивался, — Джасинда поняла, что последнюю фразу он произнес вслух неосознанно. — У тебя слишком много забот, чтобы вникать во все мелочи. К счастью, ты уже не тот новоиспеченный король, самый молодой из когда-либо коронованных, который вынужден доказывать свою состоятельность. И теперь ты уже не тот внезапно овдовевший король, что пытался заполнить свои ночи работой, дабы заглушить пустоту одиночества и терзающие душу мысли о потерянном.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я сама прошла через это, Джотэм. Я видела все это собственными глазами. А после смерти Стефана оказалась в точно такой же ситуации. Все ночи были ужасными, особенно в первое время. Но пришла пора остановиться. Это ты правишь Домом Защиты, Джотэм. А не он тобой. Так не должно быть.

Джотэм молча слушал Джасинду, впитывая каждое ее слово. Все было именно так, как она и говорила. В первые циклы своего правления он чувствовал крайнюю необходимость проявить себя. Теперь же в этом не было никакой нужды. После смерти Латы он сознательно заваливал себя работой, оттягивая момент возвращения в пустующую кровать. Теперь же, когда он нуждался в свободном времени, которое жаждал проводить с Джасиндой, что-то обязательно прерывало их.

Но сможет ли он изменить это? И не будет ли это предательством?

— Я понимаю, о чем ты говоришь, Джасинда. Конечно, ты права. Но я не могу просто так отказаться от этих обязанностей. Для меня это все равно, что бросить свой народ на произвол судьбы.

— Я бы никогда не предложила тебе этого, Джотэм. Но ты ведь можешь возложить некоторые обязанности на кого-то другого.

— Больше не на кого.

— А Барек? — Джасинда поняла, что безмерно удивила его.

— Барек?

— Да. Он ведь твой наследник. Разве ему не следует учиться у тебя должному выполнению обязанностей, которые однажды станут его ответственностью? Чтобы он не оказался брошенным и неподготовленным, как ты когда-то?

— Я… я как-то не задумывался об этом раньше. А Барек… никогда не выражал желания быть более вовлеченным.

— Точно так же, как он скрывал свое желание узнать что-либо о своей матери? — мягко спросила она. —