Такая забота была непривычна и очень приятна, только Вероника никак не могла точно разобраться в отношении к ней сыновей Гилианы. Вот Инзор, тот, кажется, действительно видел в ней кого-то вроде непутевой родственницы и интересного объекта для наблюдений одновременно. Глеану… Нике казалось, что для альсора она не столько человек, сколько флакончик с духами и плюшевая игрушка. Почему-то златовласка в брюках то и дело старался коснуться ее и украдкой нюхал, причем нюхал с упоением, словно наркотик. Отношение Эльсора можно было бы, пожалуй, назвать обычным, если б он сам не был таким же необычным, как братья. Серебристый, опасный, покровительствующий и – Ника не могла не удивляться – откровенно выражающий мужской интерес. Или за таковой она принимала типичные альраханские знаки вежливого внимания? Нет, вроде не должна ошибаться. Сладко потянуло сердце, когда девушка, уплывая в сны, вспомнила серебряные глаза альсора, странные ленты его крыльев, надежно поддерживающие ее, и горячие губы, клеймящие шею. Никакие недобрые предчувствия не снедали душу. В конце концов, Вероника не была провидицей.

Разбудило Нику процеженное сквозь зубы, сопровождаемое явственным скрипом оных мужское ругательство.

«Странная мелодия для побудки», – успела подумать девушка, продирая глаза, и распахнула их на всю ширь, когда узрела сам будильник.

Матерился цветисто, отчаянно и безнадежно Дарет. Мужчина стоял рядом с кроватью, руки сжаты в кулаки так, что вздулись жилы, нижняя губа закушена до крови, а взгляд какой-то загнанный и мечущийся.

– Что? – выпалила девушка. Ее словно подбросило на кровати, смахивая сладость сна порывом ледяного ужаса. Шотар непонимающе и тоненько заскулила. Пальцы Ники зарылись в мягкую шерстку собачки, а глаза не отрывались от лица Дарета. – Что случилось? Ну говори же!

– Мне кое-что передали сегодня в городе, – выдавил охранник и хрипло продолжил: – Я поначалу решил: злой розыгрыш, а когда вернулся… Ила ведь не ночевала и утром не заходила?

– Нет, – помотала головой Ника и недоуменно пояснила: – Она же с семьей собиралась в особняке устраиваться.

– Семья устроилась, – кивнул своим скверным мыслям Дарет, – а девочки нет как нет. Засветло во дворец отправилась. Очень спешила.

– Может, она где-то на кухне или у подруг задержалась. Да мало ли где. Чего волнуешься? Тебе что-то недоброе в городе сказали про Илу?

– Не сказали, – медленно покачал головой наемник, явно выбирающий между долгом и личным интересом.

– Дарет, хватит тянуть кота за хвост, пожалей зверушку! – Вероника проснулась окончательно и, пусть была встревожена, изначальная безрассудная паника, заглянувшая на огонек, отступила в сторонку. Или вовсе переметнулась к охраннику?

– Записку мне в руку кинули, откуда – не углядел, кто – тоже не усмотрел. Скорее всего, духовую трубку использовали. К каким-то тварям горничная твоя угодила. Да только не она им нужна, а ты, чтоб пришла кое-куда с пятью сотнями золотом, если хочешь ее живой увидеть. Сроку дали до полудня.

– А как они узнали, что ты записку мне передашь? – Почему-то именно этот нелепый вопрос первым возник в голове девушки.

– Пили мы после смены с караульными в «Бочонке». Трактир этот из приличных, на площади Владычицы, близ дворца. Может, чего громче, чем надобно, кто и сказал. О том, как ты Гира вчера гоняла, весь дворец гудит да похахатывает…

– Где записка? – машинально поправив бретельку серого пижамного топика, спросила Ника.

– Рассыпалась в прах, тот ветром унесло. Ветрено сегодня, сеаль ветра любит. Даже щепотки в ладони не осталось, – процедил Дарет, так уставившись на левый кулак, словно он был соучастником всех бед.

Шотар потянулась было к руке мужчины, заинтересовавшись пристальным вниманием, уделенным конечности, но тут же расчихалась и замотала головой, жалобно скуля.

– Еще и нюхачку по следу не пошлешь, все рассчитали, гады, – отчаянно ругнулся телохранитель, отследив мучения собачки.

– Куда надо идти? – решительно встала девушка.

– Это ловушка, как водицы испить, ловушка, – замотал головой Дарет, отшатываясь от кровати. Он шагнул к стене и от души стукнулся лбом в дверной косяк.

– Полегчало? – задумчиво уточнила Ника, ей тоже хотелось обо что-то побиться головой, а еще лучше покрепче зажмуриться, пожелать, чтобы все утренние гадости оказались дурным сном, и проснуться от оклика Илаианы, приглашающей завтракать.

– Нет, – буркнул наемник. – В записке говорилось, что ты на улицу Медальонов должна прийти одна, максимум со мной. А если кого еще привести вздумаешь или вместо себя послать, то Иле глотку перережут и стекут.

– Значит, отправимся вдвоем, – согласилась Вероника. – Только надо у кого-нибудь деньги занять. У меня столько нет. Или украшения заложить, что-нибудь из того, что мне вчера подарили. Они же красивые, из камней и золота, значит, наверное, дорогие.

– Ты же Видящая, может, какой другой выход углядишь? – вскинулся Дарет, с такой надеждой уставившись на Нику, что ей моментально стало стыдно.

Девушка честно напряглась, но перед внутренним взором стояло только серо-коричневое полотно, как испорченный экран в кинотеатре, а потом еще и цветные мушки замельтешили.

– Ничего, – печально призналась она, сокрушая воскресшую надежду мужчины, и виновато вздохнула, когда телохранитель вновь так закусил губу, что появилась кровь. – Давай собираться! Надо выручать Илу!

– Куда?! – взвыл Дарет, схватившись за волосы и с силой дернув их. Как только скальп не снял! – Тебя не выпустят из дворца! Тем более не отпустят в ловушку. Ты – Видящая, а Ила – всего лишь горничная, пусть из хорошего рода. Неравный размен!

– Выйдем тайком, Ила переодевалась в комнате для слуг, я ее одежду надену, и пойдем, – выдвинула встречное предложение Ника, упрямо настаивая на своем. – В городе у вас ведь должны быть ломбарды, чтобы хорошую цену дали.

– И прямиком в логово к преступникам с деньгами? Тебе жизнь не дорога? – удивился наемник и, подозрительно прищурившись, уточнил: – Или на амулет рассчитываешь?

– Не знаю, – вздохнула девушка, плюхнулась на постель так, что Шотар слегка подкинуло над одеялом, как на батуте, и песик укоризненно покосился на хозяйку. – Только если с Илой что-то плохое случится из-за моей трусости… Я… нет… Так неправильно!

– Вот именно, неправильно! Рисковать необдуманно – значит, идти на поводу у похитителей. Это глупо и неосмотрительно, – раздался от двери невозмутимо-сумрачный голос. Развернулись крылья, благодаря которым Пепел сливался с окружающим пространством почище хамелеона, и альсор шагнул в спальню, рассуждая так, будто включился в беседу по приглашению: – Да, Шотар использовать невозможно. Твари обработали записку дрянью, отбивающей нюх. На псов ее породы любые яды действуют слабо, узгаров специально такими выводили, но часа на три она не способна ловить запахи на расстоянии. А другую нюхачку по следу не отправишь. Шотар лучшая. Остальные нить аромата в городе лишь вживую словить смогут, знал бы, что так случится, дал бы Илу всем на псарне обнюхать!