крепости в утренние часы. Прозрачный осенний день. Л ж е - Д о н - К и х о т  и  В и в а л ь д о  спускаются, оживленно разговаривая, по узкой лесенке крепостной стены. Приближаясь к террасе, они понижают голос. Увидев, что здесь никого нет, спокойно продолжают разговор.

В и в а л ь д о. Вот именно. Герцог настаивает на испытании. За какой-то час все будет решено: жизнь или смерть? Золото или мусор.

Л ж е - Д о н - К и х о т. Успокойся, Вивальдо! (Садится на креслице.) На меня ты можешь положиться. Уж я-то, да дозволено мне будет сказать, окончил академию, университет да еще защитил несколько докторских диссертаций.

В и в а л ь д о (садится). Рассказывай кому другому.

Л ж е - Д о н - К и х о т. Это было в Севилье. Там я закончил воровскую академию. Ректором был сам Обезьянья Нога. Затем я окончил Разбойный университет, когда деканом в нем был Резатель. Докторские же диссертации мои были построены исключительно на обращении с дамами, пышненькими и высокородными. Я прошел двоеженство, науку обхождения с уважаемыми, но пылкими вдовушками и без ложной скромности скажу тебе, что в совершенстве постиг искусство изготовления всевозможных бумаг, снабженных королевскими печатями.

В и в а л ь д о (устыдившись). Кто осмелится в том сомневаться, старик? Как ты думаешь, пал бы выбор на тебя, если б ты не воплощал в себе гуманитарное образование севильской школы? Если б на твоей благородной шкуре не было выжжено клеймо святой инквизиции «сожгите его!» — к сожжению ты был осужден за многократные убийства. Не будь всего этого, разве ты подошел бы для выполнения столь благородной задачи? Дорогой Хинезилло, это наша последняя ставка — или выиграем, или придется за все расплачиваться. Герцог отсталый, консервативный тип, если ты придешься ему не по вкусу, он даже может приказать сварить тебя в кипящем масле. Поэтому я тебе и говорю: подтяни портки! Поединок будет конный. Пойдем, я покажу тебе, где вы сразитесь… (Берет Лже-Дон-Кихота за руку, подводит к парапету.) Вот там, внизу, на берегу ручья. Ваши кони столкнутся, ты вышибешь старика из седла, и он так грохнется, что даже самый искусный археолог не соберет его по косточкам.

Л ж е - Д о н - К и х о т. Много болтаешь, Вивальдо. Седло мне всегда натирает зад, но урок твой я хорошо запомнил: толкнуть старика в бок, и он — раз-два — и очутится на том свете! Верно?

В и в а л ь д о. По-моему, да. А теперь ступай, сюда идет его придурковатая светлость… Сколько кретинов в этом замке! Мне надо еще его проинструктировать. Отдыхай и готовься!

Л ж е - Д о н - К и х о т. Такие поединки не для меня. (Высокомерно кивнув, уходит в дверь своих апартаментов.)

Г е р ц о г (с трудом поднимаясь по лестнице). Того и гляди, сердце выпрыгнет, пока взберешься на бастион. Слишком много ступенек! Отвратительный пережиток средневековья!

В и в а л ь д о (спешит ему навстречу). Как ваше деликатное здоровье и бесконечное терпение, ваша светлость? Я хочу сказать, не слишком ли утомили вас испытания, которым вы подвергаете упрямство лжеца?

Г е р ц о г. Этот обманщик, как мы его называем, сказать по правде, заставил меня вдумчивее взглянуть на случившееся, разобраться во всех известных мне фактах. (Садится.)

В и в а л ь д о. На коленях прошу всемилостивейшего прощения!.. Что вы нашли достойным размышления в этом мерзком типе? Разве он не запинается языком, не мямлит или — лучше сказать — не заикается?

Г е р ц о г. Моисей{64} тоже заикался. И Демосфен был заикой. Даже я в юности заикался.

В и в а л ь д о. Это дело другое! А испытания на ловкость? Эти дрожащие руки, бегающие глаза? И самое главное — решающее слово Дульсинеи!

Г е р ц о г. Дульсинея в плену волшебных чар.

В и в а л ь д о. В том-то и заключается чудесная сила любви, что под ее благотворным влиянием исчезают чары, растворяются, словно туман в лучах солнца.

Г е р ц о г. Я еще не сказал, что этот оборванный нищий — настоящий Дон-Кихот. Я пока размышляю, по праву и свойству своего мозга. Решающим, конечно, будет поединок.

В и в а л ь д о. А если снова вмешается волшебство или обман?

Г е р ц о г. Все равно. Сама манера сражаться, побеждать или терпеть поражение откроет нам, кто из двоих Дон-Кихот. Настоящий рыцарь проявляет себя в бою. Но они, кажется, скоро начнут. Пошли, Вивальдо!

Герцог и Вивальдо приближаются к парапету, удобно усаживаются. Терраса наполняется  к а в а л е р а м и  и  д а м а м и, среди них  Д у л ь с и н е я, Д о л о р о з а  и  Л у с и н д а. Протрубили фанфары, затихли разговоры. Все присутствующие облокачиваются на парапет. Снизу доносятся голоса соперников.

Г о л о с  Д о н - К и х о т а. О несравненная Дульсинея, приди на помощь своему рыцарю!

Д у л ь с и н е я. Еще чего захотел, долговязый! Помощи моей просишь? Пусть тебе черти на том свете угольками помогут!

Г о л о с  Л ж е - Д о н - К и х о т а. Дульсинея! Милочка! Пошли мне хоть один поцелуй!

Д у л ь с и н е я. Дорогой мой, любимый, сердце мое!

Зрители следят за поединком, переговариваясь и взволнованно размахивая руками. Слышен топот копыт, бряцание оружием, крики, глухой стук падающего на землю тела.

Г о л о с  Л ж е - Д о н - К и х о т а (снизу). Мерзкий живодер! Презренный сутенер! Сволочь! Гадина!

Л у с и н д а (радостно). Одним ударом вышиб его из седла! Как он грохнулся! Так ему и надо, лгуну и вору.

В и в а л ь д о. Хитрая уловка! Дело ясное, что не обошлось без волшебства!

Г е р ц о г. Поразительно! Оборванец выиграл поединок, всыпал тому!

Все присутствующие отходят от парапета, выходят на авансцену.

Не разойми их, мог бы и голову тому отрубить!

В и в а л ь д о. Надеюсь, ваша светлость заметила, что оборванец, ринулся в бой, прежде чем был подан знак.

Г е р ц о г. Интересно! Я заметил как раз обратное, что этот наш нарушил правила и бросился вперед раньше времени!

В и в а л ь д о. Но важно не это… Ваша светлость совершенно правильно отметила, что рыцарь остается рыцарем, даже проигрывая битву, а обманщик виден и когда побеждает.

Г е р ц о г. Так оно и есть! Ты слышал, что кричал побежденный, выбитый из седла? Какие слова он употреблял? У меня даже язык не поворачивается сказать такое! (Презрительно.) Сутенер…

В и в а л ь д о (педантично). Он сказал: живодер.

Герцог хлопает в ладоши. Подбегает  п а ж.

Г е р ц о г. Проси сюда рыцаря.

Паж собирается бежать.

В и в а л ь д о. Постой! Ты еще не знаешь, какого из двух.

Г е р ц о г. Того, на ком оборванный камзол, глаза затуманены лихорадкой, но копье не сломлено.

П а ж  уходит.

В и в а л ь д о. Ваша светлость, для установления истины нужно еще несколько испытаний.

Г е р ц о г. Что касается меня, я почти полностью уверен.

В и в а л ь д о. Будьте бдительны, ваша светлость!

На лестнице показывается  Д о н - К и х о т. Все присутствующие аплодируют ему, кричат: «Виват!», «Да здравствует!»

Г е р ц о г (идет ему навстречу, берет за руку, подводит к столу). Присядьте, рыцарь, на этот стул, отдохните от боевых трудов, опуститесь, как вздыбленная бурей ветвь под тяжестью своих плодов.

Дон-Кихот садится. Герцог подает знак, что хочет остаться с ним наедине. В и в а л ь д о, по своему обыкновению, прячется за колонну, о с т а л ь н ы е  расходятся.

Не знаю, с чего начать… Мне неловко перед вами, сеньор кабальеро!

Д о н - К и х о т. Мой верный Санчо Панса сказал бы на это, что плащ может пригодиться и после дождя. Им можно вытереться.

Оба смеются.

Г е р ц о г. Превосходный удар копьем! Настоящий