аналитиков, то Уотерхаус сравнил эксперименты с лягушками, отравленными стрихнином, с ситуацией миссис Стэнфорд. Вместо смерти от яда он пришел к выводу, что Дженни могла страдать от стенокардии, потому что съела слишком много за обедом, недостаточно за ужином и "совершила долгую поездку, которая была для нее чрезмерной нагрузкой".

Продолжая, Уотерхаус писал, что "в желудке, очевидно, было много газа, который давил на сердце, мешал его работе и приводил к значительному расстройству". Уотерхаус отметил, что все в гостиничном номере, убежденные в том, что Дженни была отравлена, усугубили массовую истерию, которая привела к ее смерти и постановке диагноза. Более того, большое количество стаканов воды "могло легко привести к летальному исходу от жирного сердца". Затем доктор привел данные исследований о том, что некоторые сердечные приступы замаскированы и их "легко не заметить".

Уотерхаус просто отмахнулся от собранных симптомов отравления стрихнином: окраска внутренних органов, характерная для токсина, спазмы, которые, как говорится в каждом медицинском учебнике, свидетельствуют о его присутствии, необычно темная кровь сердца без сгустков и наличие чистого стрихнина в бикарбонате натрия, который пришлось бы добавить. Более того, он проигнорировал пустое содержимое желудка Дженни, ее восторг от поездки в Пали и обратно, вместо этого предположив, без каких-либо медицинских доказательств, что несварение желудка могло вызвать сбой в работе сердца, - предположение, которое доктор Хамфрис открыто высмеял. И, наконец, Уотерхаус опирается на старую добрую легенду о женской истерии. Он даже не признал команду известных врачей и ученых, потративших бесчисленные часы на посмертные экспертизы, не говоря уже о независимых правоохранительных органах.

Через неделю после получения отчета Уотерхауса Джордан превратил умозрительные выводы в историю о рыбе. "В ее случае не было ни одного симптома, характерного для отравления стрихнином", - написал Джордан попечителю университета. "Симптомы были характерны для сердечной недостаточности". Он утверждал, что "сердце не было обследовано". Затем он дал первое указание на то, как он в конечном итоге переработает медицинские факты в настолько запутанное изложение, что это позволит эффективно скрывать убийство в течение десятилетий: "Карбонат со следами стрихнина в течение нескольких часов находился у доктора Хамфриса".

Клевеща на лечащего врача, Джордан писал: "Он человек без профессионального или личного авторитета, и его диагноз, а также предложенный им гонорар были связаны с тем, что стрихнин был найден у миссис Стэнфорд". И наконец, Джордан отбросил предыдущий инцидент с отравлением как не имеющий отношения к делу.

Дэвид Старр Джордан перешел от простой софистики к безрассудному пренебрежению истиной. Сердце Дженни Стэнфорд было тщательно обследовано и, хотя оказалось не в самом лучшем состоянии, было вполне нормальным для пожилой женщины с хроническим избыточным весом. Бикарбонат натрия находился у Хамфриса на сайте лишь для того, чтобы перейти из комнаты Дженни в свою каюту в том же отеле, и был вне поля зрения посторонних не более нескольких минут, если вообще был. Что касается отвлекающих нападок на Хамфриса, то его профессиональный и личный авторитет включает в себя членство в Королевском колледже врачей в Эдинбурге, лицензию Королевского колледжа врачей в Лондоне и членство в Королевском колледже хирургов в Англии. Более того, на протяжении всей своей карьеры он пользовался таким уважением медицинского сообщества, что его избрали на высокий пост в Гавайском медицинском обществе, после чего он вернулся в Лондон, где заслужил международную репутацию. В отличие от доктора Уотерхауса, которому заплатили за составление отчета задним числом, доктор Хамфрис сначала бросился на помощь умирающему пациенту поздно ночью, а затем вполне обоснованно ожидал вознаграждения за свои профессиональные услуги. Обвинения Джордана и последствия были скандально необоснованными, намного ниже даже его прежнего лицемерия в отношении алкоголя, сексуальных нарушений и увольнения профессоров, которые не придерживались его запятнанной линии.

Джордан, который также открыто писал и говорил о том, что считал расовой неполноценностью гавайцев, а также других народов, таких как французы и южные итальянцы, выпустил пресс-релиз, в котором мягко оклеветал власти Гонолулу и сослался на заключение Уотерхауса. Неизменно хитрый, Джордан выпустил это заявление как раз в тот момент, когда садился на корабль, возвращавшийся в Сан-Франциско, взяв с собой останки миссис Стэнфорд.

Это не только затруднит оспаривание его заявлений, но и позволит истории затихнуть и исчезнуть с первых полос газет. В эпоху ежедневных транстихоокеанских перелетов между Калифорнией и Гавайями, электронной почты и мгновенных текстовых сообщений репортеры с понятным нетерпением ждали его на причале в заливе Сан-Франциско. Среди них не было представителей гавайских медицинских, криминалистических или правоохранительных кругов. Следовательно, Джордан имел значительный контроль над новостным повествованием на материке, чем он ловко воспользовался, запутав события настолько, что никто публично не разбирал факты почти столетие.

Гавайцы не успокоились. Четыре врача, участвовавшие во вскрытии или дознании, опубликовали совместное заявление с изложением всех задокументированных выводов. "Существует цепочка доказательств, которая выдержит самый жестокий штурм", - заявили они. Затем врачи заявили: "Нелепо думать, что женщина в возрасте миссис Стэнфорд и с известными психическими особенностями могла умереть от истерического припадка за полчаса". Наконец, они процитировали ведущие медицинские тексты того времени, в которых описывались классические, пусть и технические, симптомы отравления стрихнином, которые в значительной степени совпадали с теми, что наблюдались у миссис Стэнфорд.

Хотя ко многим газетным сообщениям той эпохи лучше относиться скептически, а иногда и просто пропускать их, когда появляются противоречивые факты, от истории, попавшей в национальную прессу в последний день 1905 года, нельзя так легко отказаться. "Сообщение о том, что миссис Стэнфорд была убита, было частью заговора, затеянного несколькими слугами миссис Стэнфорд, которые завидовали благосклонности, с которой миссис Стэнфорд относилась к мисс Бернер, своему личному секретарю", - писала газета New York Times, а также многие другие газеты по всей стране.

Прямых доказательств источника этой истории нет, но следует отметить, что в то же время в частном письме коллеге Джордан заявил, что его покровительница была убита своими слугами.

Тем не менее, газета New York Times процитировала слова президента университета: "Мы без сомнения установили, что миссис Стэнфорд умерла естественной смертью", - сказал доктор Джордан. Посмертное исследование показало, что аорта разорвалась". В новостях не было никаких доказательств, вместо этого было сказано, что Джордан представит свои доказательства в ближайшее время. Через два дня он заявил, что его неправильно процитировали и что ему будет что сказать позже. В качестве дополнения частный детектив, которого Джордан нанял и взял с собой на Гавайи, выступил в защиту своего босса: "Я уверен, что доктор Джордан не делал таких заявлений, которые ему приписывают", - в основном потому, что, по