Валька крутанулся ужом и вскочил на ноги. Снова было бросился бежать, но тут уж не повезло ему. Наступив впопыхах на круглый камень величиной с куриное яйцо, он потерял равновесие и полетел к обрыву. Он пытался как-то замедлить падение, но было слишком поздно, он был на самом краю пропасти, где удержаться было практически невозможно. Из-под его ног посыпались мелкие камушки, и земля стала уходить из-под него.

Сделав невероятное усилие, Валька успел схватить за ствол чахлый кустик, и казалось, что сможет спастись, но куст не выдержал. Вся нижняя половина Валькиного корпуса уже была над пропастью. Свободной рукой он, ломая ногти, впивался в землю.

Придя в себя, Иннокентий метнулся к обрыву, обдирая колени и локти, распластался в падении на самом краю, чтобы протянуть руку, но его ладонь схватила лишь воздух. Жалкие корни куста мелькнули у него перед глазами и… уже нельзя было ничего поделать.

– А-а-а! – услышал он быстро удалявшийся крик Валентина.

Потом, через несколько мгновений, ему показалось, что он услышал стук ударившегося о валуны тела. Рискуя сам свалиться с кручи, он посмотрел вниз. Изломанное безжизненное тело крутил и увлекал по течению бурный поток.

Ему почудилось, что он видит все это во сне. Так потрясло его неправдоподобие этой трагической ситуации. Он смотрел на темную точку, двигавшуюся по реке, и не мог поверить в происходящее.

– Где он? – подлетела Галина.

Иннокентий обернулся к ней. Галина дико таращилась на него, остолбеневшего, потерявшего дар речи.

– Он упал?! – вырвался у нее истерический вопль.

Лицо ее нервически дернулось и окаменело. В глазах застыл ужас. Не думая об опасности, она подскочила к обрыву.

– Черт! – ринулся к ней Иннокентий.

Он схватил ее за плечи и оттащил от края пропасти.

– С ума сошла! – испуганно воскликнул он.

– Сам ты сошел! – она резко выдернула руку, за которую Иннокентий продолжал ее удерживать. – Он… он…

Губы у нее дрожали, на глаза навертывались слезы.

– Что с ним, он погиб? – заорала она и, сжав виски ладонями, как затравленное животное, глянула Иннокентию в глаза.

– Он сам виноват, – с трудом проговорил Иннокентий, – дурак…

Он вздохнул и бессильно опустился на камни.

– Боже, боже… – скулила, словно раненая собака, Галина. – Как же это случилось? Ты… это ты… Это ты вынудил его… Валька! – отчаянно взвыла Галина. – Ты ненавидел его, желал ему смерти!

Она перестала качаться и теперь надвигалась на сидящего на земле Иннокентия.

Он медленно поднялся.

– Что ты говоришь! – крикнул он. – Да если бы я хотел его смерти, я бы не стал спасать его на реке!

– Тогда спас, а теперь угробил! – заладила свое Галина.

Она налетела на него точно шквал ветра и принялась ожесточенно колотить его в грудь своими острыми кулачками. Он крепко обнял ее, трясущуюся от злобы и желания зарыдать. Галина дернулась, но Иннокентий оказался сильнее. Он еще сдавил ее тело, так что ее голова вжалась ему в грудь.

Он почувствовал, как разжались готовые укусить его зубы, как содрогнулось тело девушки, а потом ощутил, как быстро намокает от ее горючих слез рубашка.

Подошедший к ним Юрка, который все это время растерянно наблюдал за ними со стороны, не раскрывал рта. Он встретился глазами с Иннокентием.

Тот прочитал во взгляде приятеля сочувствие. Между тем плач Галины сменился неистовыми рыданиями. Иннокентий ослабил хватку, и она опустилась на камни, не в силах больше стоять. Иннокентий и Юрка сели рядом.

– Чертовы сокровища… – стонала Галина, – если бы не они… Валька был бы жив!

– Если бы не его характер… – Иннокентий умолк, понимая, что Галина не в том состоянии, когда прислушиваются к разумным доводам.

– И зачем ты только появился! – сквозь слезы девушка с ненавистью и упреком смотрела на Иннокентия.

Юрку она упорно не замечала.

– Никто не заставлял его прыгать с обрыва, – последние слова задели Иннокентия, и выдержка ему изменила. – Он украл у меня пластину по заданию Хазара… Вот почему тот вас отпустил – он прицепил Вальке маяк, и Хазар досконально знал наш маршрут. И сейчас знает, где мы находимся…

Все это Иннокентий произнес на одном дыхании. Рыдания смолкли. Теперь Галина тихо лила слезы и качала головой, словно не соглашаясь с тем, что сказал Иннокентий.

– Врешь! – прорычала она, и ее глаза мгновенно высохли, наполнившись свирепой ненавистью. – Ты врешь!

Она поднялась, шатаясь, и пошла к пещере. Потом вдруг застыла на месте, оглянулась и глазами сумасшедшей уставилась на Иннокентия.

– Все вы врете, вы заодно! – крикнула она и заковыляла к пещере. – Я с вами не пойду, вы – убийцы!

Иннокентий с Юркой двинулись за ней. Они снова услышали душераздирающие рыдания. В пещеру войти не решились и только молча переглядывались, стоя у входа.

– Валька-а-а-а… – ревела Галина. – Валька-а-а-а…

Что же я теперь буду дела-а-ать? – причитала она.

– Нужно ее как-то успокоить, – тихо сказал Юрка.

– Надо, – без энтузиазма согласился Иннокентий.

Он исповедовал мнение, что человека успокаивать не надо, нужно просто ему дать время, чтобы он сам успокоился. Тем более что-то объяснять девушке, склонной во всем обвинять его и видеть в нем едва ли не врага и тайного ненавистника, было задачей не просто пустой, но заведомо проигрышной. Мрачные мысли шевелились у Иннокентия в мозгу.

Он думал, что Галина никогда не простит его, что она для него навсегда потеряна. И даже если она смягчится или сделает вид, что смягчилась, если даже захочет и дальше быть с ним, тень Валентина вечно будет стоять между ними. Но ведь она должна была все видеть…

Юрка тоже повесил голову. Он плохо знал Галину, а потому не предполагал, как к ней подойти. Он ждал каких-то действий от Иннокентия, но, видя, что тот пребывает в растерянности, решил не вмешиваться.

Чуть только рыдания утратили свою неистовую силу и протяжность, приятели все же рискнули показаться в пещере. Галина сидела в дальнем конце, обхватив колени руками и положив на них голову. Ее глаза смотрели в каменный пол. Она и вовсе прекратила плакать, только порой редкая слеза стекала по ее грязной от соленых разводов щеке.

– Ты опять будешь говорить, что он сам виноват? – подняла она на Иннокентия неприязненный взгляд.

– Ничего я говорить не буду. – Он сел рядом, потрепал ее рукой по плечу. – Но как бы то ни было, думаю, тебе не стоит уходить. Мы продолжим путь… Тебе негде жить, а в Питер, полагаю, ты со мной не поедешь…

Галина сделала гримасу. Но, услышав про Питер, она потеплела.

– Я проклинаю эти сокровища, – дрожа всем телом, пробормотала она. – А ты мне продолжаешь капать на мозги!