На миг — всего на секунду! — в глазах Казначея промелькнуло нечто вроде растерянности, но быстро сменилось… азартом?

— Всегда готов услужить, моя княгиня, — сказал — чисто проворковал. — Могу устроить наглядную демонстрацию, чтобы подхлестнуть воображение.

— Довольно, — сказал князь.

И все тут же позакрывали рты. Потому что тяжело не замолчать, когда с тобой говорят таким тоном.

Ирейн снова не успела заметить, как милый, чуть наивный Тир превращается в жёсткую сволочь. Однако, факт оставался фактом — он смотрел на драконов остро, холодно, и те тут же склонили головы.

— Прошу простить, княже, — тихо сказал Казначей. — Я забылся.

— Мне тоже так показалось, — отрезал Тир. — Не знаю, с кем ты перепутал мою пару, но лучше не совершай таких ошибок впредь, если хочешь оставаться при дворе и должности.

И по исходящим от него эмоциям Ирейн поняла — он не шутит, совсем не.

"Надо быть осторожной, — подумала она. — И не допускать больше подобных шуток. Конечно, это искушение: отомстить Казначею, вбить клин меж друзьями, разрушить ревностью то, что спаяно годами. Многие бабы так бы и сделали, не раздумывая. Но я, слава Коше, ещё не пала настолько низко".

— Княже, — сказала она, коснувшись его руки. — Экий ты грозный. Не злись на своего друга: я пошутила, он — ответил, вот и пошло. Это у нас манера такая, с первой встречи — шуточки городим, камушки делим, сказки страшные друг другу под настроение рассказываем. Не думай дурного, хорошо?

Дракон чуть расслабился, явно реагируя не на слова, а на эмоции. Ирейн нечего было скрывать — какое бы чувство ни зарождалось в её груди по отношению к Казначею, к плотской любви оно отношения не имело никакого.

— Идёмте? — спросила она. — Как говорится, раньше закончим — раньше обед, и все такое…

— О, — рассмеялась госпожа Му, отмирая. — Эта милая человечья присказка! Сейчас она кстати, как никогда. Ты, к слову, хоть завтракала?

Ирейн честно попыталась вспомнить.

— Не знаю, — сказала в итоге. — Нет, кажется.

— Экий ты, княже — пару голодом моришь. Хочешь, чтобы её блуждающие ветра за портьеры утаскивали?

Мгновение — и грозный князь Предгорья снова преобразился в Тира.

— Мы управимся тут так быстро, как сможем. Матушка Му, ты нашла, с кем оставить княжну? Надеюсь, Ис проверил эту служанку лично?..

Ирейн тихонько вздохнула с облегчением — буря миновала.

Ну, что сказать? Это было скучно, солнце припекало, неимоверно хотелось есть и, вместе с тем, вылить дорогущее и кислющее вино на голову излишне говорливому корольку Остари — вот какой Ирейн сблизи виделась большая политика.

Нет, драконам, конечно, скучать не приходилось — они говорили о мире, чести и справедливости, о значимости текущего мероприятия, ужасах войны и и благах, которое принесёт миру подписание договора, о Человеческом Содружестве. Как знать, что там у остальных, а особенного воодушевления в эмоциях Тира Ирейн не улавливала: внешне серьёзный, пафосный, велеречивый и величественный, в душе он был сосредоточен, как она при составлении скучного отчета. Изредка он сжимал её руку успокаивающе или отправлял в её сторону волну положительных эмоций, но в остальном не отвлекался — но да оно и понятно.

Казначей и вовсе работал языком, не покладая орудие производства — в смысле, трепался, как не в себя. Тон его голоса сменялся столь часто, что у Ирейн язык так и чесался съязвить что-нибудь насчет театра, в котором ему самое место. К сожалению, она и сама постоянно находилась под перекрестьем внимательных взглядов, потому освежающих пикировок с серым драконом не предвиделось. Её фразы, строго регламентированные матушкой Му, звучали так: "Знакомство с вами — честь для меня", "Спасибо", "Признаться, не знаю, что сказать на это", "Вот как?" и "Безумно интересно". Их можно было перемешивать в произвольном порядке, но додумывать что-то свое не стоило.

Впрочем, надо отдать должное хранившим Ирейн драконам — большего и не потребовалось. Матушка Му в этом смысле оказалась вообще находкой.

Во-первых, её советы были как нельзя кстати: воображаемая черная жаба, восседавшая на голове Верховного Жреца Бордони, помогла Ирейн стойко выслушать лекцию о месте женщины в обществе и даже получить благословение, не засветив вышеозначенному сановнику в глаз. Она даже сумела с улыбкой выродить благодарность, воображая, как чёрная жаба обзавелась витой трубкой и курит, эпизодически стряхивая пепел на жреческкие одежды. Также отменно сработали рекомендации в случае с королём Луока, ещё одного карликового королевства. Мужик был такого типа, какому обычно Ирейн в долг не наливала, но все равно своим происхождением весьма кичился и все норовил посочувствовать Ирейн, мол, "тут все, должно быть, выглядит необычно — после вашего-то Медвежьего Угла". Ирейн было вспылила, но потом представила мужичка голым — как трусится его пузо, как волосаты его кривые ноги — и дело пошло на лад. Как-то так выходит, что короли, лишённые своих роскошных одежд, мало чем отличаются по сути своей от постоянных посетителей её трактира. И какой же смысл на него злиться? Так что Ирейн вполне искренне улыбнулась недовольному чванливому колобку и поблагодарила за заботу. Впрочем, в следующий момент в разговор вмешался Тир, и человечий самодержец тут же укатился, поминутно кланяясь.

Во-вторых, ум у матушки Му был остер, как бритва, и пользоваться им она не стеснялась, столь талантливо балансируя на границе меж хамством и вежливостью, что Ирейн только и оставалось, что диву даваться.

В-третьих — и это было самое важное! — в перерывах между разговорами, делившимися преимущественно на скучные или бредовые, драконица успевала вставлять комментарии, от которых Ирейн порой только чудом не принималась хохотать. Хотя вообще-то, если подумать, большинство этих высказываний были не совсем — или совсем не — смешными.

— Это — королева Бордони, Эвалетт Девственная. Она — большая поклонница пауков, особенно ядовитых, потому прислуга у неё сменяется раз в пару недель. Ну, а ещё у неё есть несколько прекраснейших служанок-фейри, которые ночами, так сказать, хранят её девственность. Нравятся мне эти формулировки…

— Наместник Бажен-Шабского содружества городов. По-своему очаровательнейший тип, любитель поэзии и искусства. Он не встает с кровати, пока мажордом не прочтёт ему стихотворение или не исполнит балладу. Не самый дурной типчик, с ним есть о чём поболтать. Я знакома с его любовницей, куртизанкой Малазини, лучшей танцовщицей по эту сторону пустыни Хо — или одной из, как минимум. Поразительная особа, жаль, что её здесь нет — но она никогда особенно не интересовалась такими сборищами.

— Вон там стоит король Остари, Алакан. Готовься морально: он не умолкнет, пока не поведает все возможные подробности о своей новой коллекции отборнейших перламутровых улиток. К слову, оцени иронию: видишь, как он любезничает с министром по внешним делам Ликарии? Словно и не прикончили, воюя друг с другом за никому не нужный остров, пару сотен тысяч человек. Ох уж эта политика: кому-то дохнуть в окопах, кому-то — звенеть бокалами.