— Я думал, что буду чувствовать себя лучше, — признался Оризиан.

— Лучше?

— Я думал, это будет небольшой расчет. За Рождение Зимы. За отца.

— И нет?

— Нет.

— Это начало. Только начало. Эти люди, которых мы убили, враги нашей Крови.

Но Оризиан больше не был уверен, что какое-то любое количество убийств может сравнять счеты Рождения Зимы. Такое было ощущение, что недавно происшедшее не имело к Колгласу никакого отношения. И даже если бы такое случилось еще тысячу раз, то и тогда у Оризиана не появилось бы возможности сказать отцу, как он его любит несмотря ни на что. Эсс'ир пустила стрелу в ствол березы, та с чмоканьем вошла в дерево и осталась дрожать в стволе.

— А ведь она знает, как пользоваться луком, а? — сказал Оризиан.

— Знает. В этом нет никакого сомнения.

* * *

Они оставили тарбенов любителям падали. Но принесли мальчика и положили его рядом со всей семьей в яму перед их домом. По традициям Крови это был бедный конец, но ни о каком погребальном костре речи быть не могло. Не нужно, чтобы кто-нибудь понимающий увидел дым. Потом они хорошо поели и собрали все продовольствие, какое нашли, чтобы взять с собой. Оризиану стало неловко.

— Если оставим, все сожрут крысы, — резонно возразил Рот. — А хозяева еды для нас не пожалели бы.

Весь остаток дня они шли молча. Когда уже наступали сумерки, они вышли на опушку леса, перед ними лежала долина Гласа: несколько закругленных, пологих склонов с вырубленными деревьями, а за ними равнина долины. Огромная плоская земля, раскинувшаяся как лоскутное одеяло. То тут, то там виднелись сельские домики и кое-где пасущийся скот, только все было как-то безжизненно. Не было видно ни людей, ни дыма, поднимающегося из трубы. В душе Оризиана мелькнуло дурное предчувствие. Сейчас лес показался ему безопасным и спасительным укрытием по сравнению с открытой и незащищенной землей.

Андуран стоял не в центре долины, а у ленивого поворота Гласа, левее и восточнее того места, где они стояли. Хоть и вечер, а река еще слабо светилась, несмотря на то, что солнце почти уже зашло. Замок стоял вплотную к берегу. Город, им охраняемый, лежал южнее, темный, бесцветный. Вопреки своим ожиданиям, Оризиан не испытал никакого облегчения. Рот стоял рядом с ним.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Оризиан.

Рот, сосредоточенно хмурясь и прищурив глаза, разглядывал пейзаж.

— Лагерь, — сказала Эсс'ир. — Там.

Рот и Оризиан посмотрели туда, куда она показывала. Оризиан так и не понял, о чем она говорит: что-то неясное, расплывчатое с темной точкой посередине. Недалеко от Андурана. Очень может быть, что это палатки, расположившиеся вокруг большого сельского дома. Но что бы это ни было, этого не было, когда они с Ротом проезжали здесь, возвращаясь из Андурана домой.

— Так что же это? — пробормотал Рот.

— Враг, — ответила Эсс'ир.

— Белые Совы, — добавил ее брат, и впервые в его голосе прозвучало чувство. Он сказал эти слова так, словно они были омерзительны на вкус.

Рот чуть не засмеялся:

— Белые Совы? Да в таком лагере их должны быть сотни. И где? Посреди долины, прямо рядом с Андураном? Ты с ума сошел!

— Нет, — только и сказала Эсс'ир.

— Это невозможно, — настаивал Рот. — Инкаллимы в Колгласе и тарбены здесь — это уже странно, но Белые Совы?..

Оризиан нахмурился:

— Невозможно было даже представить, что инкаллимы доберутся до Колгласа, но они это сделали. Белые Совы помогли им. Именно это говорила Инхинир там, в во'ане.

Варрин присел на корточки. Он больше не обращал на спорщиков никакого внимания и смотрел только на лагерь внизу, на дне долины. Оризиан повернулся к Эсс'ир.

— Ты уверена?

— Да.

Рот раздраженно фыркнул. Оризиан сделал вид, что не слышит.

— Сколько? — спросил он.

— Много.

— Ладно. Я уж не буду возвращаться. Только теперь мы должны двигаться осторожно. Нужно посмотреть, что мы обнаружим.

Эсс'ир сказала:

— Дождемся темноты. Мы тоже пойдем. Нам нужно знать, что делает враг. Там, где вы слепы, мы умеем видеть.

Стрела катапульты вынеслась вперед, и через стену замка Андуран полетел огонь. Бочки с горящим маслом и смолой ревели в воздухе. Потом осаждающие услышали, как где-то в цитадели тяжко ухнуло. В ответ на это воины, прятавшиеся среди людей, прямо перед замком обслуживающих орудия, разразились злорадным хохотом. Они криками подбадривали метателей, торопили тех скорее отводить стрелу для следующего броска. Катапульт было всего три, зато действовали они одновременно. Вонючий дым от смоляных ракет накрыл всю округу. Некоторое время защитники замка предпринимали попытки поразить людей возле машин стрелами, но точности мешало слишком большое расстояние, да и воины со щитами были на страже. И вот день уже близился к закату, надвигались сумерки, а бочки, камни и разбитые головы так и остались без ответа.

На улицах и в домах, стоявших перед замком за пределами смертоносного пространства, наблюдалась какая-то активная, но приглушенная суматоха. Небольшие отряды воинов с обмотанными тряпками ногами двигались по переулкам, собираясь в брошенных домах и тавернах. Под убийственными взглядами капитанов замолкали все разговоры. У них не было с собой факелов, и в углубляющейся темноте то и дело раздавались приглушенные проклятия, когда кто-то спотыкался или даже падал. Потом всем были розданы кубки с крепким пшеничным напитком, по глотку на каждого. Кто-то из воинов заснул, кто-то — нет. Некоторые бормотали в темноте: «Моя нога на Пути. Моя нога на Пути». И всю ночь, снова и снова, катапульты метали полосы пламенного золота в черное небо.

* * *

За несколько часов до рассвета интенсивность обстрела снизилась. Первый дневной свет принес крепкий морозец. На севере, на вершинах Кар Крайгара, собирались облака. Люди на зубчатых стенах, вздрагивая от холода, всматривались в выступавший из мрака город. Катапульты стихли, теперь около них не было никаких признаков движения. В Андуране то тут, то там появлялся какой-то странный свет. То и дело оглушительно трещала горелая древесина.

Если верить глазам, все было спокойно, во всяком случае, вблизи. Среди заграждений и низких земляных укреплений, сооруженных под стенами замка, скопились соплеменники-тарбены, их было больше, чем прежде. Они давились и прижимались друг к другу в поисках хоть какой-нибудь поддержки и защиты. Несколько стрел долетело со стен, но тут же прозвучала команда поберечь стрелы. Среди домов, стоявших перед замком, передвигались фигуры; их было немного, но они двигались торопливо и целеустремленно. Часовые пригляделись и увидели копья и боевые топоры. Они разглядели еще больше фигур, жавшихся под навесами крыш. Темный Путь собирал все силы.