– Господи! – ахнул Нестор. – Мун заодно с ними!

– Точнее не скажешь! – буркнула Зера. – Только я не понимаю, почему исчадия берут пленных. В старину они устраивали общую кровавую баню. Бессмыслица какая-то! Их же не так много, зачем же тратить время и людей на охрану пленных? Вы что-нибудь понимаете, менхир Стейнер?

– Нет. Но раз Мун к этому причастен, значит, тут замешана выгода. Он вор и убийца и, возможно, самый быстрый пистолетчик в мире.

– Такой быстрый, как вы? – съязвил Нестор. Стейнер словно не заметил сарказма.

– Я бы сказал, что он быстрее. Будем надеяться, что до проверки, кто из нас быстрее, дело не дойдет.

– Струсили, а?

– Бога ради, да повзрослей же! – отрезал Клем. – По-твоему, ты первый желторотый мальчишка, который вдруг узнал, что мир не состоит из благородных героев и прекрасных девиц. Да, я был… Я Лейтон Дьюк. И нет, я этим не горжусь. Я был слаб, когда мне следовало быть сильным, и чертовски сильным, когда мне следовало быть слабым. Но я тебе ничего не должен, сынок, и нечего срывать на мне свою обиду. Я пока терпел, потому что ты славный паренек и для тебя было тяжким ударом узнать про ложь Диакона. Но возьмись за ум, сынок, потому что мы в ловушке, и, боюсь, нам потребуется большая удача, чтобы выбраться из нее живыми.

– Заруби это себе на носу, малый, – сказала Зера. – Со мной двое детей, а силы зла сейчас вроде бы совсем разгулялись в наших местах. Нам только и не хватает, чтобы между собой собачиться. – Обернувшись к Клему, она улыбнулась ему: – А теперь куда, менхир разбойничек?

– Тут поблизости живет одна моя знакомая… если она еще жива. Поедем на ее ферму. Ты согласен, Нестор, или ты намерен отправиться своей дорогой?

Нестор проглотил уничтожающий ответ и перевел дух.

– Пока я поеду с вами, – сказал он.

* * *

Амазига Арчер сохраняла невозмутимое спокойствие, а ветер завывал над ацтекским храмом, выламывал камни из древних стен и взметал их в воздух, точно картонные. Вырванные с корнем деревья ломались о стены, и над подземным помещением, где скорчились они с Сэмом, все ревело и грохотало. А сила урагана продолжала возрастать, скорость ветра приближалась к шестистам милям в час, как она в свое время узнала, изучая Падение мира. Когда Земля опрокинулась на своей оси, заходящее солнце взошло на западе, и за воющими ветрами последовало цунами. Никто в мире еще не видел такое и остался жив.

«Какие мы странные создания, – думала Амазига в своем убежище, куда ветер не достигал. – Почему мы прячемся, когда цунами все равно покончит с нами? Почему не выйти наружу и не позволить демоническим ветрам унести нас на небеса?» Ответ она знала: инстинкт выживания, цепляющийся и за последние бесценные секунды жизни.

Ветер стих с такой же внезапностью, с какой налетел.

Амазига, спотыкаясь, выбралась наружу. Сэм последовал за ней, и они побежали вверх по склону, перебираясь через поваленные деревья, а потом вверх по ступеням пирамиды, все выше, выше, ни на миг не отводя взгляда от запада, где должна была возникнуть колоссальная волна смерти, несущая гибель им обоим. Что предсказывал пророк Исайя? «Изольются моря из чаш их, и не останется камня на камне».

Мудрый старик, подумала она, преодолевая последние ступени.

– Смотри! – закричал Сэм. Амазига обернулась к западу. Зрелище было невероятным, немыслимым, и на секунду она почувствовала себя избранной, раз ей было дано его увидеть. Надвигающаяся волна была черной и закрывала небо. В тысячу футов высотой. Нет, больше.

Много больше! Ведь здесь, в этом девственном тропическом лесу, они уже находились на две тысячи футов выше уровня моря.

– О Господи! – прошептал Сэм. – Боже мой! Они крепко обнялись, глядя на стремительно приближающуюся водяную стену.

– Я люблю тебя, Сэм. Всегда любила и всегда буду любить.

Взглянув на ее лицо, он улыбнулся и нежно поцеловал в губы.

Вокруг них заплясал фиолетовый свет, уши оглохли от страшного грохота…

Когда свет померк, они увидели, что стоят на островке ярдов шестидесяти в диаметре, насколько хватал глаз окруженном океаном. Шагах в пяти стоял Йон Шэнноу, но он выглядел очень постаревшим с тех пор, как они распрощались с ним в последний раз. Его длинная борода была совсем белой, и лишь кое-где в ней проглядывали чуть более темные пряди. При нем был портативный компьютер. Амазига улыбнулась ему до ушей.

– Не знаю, как вы это сделали, но я вас благодарю.

– Я тут ни при чем, госпожа, – сказал он, снимая компьютер и передавая ей наушники. Амазига надела их и услышала мягкий мелодичный голос Люкаса.

– Электронная кавалерия на выручку, моя дорогая, – сказал Люкас.

– Что ты сделал?

– Перекинул нас на шесть дней вперед. Цунами уже прокатилось, и вода идет на убыль.

– Как ты нашел меня?

– Амазига! Я навсегда связан с тобой. Мне не нужны координаты. Люкас, человек, любил тебя до последней минуты своей жизни. А возможно, и после, не знаю. Поэтому и я тебя люблю. Так ли уж это странно?

– Нет, – ответила она пристыженно. – Куда мы отправимся?

– При нормальных обстоятельствах решала бы ты, но камень принадлежит мистеру Шэнноу, а он сражается с Кровь-Камнем. Мне нужны координаты, чтобы вернуть его домой, и дата возвращения туда.

Амазига окликнула Шэнноу, он подошел и сел рядом с ней. Некоторое время она расспрашивала его о событиях, которые завершились его проходом сквозь Врата, но это ей почти ничего не дало. Сэм, в свою очередь, начал задавать вопросы о звездах, лунных фазах, временах года.

Наконец Амазига сдалась.

– Надо придумать что-то другое, – сказала она. Шэнноу устало поник, борясь с отчаянием.

– У вас-старика вид более человеческий, – сказала Амазига. – Не такой страхолюдный. Шэнноу улыбнулся:

– Знаю. Я встретил… самого себя. Нерадостная встреча. Увидеть такую молодость, зная, что ожидает его впереди, – и не иметь возможности сказать, предупредить. Странно, когда-то молодым человеком, раненным, потерявшим память, я увидел дряхлого старика на пороге смерти. Он сказал, что я могу называть его Джейком. Я не узнал в нем ничего своего. А потом – встретился с ним снова, уже став Джейком, увидел лицо без складок и морщин и тело, наделенное силой и гибкостью, о которых я давно забыл. Он показался мне совсем мальчиком.

Амазига наклонилась вперед:

– Вы встретились с ним в горах? До того, как он отправился в Доманго?

– На день раньше, – ответил Шэнноу.

– А когда после этой встречи вы прошли Врата?

– Через восемь… или девять дней. А что?

– Я встретила вас на окраине Доманго, и эта дата Люкасу известна.

– Если мы отправимся дальше вперед дней, например, на десять, мы вернем вас в ту же линию времени. Как ты думаешь, Люкас?