– Идем, – не посмотрев на оборотня, мягко сказал Яромир и протянул руку Анжеле. – Твоя мать мертва, но ты отомстишь за нее. Я знаю, что ты это сможешь, раз не смогла она. Тебя ждет Кольцо и светлая сторона, мы поможем тебе стать магом.

– Но… моя мама, – бормотала Анжела, не сводя глаз с тела матери. – Она…

Анжела беззвучно рыдала. Теперь ее, прежде надменную и заносчивую, было не узнать. Беспечность слетела с нее, сделав лицо осунувшимся от горя. С трудом оторвав взгляд от тела матери, она протянула руку Яромиру и побрела за ним, даже не оглянувшись на отца.

Маги удалялись осторожно, не сводя настороженных глаз с разъяренного оборотня.

Лев Михайлович, продолжая бормотать и копаться в бумажнике, еще долго стоял около своей жены, пока очередной разряд молнии не ударил в лежащее тело. Когда вспышка померкла, никакого тела уже не было.

Лев Михайлович спрятал бумажник, выловил из лужи несколько мокрых купюр и побрел в свою опустевшую квартиру.

* * *

– Огнева, ну что ты тут сидишь, у деканата? Написала объяснительную?

Влада подняла заплаканные глаза, посмотрев в лицо замректора. Горан Горанович выглядел устало, на плече зеленого свитера в шерстинках застряло несколько блесток со вчерашнего Вальпургиева бала, а на щеке красовался ожог в форме очень напоминающей поцелуй.

– Вот. – Влада протянула смятый лист, который терзала последние полчаса.

– Так… – Горан Горанович пробежал неровные строчки глазами и нахмурился. – Что за почерк такой, со слезами? Объяснительная… В деканат Универа. Так… «Я, Влада Огнева, во время Вальпургиева бала ушла из Универа, так как… Так как я во всем виновата…» – Замректора вздохнул, скомкав лист бумаги. – Нет, это не пойдет. Я понимаю, что подростковый возраст и все прочее, но это уже слишком. Требуется подробное изложение всех событий. Нападение на тебя, в результате чего произошла смерть светлого мага, и так далее. И вообще-то надо писать: «Международный Университет Нечисти Носферон», а не Универ.

Горан Горанович замолчал, внимательно разглядывая лицо Влады.

– Что с тобой, Огнева? Приступ виноватости? А в том, что вчера на балу меня пригласила на танец Ада Фурьевна, тоже ты виновата?

Влада молчала, опустив голову.

– Что с вами, косноязычие, как у Бертилова?

– Горан Горанович, я не знаю, как это все написать, – Влада с трудом справилась со слезами.

– Пишите, как вы сами понимаете всю эту ситуацию, – помолчав, тихо произнес замректора. – Подробно, как требует Темный Департамент. Кстати, что у вас произошло с Мурановым? Слухи донесли, что этот студент хочет бросить наш Университет?

– Кажется, да, – сдавленно отозвалась Влада.

– Вот результат, – рассердился Горан. – Начали вы с ним играть во взрослые игры вампиров с людьми. Знаки, узлы, отношения и прочее. Он знал, на что шел. Вот и доигрался.

– Нет, это я виновата. Он меня защищал, а я… – Влада опустила голову, пытаясь не расплакаться.

– Огнева, сырость разводить тут не надо, – Горан Горанович нахмурился. – У вас у самой масса проблем, кроме Муранова. Вы в курсе, что светлая сторона подала протест против вас? Вас называют чем-то хуже вампира, чуть ли не демоном, который убил светлого мага и вообще уничтожит мир, и даже предъявляют какие-то доказательства. Отток энергии светлой стороны благодаря вашему существованию и прочее. Вы вот это должны были написать в объяснительной! – Замректора потряс листком бумаги. – Это же надо было так обнаглеть светлым, чтобы обвинять студентку в таких вещах!

– Я не знаю, что писать. Правда, Горан Горанович.

– Как отбиться от нападения светлых, вы знаете. А как написать это в объяснительной, так понятия не имеете, – пошутил тролль. Увидав выражение лица Влады, он поспешил добавить: – Ладно, не буду вас больше мучить. Напишете потом. Вы записаны в волонтеры? Вот и будете летом работать. А со светлой стороной мы сами разберемся. Идите, Огнева.

Замректора кивнул ей, забрав у нее из рук исписанный лист бумаги, и, насвистывая, удалился из деканата.

Влада вышла вслед за ним, провожая замректора взглядом.

Вальпургиев бал отгремел, коридоры заливало утреннее солнце. Сверкающие каменные полы были усыпаны мусором, за который и не думал приниматься Тетьзин. Убормонстр после игры «Зарница магов» еще не пришел в себя и отсиживался на больничном.

Вестибюль был пуст, а в любимом кресле Буяна Бухтояровича одиноко лежал раскрытый на странице с кроссвордом журнал, яростно исколотый карандашом в особенно трудных словах.

Влада медленно поднялась по ступенькам зловоротни, щурясь от солнца. После ночной грозы еще не успели высохнуть лужи, и в них отражалась пестрая толпа людей, спешивших по своим делам.

Егор и Ацкий сидели на ограждении около «Сухаревской». Тролль что-то жевал, раскачиваясь и глядя невидящим взглядом на асфальт под своими ногами. На Бертилове была футболка с надписью «Эй, полиция, проверь у меня регистрацию!», а за спиной нервно бился кошачий хвост.

Валькер хмуро сдирал с крыла яркую наклейку «Я стелс, только стесняюсь».

Влада подошла и устроилась рядом с ребятами, разглядывая спешащих в метро людей.

Молчание длилось долго.

– Я не понял, что за слухи бродят про тебя, – Егор сплюнул жвачку на асфальт, растерев ее подошвой. – Что ты натворила?

– Я родилась, вот что я натворила, – криво усмехнулась Влада. – Ты же видеть меня не хочешь больше, забыл?

– Глупостей не говори, – сконфуженно буркнул Бертилов. – Я это сгоряча ляпнул. Тебя одну и на минуту оставить нельзя – сразу влипла в неприятности.

– Это еще не неприятности, – помолчав, ответила Влада. – Магиструм считает, что из-за меня вообще наступит апокалипсис.

– Ух ты, жесть! – присвистнул Ацкий. – Так, может, мне не менять глушак в отцовской тачке, и так сойдет до конца света?

– И маман моя без ремонта обойдется, – поддержал валькера Егор. – Апокалипсис придет, увидит наши старые обои и свалит обратно.

– Вы чего идиотничаете оба?! – прикрикнула на них Влада. – Вы оба что, не соображаете? Я опасна. Хуже вампира. Если меня разозлить или ударить, я в ответ убить могу, даже не пойму, как! Мало того, за мной еще охотится семейное проклятие, некромагия… умертвие.

– Вау, с тобой не заскучаешь! – Тролль издал нервный смешок, опасно качнувшись на ограждении, и Владе пришлось схватить его за куртку. Мимо них прошли двое полицейских, и Егор скрестил руки на груди, чтобы не оказаться очередной раз в полиции.

– А как оно выглядит, это умертвие? – поинтересовался Ацкий. Он наконец-то оторвал этикетку с крыла и теперь катал ее в пальцах, сворачивая в трубочку.

– Да у него тела нет, оно собирается из чего попало! – вспылила Влада. – Копит силы и собирается. И я не понимаю, что ему от меня надо! Открыть Тьму, где мертвые? Так я ни слов не знаю, ни ключей у меня нету. Ни-че-го!