Бэттл также предложил соответствовавший эпохе мужской костюм Чипу Бейли, но агент ФБР сказал, что ему срочно нужно уехать.

— В таком случае я отвезу Мишель домой, — пожал плечами Эдди. — На второй день сражения я в любом случае остаться не могу и уеду сегодня же вечером.

Сложившаяся ситуация вызвала у Максвелл некоторое смущение, но Эдди удалось убедить ее в чистоте своих намерений и помыслов.

— Обещаю, что буду вести себя как истинный джентльмен. Кроме того, с нами в качестве наставника и наблюдателя поедет мой жеребец Джонас.

Последующие два часа они танцевали, а в перерывах выпивали и закусывали.

Наконец Бэттл уселся на стул, тяжело переводя дух. Мишель же если и запыхалась, то самую малость.

— Ну, мэм, вы, как говорится, меня загнали.

— Не забывайте, что перед этим вы полдня бегали по полю и скакали на лошади.

— Это все проклятая боль в спине… В последнее время меня донимает радикулит, а я сегодня и впрямь слишком много ездил верхом. Ну так как — будем считать трудовой день законченным?

— Будем.

Прежде чем уйти с поля, Эдди взял «Полароид» и сделал несколько снимков Мишель в бальном платье.

— Возможно, я больше никогда не увижу вас в таком наряде, — объяснил он. — Так что мне необходимо получить доказательство, что это имело-таки место.

Перед отъездом Максвелл пошла в трейлер и переоделась в будничный костюм. По пути домой разговаривали о сражении и клубе реконструкции исторических событий, а потом Бэттл попросил ее рассказать о своем детстве.

— Наверное, у вас было много братьев?

— Иногда мне казалось, что слишком много. Я была самой младшей в семье, и отец обожал меня, хотя никогда этого не афишировал. Он и все мои братья служили в полиции, но когда я сказала, что хочу пойти по их стопам, папа этого не одобрил. К чему скрывать? Он до сих пор этого не одобряет.

— У меня тоже был брат-близнец, — тихо бросил Эдди. — Его звали Бобби.

— Знаю. Слышала печальную историю о его смерти. Мне очень жаль, что так получилось.

— Он был хороший. Добрый, ласковый, заботливый. Радовался, если ему удавалось помочь ближнему. Я любил брата, и мне до сих пор здорово его не хватает.

— Полагаю, смерть глубоко опечалила все ваше семейство…

— Я тоже так думаю.

— Мне также представляется, что у вас с Саванной мало общего.

— Она тоже очень хорошая девочка. И умница, каких мало. Но какая-то неприкаянная. Впрочем, и я не лучше. Стоит лишь ко мне присмотреться — и все сразу становится ясно.

— А вот я думаю, что вы многого добились в жизни.

Бэттл одарил ее скользящим взглядом.

— Расцениваю это как комплимент. Приятно, черт возьми, услышать добрые слова от такой женщины. Вы ведь и красавица, и олимпийская медалистка, и агент Секретной службы, и крутой частный детектив. С ума можно сойти, сколько у вас разных достоинств… Кстати, как вам работается с Шоном?

— Он блестящий парень. Никогда бы не пожелала себе другого партнера.

— Да, Кинг очень умен. Это бесспорно. Но давайте примем к сведению еще один бесспорный факт. Ему исключительно повезло с вами.

Мишель снова почувствовала себя не в своей тарелке и, чтобы скрыть смущение, стала смотреть в окно.

— Думаю, не сообщу ничего нового, если скажу, что вы с ним делаете успехи. Приятно, наверное, работать в такой дружной спаянной команде. Если честно, то я иногда вам завидую.

Максвелл посмотрела на собеседника в упор.

— Если вы несчастливы, Эдди, то еще можете все исправить.

— Да, в определенном смысле я несчастлив. Но не думаю, что мне хватит мужества произвести в своей жизни изменения, по крайней мере решительного свойства. И дело тут не в Доротее. В конце концов, она идет своей дорогой, а я — своей. Многие семьи так живут, и я в состоянии примириться с этим. Но у меня еще есть мать. Если я куда-нибудь уеду, то что, спрашивается, будет с ней?

— Мне лично кажется, что она способна позаботиться о себе.

— Вы, возможно, удивитесь, если я скажу, что мама растеряна и не знает, как жить дальше. Особенно в последнее время, когда все стали указывать на нее пальцами.

— Мы с Шоном договорились встретиться и поговорить с ней. Заодно обсудим и эту проблему. Похоже, миссис Бэттл заключила с Лулу мирный договор и это пошло ей на пользу. Уж если Оксли поверила, что она не имела отношения к смерти Девера, то и другие поверят.

— Дело не только в смерти Джуниора, но и еще в моем покойном отце. Не секрет, что их с матерью брак временами находился на грани распада. Так что есть люди, считающие, что она повинна в его смерти. И ей очень непросто жить с этим.

— Прежде чем мы встретимся с Ремми, нам хотелось бы узнать, что она хранила в своем потайном ящике. Как вы думаете, мать скажет вам, что конкретно у нее похитили?

На лице Эдди проступило озадаченное выражение.

— Признаться, я думал, что в этом ящике хранились ее обручальное кольцо, наличность и кое-какие ценные бумаги.

— Нет, там было что-то еще. То, что она хотела вернуть в первую очередь. Даже предложила за это Джуниору значительную сумму.

Бэттл стиснул руль так, что у него побелели костяшки пальцев.

— Что бы это могло быть?

— Я очень надеюсь, что вы поможете нам это узнать. Если она кому и скажет об этом, то прежде всего вам. Так я по крайней мере думаю.

— Попробую выяснить это, Мишель. Приложу все усилия.

Он привез Максвелл домой и проводил до двери.

— Когда приедете в нашу усадьбу беседовать с матерью, зайдите потом ко мне. Я покажу вам с Шоном свои картины.

Мишель оживилась.

— Я очень хочу посмотреть ваши картины, Эдди, и с нетерпением буду ждать этого момента. И еще: спасибо за чудесный вечер. Я не веселилась так уже очень давно.

Бэттл отвесил глубокий поклон, а когда распрямился, протянул свою шляпу, украшенную кавалерийским плюмажем.

— Неужели вы забыли, что я подарил ее вам, леди? — улыбнулся он, а потом добавил: — Что же до радостей жизни, то я не веселился так лет двадцать.

Некоторое время они в смущении стояли у двери, не глядя друг на друга. Потом Эдди протянул руку, которую Максвелл немедленно пожала.

— Доброй ночи.

— Доброй ночи, Эдди.

Когда Бэттл отъезжал от коттеджа на пикапе с прицепленным к нему трейлером, Мишель провожала его глазами, прижимая к груди подаренную кавалерийскую шляпу.

Надо сказать, что напарница Кинга думала о серьезных и продолжительных отношениях с мужчинами. Сначала хотела попасть на Олимпиаду, потом — стать копом, после чего отдала десять лет опасной и исполненной превратностей работе секретного агента, забиравшей ее целиком. Хотела сделать карьеру, привыкла преодолевать трудности, и не считалась ни с какими ограничениями, накладываемыми службой. Теперь, когда в тридцать два года обосновалась в небольшом городе и начала свое дело, мысли о том, что, помимо работы, есть и другая жизнь, стали приходить ей в голову все чаще и чаще. Хотя в мечтах Мишель никогда не видела себя матерью, даже понимая в глубине души, что будет неплохой матерью, представить себя в качестве чьей-то жены ей было вполне по силам.