В. Н. Домогацкий, М. Д. Рындзюнская, И. А. Менделевич и многие другие скульпторы. Весьма существенный вклад в развитие портретного жанра был сделан тогда С. Д. Лебедевой. Она утвердила себя как особенно тонкий и своеобразный мастер психологического портрета. Внутреннее содержание модели, самую суть человека скульптор схватывает очень остро. Характеристики Лебедевой отличаются необычайной меткостью и глубиной. В пластических особенностях

лица ею раскрываются подчас такие качества портретируемого, которые неискушенный глаз и не заметил бы. А вместе с тем именно эти часто глубоко скрытые особенности характера и определяют поведение человека в жизни. Такая глубокая верность натуре, беспощадная объективность видения — замечательные качества художницы. Суждение скульптора о человеке не навязчиво. Лебедева постепенно подводит к нему, опираясь на глубокий анализ всех особенностей внутреннего мира человека (портрет П. П. Постышева, 1935, и многие другие произведения). Но все эти особенности ценны для нее не сами по себе. Нравственная оценка человеческой личности — неизменная черта таланта Лебедевой как мастера психологического портрета.

Работая с натуры, художница не только схватывает неповторимую выразительность телесного и духовного облика человека, но и видит натуру целостно. Вот почему даже незаконченные ее произведения — такие, например, как портрет летчика В. П. Чкалова (илл. 134),— оставляют то же впечатление найденности, как и завершенные работы. В законченных портретах сохраняется непосредственность восприятия натуры, органически сочетается артистизм художественной манеры со строгостью пластической формы. Подчас эта последняя

133. А. М. Сарксян. Портрет композитора Н. Ф. Тиграняна. 1935

134. С. Д. Лебедева. Портрет В. П. Чкалова. 1937

приближается к классической ясности («Портрет Вани Бруни», 1934; «Портрет В. И. Мухиной», 1939). В портрете Мухиной выражена красота ее внутреннего и внешнего облика, переданы психологический строй, духовный мир человека-творца. Лебедева умеет сделать зримой внутреннюю красоту и там, где внешний облик человека мало дает к тому возможностей. Красота понимается ею как особая выразительность лица. Так, в портрете С. М. Михоэлса (1939) не только достигнуто большое внешнее сходство с моделью, но и убедительно передано своеобразие его личности, напряженность чувств, движение мысли. Неповторимость внешнего облика для Лебедевой — это всякий раз индивидуальный характер человека, оценка личности, поиски той совершенной жизненности, за воссоздание которой и боролись советские скульпторы, широко осваивая традиции мирового реалистического наследия.

* * *

Проблема социалистического реализма в скульптуре 30-х годов — это прежде всего проблема нового, гуманистического содержания, разработка темы прекрасного и возвышенного. Развитие скульптуры в 30-е годы отмечено расцветом многих ярких творческих индивидуальностей, разнообразием реалистических способов обобщения жизни. В этом разнообразии отчетливо выражены и стремления к реалистической полноценности художественной формы, к безыскусственности, монументальной значительности. В скульптуре этих лет получила образно яркое отражение нравственная ценность людей новой эпохи, времени осуществления идеалов социализма. Созданные тогда советскими мастерами пластические ценности свидетельствуют об утверждении прочных традиций нового искусства — искусства социалистического реализма. Советская скульптура выходит и на мировую арену, утверждая вместе с другими видами искусства интернациональный характер передовой социалистической культуры.

ГРАФИКА

Период 1933—1941 годов был для советской графики временем очень больших и важных успехов. К ним прежде всего относится высокий расцвет реалистической книжной графики, а затем и станковой графики на исторические темы. Обычно в эти годы иллюстрации и станковые композиции создавались одними и теми же художниками. Другие жанры и виды графики дали меньше нового, но и здесь был создан ряд интересных и значительных произведений.

Основой для расцвета советской графики явилось утверждение принципов социалистического реализма, широко и многообразно разработанных в творчестве большой группы ярких и одаренных художников. Именно в эти годы раскрылись лучшие стороны дарования многих мастеров старшего поколения, появились крупные новые имена, в общий большой подъем искусства графики свою долю внесли художники многих республик Советского Союза.

Ведущая роль в поступательном развитии графического искусства принадлежала книжной графике. Книжная графика 30-х годов стала большим реалистическим искусством потому, что поставила своей целью правдивое изображение человеческих типов и характеров, точное и верное воссоздание человеческих чувств, мыслей, действий и отношений, раскрывающихся в исторически конкретной среде и обстановке, развивающихся и изменяющихся в последовательной смене событий и драматических столкновений. Иллюстрация перестала быть бессодержательной деталью декоративного убранства книги, бездушным «элементом книжного оформления», к чему сводилась ее роль в графике стилизаторской и формалистической. На нее в книге легли важные и почетные обязанности, какие всегда были у подлинно реалистической книжной графики прошлых времен. Ее долгом и целью стало доносить до читателя-зрителя все богатство литературного текста, всю художественную силу образов классической или современной литературы, многократно увеличенную содружеством писателя и художника. Советская книжная графика опиралась на опыт реалистической графики предшествующего времени, включая и опыт лучших советских художников-графиков 20-х годов. Эти художники — такие, как В. А. Фаворский, Е. Е. Лансере,

Д. Н. Кардовский, Б. М. Кустодиев, Н. Н. Купреянов, — были и прямыми учителями младших мастеров: В. А. Фаворский — для А. Д. Гончарова, М. И. Пикова, Ю. И. Пименова, Д. Н. Кардовский — для Д. А. Шмаринова, Н. Н. Купреянов — для Кукрыниксов и

А. М. Каневского и т. д. Их сильные качества были оценены теперь, в пору широкого и массового вовлечения художников в работу над реалистической иллюстрацией. Именно в это время было заново оценено значение старой реалистической традиции русских и западных мастеров XIX века — от Г. Г. Гагарина и А. А. Агина до В. А. Серова и М. А. Врубеля, от Э. Делакруа и О. Домье до Э. Мане и Э. Дега.

Верному пониманию реалистической традиции помогли выставки целого ряда великих художников прошлого, устроенные в 1935—1937 годах, а также празднования юбилеев

А. С. Пушкина, Т. Г. Шевченко, Низами и других писателей, вызывавшие к жизни большое число новых произведений иллюстраторов. Перестройка деятельности издательств, особенно тех, что выпускали художественную литературу (Детиздат ЦК ВЛКСМ, Гослитиздат), доставила художникам огромную аудиторию зрителей, так как в эти годы стали обычными тиражи во многие сотни тысяч и даже миллион экземпляров. Реалистические искания ряда опытных и молодых мастеров выступили совершенно отчетливо, хотя еще и разрозненно, на юбилейной выставке «Художники РСФСР за 15 лет», когда она была после показа в Ленинграде в сильно измененном составе повторена в Москве1.

Реалистическое развитие графики пошло столь стремительным темпом, что уже через три года, на выставке иллюстраций к художественной литературе за пять лет, открывшейся весной 1936 года в Музее изобразительных искусств в Москве, стала очевидной полная и бесспорная победа реалистических принципов. Она была весомо и убедительно подтверждена