Он почувствовал взгляд жены и посмотрел на нее. Она плакала. Он понял, что Лори увидела его выражение лица, поняла его разочарование.

— Не притворяйся, что ты впервые услышал об этом! — прошептала она, и он почувствовал нотки гнева в ее голосе, сочетающиеся с болью. — И не делай вид, будто так ужасно то, что я сказала. Я этого ждала, мечтала годами, и наконец это произошло. — Она положила руку на живот. — Не притворяйся, будто так ужасно, если я хочу полностью этим насладиться.

Скотт выругался про себя.

— Я не хотел, — начал он и протянул руку к жене.

Она оттолкнула его руку и поднялась.

— Не говори, что ты не хотел! Я видела твое лицо! — произнесла она и гневно всхлипнула сквозь слезы. — После всего, что я сделала для этих мальчиков за прошедший год! — Она говорила почти шепотом, и ему пришлось наклониться, чтобы слышать. — Все эти месяцы я не могла приготовить детскую или прочитать книги для мам. Книги пылятся в углу, потому что у меня не было времени до них добраться. Потому что я помогала делать домашнее задание, читала сказки на ночь. Ссорилась и убеждала принять ванну, лечь вовремя спать! А все выходные, которые я не могла провести, просто расслабившись, как все советуют беременным! И у тебя не было ни одного спокойного вечера!

— Лори, — начал он мягко, — я знаю, ты так много для него сделала, прости…

Она подняла руку.

— Не говори мне это сейчас! Не смей пытаться сказать это через пять секунд после того, как ты смотрел на меня как на злое чудовище, из-за того что не хочу оставить мальчика. Я свою часть выполнила. Я сказала, что возьму его на двенадцать месяцев, и сдержала слово. Я выполнила все свои обязательства. И причем на отлично, черт подери! Благодаря мне мальчик чувствовал, что его любят, о нем заботятся и он в безопасности. Я открыла ему двери своего дома, свою семью и свое сердце. Они по-прежнему открыты! И так будет всегда. Я говорила и Куртису, и Брэю, что их всегда будут рады здесь видеть, просто в гости, или даже если они будут приезжать на праздники! Как гости! Больше я им ничего не должна, и тебе больше ничего не должна! Я подписалась на временную ограниченную опеку! Не на усыновление!

— Знаю, я облажался! Мне не стоило так реагировать. Я не думал, я просто…

— Ты просто предположил, что я забуду все, о чем мечтаю, и соглашусь! Потому что для тебя это так легко, и ты предложил, что так же будет и для меня! А этого не произошло. И что теперь ты чувствуешь? Отвращение? Разочарование? Что вообще означал тот взгляд?

Ее голос задрожал, она сделала шаг от него в сторону ванной. Скотт быстро подошел к жене:

— Нет, ничего, — начал он и не знал, как продолжить. Он потер подбородок и засунул руки в карманы.

— А если есть способ, чтобы ты была счастлива из-за этих… перемен? Я знаю, это дополнительная работа. Но если я пообещаю, что буду заниматься всем в школе, чтобы ты туда больше не ходила? Я буду делать домашние задания с ним, вообще все. А ты сможешь сконцентрироваться на ребенке.

— Это не семья, — шмыгнула носом Лори. — Я с ребенком в одной комнате, ты в другой с ним. Ты не будешь этому рад, и я тоже. И это будет несправедливо по отношению к мальчику.

— Да, но… — он лихорадочно пытался придумать хоть что-то. — А что, если… ну, я не знаю… Может быть, есть что-то, благодаря чему все может получиться? Может, есть способ тебе привыкнуть…

Она медленно покачала головой и уставилась на руки.

— Мы сейчас говорим о Куртисе, — он запнулся, и Лори подняла голову.

— Это не меняет того, что я чувствую. Я люблю Куртиса. И не используй этого против меня. Мне кажется, ты меня просто подставляешь сейчас. Ты предполагаешь, что, раз мы заботились о нем весь год, значит, именно мы должны усыновить его. Это несправедливо! И не заставляй меня жалеть, что мы его приютили.

— Я не думаю, что полностью понимаю, — ответил он тихо, — я имею в виду…

— Я не хочу еще раз повторять, — перебила Лори, подняв руку и пресекая любые вопросы или предложения, как сделать, чтобы все получилось. — И думаю, ты тоже не хочешь. Проблема не в том, что я не желаю посвятить всю свою жизнь этим двум мальчикам! Суть и в тебе, в том семьянине, который, когда мы въехали сюда, хотел посвятить себя лишь семье, детям и жить вместе, своей семьей! А потом ты устроился на эту работу в школу имени Франклина — и бац! Дома ты просто призрак, у тебя есть время лишь на твоих учеников! И на бывших учеников. Я всегда хотела иметь свою собственную семью! Ты знал это, когда женился на мне. Я не изменилась, изменился ты.

Он задумался на мгновение:

— Ты права. Я изменился. Было легко говорить о красивом беленьком заборчике и доме, полном идеальных детей, когда мы учились в колледже, когда мы были детьми, ничего не знали и не видели. Когда мы поженились, я работал на легкой и хорошо оплачиваемой работе тренера в частной школе в модном районе, где на каждую игру приходили родители, чутко интересующиеся жизнью своих детей. Потом я перешел в эту школу, и да, я изменился. А кто бы не изменился?

— Верно, — прошептала она, — кто бы не изменился? Только бессердечное чудовище.

— Я не это имел в виду…

— Именно это!

Он уставился на свои туфли.

— Не нужно так со мной, — сказала она, и внезапно в ее голосе послышалась мольба, а плечи тряслись от рыданий, — я не ужасный эгоист, не важно, что ты обо мне думаешь! Сложно отказаться принять его после всего, что у нас было. Но я не позволю чувству вины вмешаться в мое решение. И отказаться от того, что хочу! От того, о чем всегда мечтала! И ты хотел того же, пока не передумал. Ты не можешь просить меня это сделать.

— Действительно, нет ничего… — начал он, но, взглянув на жену, увидел ответ на ее лице. Он был ошеломлен. Она была права, они это уже обсуждали. И тогда все крики, слезы и угрозы ни к чему не привели, не приведут и сейчас. Кроме того, предмет их беседы сейчас мирно спал за стеной, и Скотту не хотелось, чтобы мальчик проснулся и услышал, почему он не желателен в этом доме.

— Хорошо, — сказал он мягко.

Так они и стояли в метре друг от друга, Лори тихо всхлипывала, лицо красное и опухшее. Скотт покачивался на каблуках. Думал обнять ее, но тело не повиновалось. Открыл рот, чтобы заговорить, но ничего не приходило на ум.

Через некоторое время количество всхлипов уменьшилось, а потом и вовсе прекратилось, он почувствовал на себе ее взгляд.

— Скажи что-нибудь, — попросила она.

Его губы раскрылись, потом снова закрылись. Он пожал плечами.

— Скотт, — прошептала она, — пожалуйста, скажи что-нибудь. Скажи, что не ненавидишь меня.

— Я не ненавижу тебя и никогда бы не смог ненавидеть.

Он пожевал губу и надеялся, что она не попросит сказать, что он ее любит.

Часть VI