— Почему?

— Потому, что Сталин тоже хотел иметь титул «Великий». А чтобы не было аналогий с петровским деспотизмом, ему нужно было иконизировать Петра и убрать из его биографии факты массовых репрессий и прочих дикостей. Но нельзя же переписать письма Петра и его современников. Поэтому их не издавали вовсе, а старые издания изъяли из библиотек. А поэт Хомяков еще тогда, при Петре, писал, что Петр уничтожил святую Русь и что, идя за Петром, «мы отреклись от всей святыни, от сердца стороны родной». Вот и ваше «Кусково». А вы говорили «далеко». Далеко было ездить сюда императору в гости к Борису Шереметеву — он пользовался прусскими рысаками. А мы с вами пользуемся конем московского автозавода Ленинского Комсомола. Прошу вас!

И Рубинчик остановил машину перед распахнутыми старинными, причудливого чугунного литья, воротами знаменитого музея-поместья графа Шереметева, фельдмаршала и друга императора Петра Великого. За воротами была деревянная будка с надписью «КАССА», возле будки сидел старик-вахтер, а дальше, в глубину гигантского парка с мраморными скульптурами обнаженных Венер, уходила длинная песочная аллея, обрамленная старинными дубами, елями и кленами.

— Спасибо, — сказала девушка и еще чуть задержалась в машине, ожидая, наверно, что он спросит, как ее звать или попросит телефон. Но он не спросил. — До свидания, — сказала она и вышла из машины.

— Всего! — произнес он и с грустью смотрел, как она, показав вахтеру свой пропуск, прошла сквозь ворота и стала удаляться по залитой утренним солнцем аллее, все дальше и дальше уходя от него в дрожащее солнечное марево.

Рубинчик неподвижно сидел в машине, продолжая смотреть в глубину аллеи, даже когда девушка исчезла из виду. Конечно, он никогда больше не увидит ее. Кончен бал, товарищ Рубинчик!

Секретно

Начальнику Пятого Главного управления генералу Свиридову А. К.

РАПОРТ

Во исполнение Вашего приказа в Москве и Московской области в ночь с 18 на 19 августа с. г. произведено задержание 287 активистов сионистского движения, отказников и других лиц еврейской национальности, представляющих потенциальную угрозу пребыванию в СССР товарища Ясира Арафата. Все задержанные заключены в КПЗ ИТУ или препровождены в судебно-медицинские вытрезвители за пределами Москвы. На период пребывания товарища Арафата в Москве остановлены все текущие операции Отдела и сотрудники мобилизованы на обеспечение контроля за деятельностью синагоги, за иностранцами, замеченными в контактах с отказниками и диссидентами, и за семьями интернированных лиц.

Начальник Отдела «Е» полковник Барский

Москва, 19 августа 1978 г.

Из московских газет:

«ТАСС. Сегодня в Москву прибыла делегация Организации Освобождения Палестины во главе с Генеральным секретарем ООП товарищем Ясиром Арафатом. В аэропорту «Шереметьево» товарища Арафата и сопровождающих его лиц встречали тов. Брежнев Л. И., Громыко А. А., Устинов Д. Ф., Кириленко А. П., Андропов Ю. В., Черненко К.У. и другие члены Советского правительства. В приветственном слове Леонид Ильич Брежнев отметил, что в результате действий империалистических сил и сомкнувшейся с ними арабской реакции обстановка на Ближнем Востоке крайне осложнилась. Капитулянтские шаги египетского руководства, вступившего на путь сепаратных сделок с Израилем, подрывают национально-освободительную борьбу арабских народов и помогают закрепить израильскую оккупацию исконных арабских земель. Л. И.Брежнев подчеркнул, что Советский Союз выступает и будет выступать на стороне арабского народа Палестины. В этом деле палестинский народ может всегда положиться на поддержку Советского Союза.

На всем пути из аэропорта в Кремль делегацию ООП и товарища Ясира Арафата приветствовали восторженные жители Москвы, представители заводов и других предприятий столицы».

Из сообщений западной прессы:

«Москва. В этом году, в связи с началом мирных египетско-израильских переговоров, в СССР уже побывали президент Сирии Хазеф Асад, заместитель председателя Совета революционного командования Ирана Саддам Хусейн, представитель ливийского диктатора Абдель Сапам Джелуд и другие арабские экстремисты. А глава ООП Ясир Арафат прибыл вторично и, несомненно, ради увеличения поставок палестинцам советского оружия, в том числе крылатых ракет класса «земля — воздух» и новых систем раннего обнаружения противника в воздухе, и контингента советских военных «советников» в рядах бойцов ООП. По данным космической разведки, на территории СССР, Чехословакии и Болгарии уже действует не менее восьми крупных лагерей для тренировки палестинских террористов, в частности под Москвой, в поселке Балашиха, и под Симферополем. Не исключено, что Арафат совершит поездку на одну из этих баз.

Хотя некоторые эксперты полагают, что кремлевское руководство пытается удержать своих арабских товарищей от международных террористических актов, опасаясь возникновения аналогичных актов на своей территории, руководство ООП, получив очередную порцию советского оружия, вряд ли прислушается к сдерживающим кремлевским призывам. Прибытие больного Брежнева в аэропорт для встречи Ясира Арафата, а также высокая степень организации восторженных толп на пути Арафата в Кремль демонстрируют готовность Кремля удовлетворить все просьбы арабских лидеров в противовес усилиям картеровской администрации на сближение позиций Египта и Израиля. Показательно также исчезновение из Москвы всех еврейских активистов и известных отказников, видимо арестованных или интернированных органами КГБ накануне визита Арафата».

— Скажите, Олег, а этот развратный журналист — еврей?

Барский пристально посмотрел Анне в глаза. Как она могла вычислить это, если в деле Рубинчика он вымарал абсолютно все идентифицирующие детали, за исключением его профессии, которую все равно бесполезно было вычеркивать — кто еще, кроме журналистов (и офицеров КГБ), может у нас каждый месяц путешествовать по всей стране? Но журналистов — тьма, в одной Москве — несколько тысяч.

— Я думаю, это пока несущественно, — ответил он как можно мягче. Он не хотел нарушить ту хрупкую, расслабляющую и кружащую голову атмосферу интима, которая возникла с первой минуты их сегодняшней встречи. Они сидели в ресторане «Бега», за окнами по гаревым дорожкам ипподрома, освещенным мощными прожекторами, красиво бежали высокие, тонконогие кони, запряженные в легкие разноцветные двуколки с маленькими, как лилипуты, жокеями. На эстраде тихий квартет играл что-то буржуазно-расслабляющее. Зеленые глаза Анны были чуть подкрашены, пушистые ресницы загнуты кверху, а русые волосы гладко зачесаны назад на манер причесок сороковых годов, отчего у Барского возникало ощущение полной ирреальности этой встречи, словно он видел себя в кино. Или — во сне со своей юной мамой. Анна сама выбрала этот ресторан, и Барский был сначала изумлен этим выбором, но, кажется, лучшей, чем эти бега за окном, оправы для ее сегодняшней какой-то уже совершенно немыслимой, куртуазной красоты и найти невозможно. При этом она не жеманится, не унижает себя кокетством, а в ответ на его амикашонское «Аня» тут же стала называть его тоже по имени, а не по имени-отчеству, и они легко, непринужденно и быстро распили первую бутылку шампанского. «Неужели, неужели, — билось в его мозгу и екало под ложечкой, — неужели она — моя? Уже? Сегодня?»