Как давно он не говорил мне этих слов. Но почему они сейчас не вызывают у меня никаких чувств?

Сергей ушел. Если плакать лежа на спине, то слезы по вискам скатываются прямо в уши. Скоро в каждом ухе у меня было по бассейну.

Когда я в следующий раз открыла глаза, справа сидел молодой незнакомый человек в строгом сером костюме и с блокнотом на коленях. Пытаясь сосредоточиться на его монотонном бубнении, я вскоре выяснила, что он следователь прокуратуры и имеет капитальное подозрение, что это именно мы с Сергеем установили в свою машину бомбу специально для того, чтобы уничтожить подругу, которая, являясь собственницей крупной суммы долларов (!), завещала (!!) часть этих денег мне. В жизни не слышала подобной ерунды, мальчик, видимо, начитался произведений Агаты Кристи. Идиотизм его хлипких построений был столь очевиден, что я не стала возражать.

— Может, вы слышали, года полтора назад одна шустрая девица-парикмахер убила свою близкую подругу, дочь директора известного банка, чтобы присвоить несколько десятков тысяч долларов? Не слышали? А наследство вашей подруги составляет не одну сотню тысяч… Что? Говорите громче…

Какое наследство? Он совсем сошел с ума!

Я снова отключилась. А когда пришла в себя, у кровати стояли и напряженно всматривались в мое лицо незнакомые парни. Не больница, а проходной двор. Я не вынесу такого количества посетителей. Или они мне снятся?

— Вы не могли бы составить нам компанию? — спросили ребята. — С вами хотел бы встретиться один ваш знакомый. Одевайтесь, вот одежда.

А почему бы и нет, подумала я. Жаль, что к моей руке не подведена трубка системы, а то отправилась бы гулять прямо с капельницей, чудесное получилось бы зрелище. Но у мальчиков был такой вид, что ясно давал понять: если я откажусь, они сами завернут меня в одеяло и вынесут из больницы на руках, как младенца из роддома.

Плохо соображая, я сползла с кровати, натянула на себя одежду, едва не задушилась рукавом от рубашки, и, галантно поддерживаемая под руки похитителями, при полнейшем равнодушии медперсонала была выведена на улицу и посажена в автомобиль. Теперь я использовала любую возможность не воспринимать действительность, и поэтому весь маршрут нашего передвижения в автомобиле остался для меня загадкой.

Где-то рядом прозвучал знакомый голос:

— Что вы привезли? Да она же, того гляди, умрет!

— Нет, — отреагировала я, — я не собираюсь умирать.

Я полулежала в огромном кресле, а напротив стоял и ласково улыбался в седую бороду Вячеслав Петрович Тупольский.

— Ну, вот мы и встретились, Татьяна! — радостно возвестил он, словно разлука со мной неимоверно печалила его последние два с половиной года.

Ненависть к этому человеку произвела чудесную метаморфозу с обессиленным телом — я слегка оживилась.

— Но что это вы так неважно выглядите? Вы совсем зеленая!

— Зато вы, как всегда, в полном порядке. Один из парней подошел сбоку, неслышно ступая по толстому ковру, и протянул мне бокал воды. Ну нет, достаточно, я уже и так отравлена. Мы находились в большой, светлой комнате, стены и потолок которой были обиты светлым деревом. Загородная дача? В открытое окно виднелся лес. Вячеслав Петрович не изменился. Он буравил меня светло-голубыми глазами.

— Вижу, вам плохо. Но я не знал, что вы в таком плачевном состоянии, когда давал своим парням команду доставить вас к себе. В последнюю нашу встречу вы радовали глаз подвижностью молодой, здоровой девушки. Но я вас долго не задержу. Хочу только поблагодарить.

Зеленая, индифферентная, я удобнее расположилась в кресле. Он хочет меня поблагодарить. В животе происходил непонятный процесс. Как будто железная перчатка, терзавшая меня, была в нескольких местах проедена ржавчиной. Она давила по-новому и время от времени позволяла облегченно вздохнуть. Но едва стихала физическая боль, я начинала думать о том, что погибла Эванжелина, и это было еще хуже.

— За что вы хотите меня поблагодарить, Вячеслав Петрович? — устало спросила я.

— За то, что вы совместно со своим энергичным другом-журналистом почти похоронили «Блок-Z».

Да, он конечно же не может не быть в курсе всех происходящих событий.

— А вы теперь ярый сторонник законности и правопорядка? Вам-то какая радость, что эта шайка попадет за решетку?

Тупольский насмешливо улыбнулся:

— Видите ли, эта организация, которая владела многими промышленными предприятиями и контролировала пять банков, была для нас костью в горле.

— Для вас? А кого теперь вы представляете?

— Ну, Татьяна, после нашей последней встречи прошло почти три года, то есть я стал на три года старее и на три года умнее. Я не собираюсь снова доверять вам свои маленькие девичьи тайны, чтобы вы коварно использовали их для укрепления популярности своего журналистского имени. Но так и быть, удовлетворю ваше любопытство в некоторой степени. Я, как птица Феникс, возродился из пепла. Вы уже в курсе, что такое «Блок-Z», как крепко он опутал своей паутиной множество людей и фирм. Умножьте все на десять — и размах, и численность, и операции, и положение членов организации на общественной лестнице, — и получится то, что в данный момент представляю я. Обо всем этом я уже и так вам рассказывал в нашу последнюю встречу. Кое-кто, конечно, выбыл из наших рядов, и не без помощи публицистической агрессивности Татьяны Максимовой, но остальные, как я, например, только укрепили позиции.

— И чем вам тогда мог помешать «Блок-Z»? И почему вы сами его не уничтожили, а впутали нас?

— Минутку, дайте закончить мысль. Понимаете ли, претендентов на сладкий пирог приватизируемой собственности (а я, конечно, говорю не о мелких парикмахерских и хлебных магазинах), такой, знаете ли, сочный пирожок: снизу жирная плодородная землица, сверху заводы и фабрики, пароходы и поезда, так вот, претендентов распоряжаться всем этим добром, выпущенным государством из своей цепкой руки, очень много. И теперь, когда «Блок-Z» в полном составе отправится греть тюремные нары, мы отлично трудоустроим то, что они успели нахапать и создать. А вас я привлек из чисто спортивного интереса. Прошлое наше сражение закончилось со счетом один — ноль в вашу пользу…

— Оно закончилось бы в мою пользу, если бы вы сейчас сидели за решеткой, — мрачно признала я.

— Но шуму было поднято достаточно. И я был два месяца под следствием. Репутацию вы мне основательно подмочили. Тогда я решил — хорошо бы устранить конкурента вашими руками. Передал вам информацию в желтом конверте, а следовательский талант — не знаю, ваш ли, вашего ли друга Сергея — сделал все остальное. Хорошо и мне, и вам, и обществу — все же ликвидирована социально опасная преступная группа… Ну, пока еще не ликвидирована, скажем, но нужным людям уже представлен архив этой организации, и я уж прослежу, чтобы дело пошло дальше. Да, вы меня не разочаровали.

Вот, оказывается, ради чего штурмовала я тринадцатиэтажное здание, вот из-за чего погибла Эванжелина! В этом сражении с «Блоком-Z» за нашей спиной стоял Вячеслав Петрович, направляя нас, как послушных марионеток. А мы с радостью ухватились за это дело (то есть Серж ухватился) и позволили себя использовать, помогли Тупольскому устранить конкурентов и произвести передел собственности. Отомстил Вячеслав Петрович своей давней антагонистке весьма элегантно, трудно это не признать!