Между тем барышня-кассирша посмотрела в квитанцию, и ей самой тотчас расхотелось болтать.

– Марья Семеновна! – закричала она. В голосе звучали панические нотки. – Подойдите, пожалуйста, сюда. – Потом повернулась к Дредду и официально проговорила: – Вас прошу минуточку подождать.

Давешняя сварливая дама, высоко задрав двойной подбородок и показательно не глядя на посетителей, подошла к кассиру. Наклонилась. Та что-то быстро зашептала Марье Семеновне на ушко. Через несколько секунд подбородки сварливой дамы еле заметно задрожали, а щеки побледнели. Она повернулась к удачливым игрокам с фортуной и уже совершенно без апломба проблеяла:

– Прошу простить, но в настоящее время в кассе нет требуемой суммы. А банки уже закрыты… Вы готовы подождать до завтрашнего дня?

Члены комплота перебросились взглядами, и Никита выразил общее мнение:

– Конечно, готовы. – Он широко улыбнулся и в лучших традициях русского офицерства присовокупил: – Ради того чтобы полюбоваться на таких прелестных барышень, мы готовы приходить сюда ежедневно.

– И еженощно, – пророкотал Илья.

– Даже ежечасно, – добавил Попов.

– Еже-мо-мен-тально, – по складам проговорила в приоткрытую дверь какая-то морда, необычайно сходная с крокодильей. Появление забавной морды разрядило атмосферу и даже заставило работниц «Биатлона» захихикать.

Только Дредд и Паша-Пафнутий ничего не сказали. Их держали под ручку Инга и Антонина, поэтому вести речи о прелести посторонних девушек было крайне неразумно.

– До скорого свидания, красавицы! – попрощались в голос Илья, Никита и Алексей. А Иван-королевич, пользуясь тем, что Инга на мгновение утратила бдительность и отвернулась, подмигнул барышне за кассой и сообщил:

– Сумочку тут оставим.

После чего компания богатырей и их боевых подруг покинула букмекерскую контору.

Предполагаемые девственницы вздохнули – скорей печально, чем облегченно. И даже сварливая Марья Семеновна мечтательно пробормотала: «Ах, какой мужчина – этот с усиками, похожий на военного…»

Выбравшись из логова несвоевременно обнищавшего дракона, наши герои окружили «Оку» и посмотрели друг на друга с задумчивостью. Никто не проронил ни слова. Илья принялся протирать лобовое стекло, на котором виднелась белая клякса птичьего граффити. Желтогрудая художница сидела поодаль, на ветке тополя и пела «синь-синь», делая вид, что совершено ни при чем.

Никита закурил ароматный не по породе «Беломор», Леха – столь же душистую «Приму». Персеанский профессор клацнул зубами в попытке поймать ночного мотылька, а Дредд звучно побарабанил пальцами по макушке главного украшения своего ожерелья. Девушки шмыгнули в салон машинки пошептаться о девичьем.

Паша-Пафнутий окинул взглядом нарисовавшуюся диспозицию и спросил:

– Ну что, парни, куда обычно направляются чемпионы после долгожданной победы?

– На пресс-конференцию, – сказал Муромский. – Если таковая предусмотрена. Или отсыпаться. Можно еще в баньку.

– А почему не на банкет?

– У настоящих чемпионов режим и диета. Которые, ясен перец, главные враги загула и банкета, – сказал в рифму Илья. – Но вообще-то идея заманчивая. Какие есть предложения по поводу подходящего места? Я предлагаю свою каморку.

– Твоя каморка – это пять, – покивал Леха. – Музычка, штанги-гирьки, балкончик… Да только в такую погоду прятаться в четырех стенах? Фу! – Он выдул густую дымную струю и уточнил: – Моветон, выражаясь по-крестьянски. На природу, парни, надобно. На натуру. Чтобы слышался умиротворяющий шум листвы, мелодичное пение птиц, романтическое журчание ручья…

– Жизнеутверждающий звон комаров, – подхватил Никита. – Отставить, бойцы! Пикник под сводами леса – дело, конечно, хорошее. Но не вечером. Тем более не ночью. Загрызут комарики-то.

– Да брось, комиссар, – не сдавался Попов. – Как известно, в тайге либо в поле после второй бутылки все женщины становятся красавицами. После третьей исчезают комары. А после четвертой прекращается дождь. У нас красавицы уже есть, дождя, наоборот, нету. Так что комарики пропадут даже раньше, чем предусмотрено туристским законом. Скажи, Илья?

Муромский окончил наводить глянец на стекло «окушки», полюбовался результатами работы и пожал плечами:

– Да мне-то что. Меня жалить – себя не жалеть. Но девчонки…

Ваня Дредд и Пафнутий истово закивали. Отдавать девчонок на поживу лесным кровососам им чертовски не хотелось.

– Тогда предлагаю наш «Шалман», – сказал Пафнутий. – К тому же у меня и у Тони через час начинается смена. Обслужим по высшему разряду. Может, четыре стены приличной ресторации все-таки устроят чемпиона и его команду?

Чемпион и его команда замялись, отводя глаза. Было понятно, что «Шалман» их не слишком-то устраивает.

– Шумновато там, – наконец высказался Никита. – Караоке это проклятое…

Пафнутий гордо напомнил:

– У нас живая музыка! – Потом вздохнул и пробормотал: – Ну впрочем, как знаете.

– А ты что подскажешь, зеленый? – Леха дружески хлопнул Геннадия по шляпе. – Прояви изобретательность высшей расы. Только, чур, павильон «Союзмультфильма» не предлагать! Пить водку в компании мультяшных кукол – страшное кощунство.

– Если бы мой косметический препарат, то есть космический аппарат был чуточку повеличественнее, – развел конечностями дружбанолог, – я бы мог предложить шествие по злачным областям вселенной. Ах эти синеволосые непарнокопытные чертовки с Тау Кита! Ух эти интеллигентные забулдыги и краснобаи с Сириуса! А пьянящие газированные тины из ликеро-водочных озер Теты Носорога? Шарман! Фонтан! Ураган! Но, к титаническому состраданию, мой звездолет всего лишь двуспальный. И топлива в карабин. То есть в обрез…

Друзья, уже видевшие себя посасывающими знаменитые на весь космос газированные тины в обществе не менее знаменитых синеволосых чертовок, приуныли. Все, за исключением Дредда. Тот вновь побарабанил по королевскому амулету и спросил:

– Скажи-ка, Геннадий, а какова грузоподъемность твоего блюдца? Тонны полторы будет?

– Не имею известного масштаба, чтобы ответить, – растерялся дружбанолог. – Тонны, понтоны, тритоны… Ты, милая ящерка Ваня, мыслительные мышцы не гипертрофируй. Ты пальцем изобличи.

– Да запросто, – отозвался Дредд. – «Оку» вместе с нашей компанией может поднять и вокруг Земли обнести? Ну хотя бы на половину шарика?

– Предположительно может, – подумав секунду-другую, сказал профессор. – Предположительно пять таких машин оттранспортирует на расстояние тысячу раз вокруг планеты. За одни сутки. Без судьбоносных потерь энергии. Но зачем это?

– И правда зачем? – поддержала заинтригованная компания.

– Да меня, ребята, его королевское величество отец родной приглашает в гости, – признался русско-папуасский принц. – Давно уже зовет. Обещает с родней познакомить и устроить грандиозную пирушку. А на нашем родовом острове, слава первочеловеку Сидо, не сосавшему материнской груди, комары и другая жалящая гадость отсутствует как класс. Зато мяса, рыбы и фруктов завались. Настоящий Эдем. Змеи, конечно, наличествуют, как во всяком уважающем себя Эдеме. Но и те от людей прячутся. Потому что отцовы подданные кушают их за милую душу. – Обрисовав райский остров, Дредд потупился и пробормотал: – Заодно я б ему Ингу показал…