— Выпить хочешь? — предложил Князь Тьмы.

Настя большим и указательным пальцем показала, сколько ей налить. Когда Сатана отвернулся к бару, она сделала расстояние между пальцами побольше и задумалась — стоит ли напиваться или все-таки можно расслабиться?

— Дорогой… — В комнату влетела роскошная блондинка и осеклась, увидев Настю.

Настя поняла не сразу, кто она такая, но, когда до нее дошло, она ахнула, вскочила и нервно воскликнула:

— Здрасте, очень рада, я ваша большая поклонница…

Но Мэрилин быстро извинилась и ушла. Настя уставилась на Сатану, который отчего-то покраснел и промямлил:

— В этом и преимущество… Хотя, в общем-то, не мой типаж…

Но, когда они выпили, он вдруг разоткровенничался:

— Жду не дождусь Анжелину Джоли! Обожаю ее!

— Ого! — Настя несколько обалдела от такого расклада. — Но вы же это… можете… ну… Как правильно сказать? Пойти в народ…

— В какой народ? — скривился тот. — У меня дел — во! — Он провел ребром ладони по горлу. — Ты что, думаешь, легко быть Князем Тьмы? Ты хотя бы представляешь, кто меня окружает? Насильники, убийцы, подонки, шлюхи… Даже вот эта… — Он кивнул на дверь, куда удалилась Монро. — С первого взгляда вроде ничего, но она же психопатка! Истеричка!

— Слушайте, но вы же сами… выбрали свою стезю, — немного смутившись, пробормотала Настя.

— «Творить добро, всему желая зла…» — процитировал Сатана. — Я не мог ничего поделать! Не мог! Плюс невозможен без минуса, добро невозможно без зла — закон бытия. Это он так придумал, а я лишь орудие, жертва! Я просто не принял текущий уклад и был сослан! То есть… мне вроде как пошли навстречу — сказали: раз такой умный, разбирайся сам. Но я ведь тогда и не предполагал, что на меня свалят всю грязную работу! Да, я полноправный властелин, но… чего? Всех этих неудачников и отщепенцев?

— А зачем ты вообще выступал против бога? — спросила Настя, переходя вдруг на «ты».

— Не выступал — я боролся с системой. Я с самого начала не понимал этот проект — люди, Земля, грехи, искупление… А вокруг него одни тупые исполнители. Особенно Михаил, тот еще фрукт… Но никто не любит инакомыслящих! И вот я здесь…

— Мне кажется, тебе стоит разобраться в себе, — посоветовала Настя. — Избавиться от этой ненависти…

Сатана посмотрел на нее и расхохотался.

— Поверь мне, милая, у меня тут и Фрейд, и Юнг, и… В общем, умников хватает! — сообщил он. — Дело не в том, что моя потенциальная обида на Творца и невысказанная ненависть не дают мне почувствовать себя живым без агрессии… — Сатана подался вперед и заглянул Насте в глаза: — Сейчас я необходим. Ад необходим. Им просто некого поставить на мое место. Так что я обречен.

— Ну, ладно, а со мной-то что? — спохватилась девушка.

— Слушай, ты такая интересная собеседница… Я прямо не хочу тебя терять… — с издевкой произнес Сатана. И задумался. — У меня одно условие, — заявил он.

— Какое? — испуганно спросила Настя.

— Мы с тобой, — медленно произнес Князь Тьмы. — Напьемся и будем плясать на столе канкан.

Настя некоторое время смотрела на собеседника во все глаза, после чего принялась хохотать, как сумасшедшая.

— Без вопросов! — воскликнула она. — Это я могу!

* * *

Они подъехали к памятнику раньше срока. На стоянке все места были заняты, так что Глаша просто остановила машину посреди дороги — в надежде, что с парковки кто-нибудь да уедет.

— Подождем, — пискнула Анна.

— Подождем, — проскрипела Аглая.

Аглая потянулась за сигаретой и заметила, что руки ее дрожат. Не так, как это бывает у алкоголиков поутру, но все-таки трясутся.

— Меня может стошнить, — вдруг заявила Анна.

— Ох, Аня, скажи что-нибудь оптимистичное и утешительное! — взмолилась Аглая. — Если и ты будешь психовать, я развалюсь прямо в машине. По ку-соч-кам!

— Глашка, я сейчас настолько не оптимистичная, что у меня ни одной положительной мысли нет! — воскликнула Анна. — Единственное, в чем я стопроцентно уверена (просто нутром чувствую!): если мы через все это пройдем и никто не умрет, ты станешь великой. И Настя станет великой. О, она будет просто о-го-го! Ты вот, ясновидящая, как считаешь?

— Ты бы, дорогая, не произносила лучше фразу типа: «Если никто не умрет…» Мне бы тогда было совсем хорошо! — ухмыльнулась Глаша. — А, как ясновидящая, я тебе вот скажу: пока я ясно вижу… Алину!

— Алину? — нахмурилась Анна. — В каком контексте?

— В контексте меховой куртки от Дольче и Габбана и памятника русскому народному герою.

— Не поняла… — опешила Аня.

— Черт, у тебя точно мозги отшибло! — рассердилась Аглая. — Вон, смотри, эта корова приперлась уже! Все, я пошла!

Она перегнулась на заднее сиденье, взяла книгу, бережно упакованную в бархатный чехол, посмотрела на Анну и попросила:

— Пожелай мне… хоть чего-нибудь.

Анна уставилась на нее, принялась судорожно рыться по карманам, нашла складной серебряный ножик — изящную, инкрустированную перламутром вещицу, — схватила ладонь сестры, порезала той палец (Аглая вскрикнула и грубо выругалась), сделала надрез у себя на руке и крепко прижалась ею к кровоточащей ранке на руке Аглаи.

— Я всем сердцем желаю тебе удачи! — произнесла Анна. — Я с тобой!

— Спасибо… — растрогалась Глаша и обняла сестру. — Ну, ладно, мне пора…

Она замотала палец салфеткой, надела перчатки, подхватила книгу и направилась к памятнику.

— А я уже решила, что вы передумали, — оскалилась Алина.

— Ага, — усмехнулась Глаша, — именно так ты и подумала. Как Настя с Сашей?

— Отлично! — хмыкнула та. — Саша с Матвеем здорово проводят время.

— Вот черт! Алина, ну, зачем тебе это надо? — не удержалась Глаша.

Алина уставилась на нее, но неожиданно ответила:

— У меня нет ни бабушки, ни мамы, ни тетки, ни любимой сестрицы, которые бы обо мне позаботились. У меня есть братец, которому наплевать на наши традиции. И если бы не я, он бы уже был врачом или каким-нибудь там… звукорежиссером!

— И что? — Аглая пожала плечами.

— Ты знаешь что! — завелась Алина. — Не надо тут гнать вот эту чушь на тему «Главное, чтобы человек был хороший»! Мы — ведьмы, дорогая, мы живем в другом мире — в мире амбиций, готовности заложить душу дьяволу ради успеха и признания, в мире стремлений быть лучше других. Мы такие по природе, и тут уж ничего не изменить. А лично я не желаю ничего менять!

Глаша слушала Алину и понимала, что та права. Конечно, признавать правоту этой вздорной стервы ни капельки не хотелось, но… Они же с Анной были в ужасе, когда Настя и Саша решили стать обычными. Были? Были! Амалия всю жизнь внушала им, что они особенные, не такие, как все, — в сто, в миллион раз лучше, что у них будет особенная жизнь, что семья — в том смысле, в котором ее понимает большинство женщин: муж, дети, собака, ухоженный сад, гладильная доска, любимый сериал, — это пошло, банально, не для таких выдающихся личностей, как члены семейства Лемм. И Глаша всегда была с ней согласна.