Обугленное полено мирно потрескивало в костре, наливаясь красным и время от времени запуская в небо стайки шаловливых искорок. Мужчина у костра размеренно дышал, чему-то улыбаясь во сне, а Мартин пялился на спящего с почти мистическим ужасом, словно увидел призрака. Впрочем, именно так оно и было, ведь он точно знал, что хозяина медальона казнили пятнадцать лет назад.

Юный маг предусмотрительно принял решение путешествовть в эфирном теле, чтобы исключить эксцессы с потенциально возможными свидетелями своего прыжка, а посему его появление рядом с хозяином медальона было совершенно бесшумным, к тому же его нельзя было увидеть нормальным человеческим зрением. Однако отчего-то Мартин всё равно не чувствовал себя в безопасности, даром что спящий мужчина не проявлял ни малейших признаков беспокойства, посапывал себе в две дырочки как младенец.

Впрочем, вскоре выяснилось, что страхи сыночка, явившегося проведать могилку отца, были не напрасны. Вот только что мужчина безмятежно спал и вдруг без всякого перехода вскочил на ноги и уверенно развернулся в сторону фантомного тела Мартина. Стальные глаза, в которых колыхались зловещие огненные всполохи, отражая пламя костра, уставились прямо в лицо призрачному пришельцу, и точно такие же всполохи заиграли на лезвии ножа, зажатого в руке бессмертного. Всё произошло так быстро, что Мартин не успел даже испугаться, он завис в ступоре, не смея пошевелиться. Мужчина тоже стоял, не двигаясь и никак не проявляя агрессивности, только его глаза словно бы ощупывали пространство, в котором прятался его незваный гость.

Скинув на землю одеяло, бессмертный предстал перед ошарашенным мальчишкой обнажённым до пояса, и, несмотря на шок, Мартин невольно залюбовался его поджарой и мускулистой фигурой. Если судить по лицу, мужчине можно было дать лет сорок с хвостиком. Заметная седина в волосах и давно небритой щетине, да глубокие морщины, избороздившие его лоб, выдавали его настоящий возраст, но тело никак не соответствовало этой оценке, его рельефной мускулатуре мог бы позавидовать даже какой-нибудь молодой атлет. Поверить в то, что этот качок является родным отцом Мартина, было, пожалуй, трудновато. Мальчик от рождения имел скорее субтильное, нежели спортивное телосложение, и никакие физические нагрузки не смогли бы этого изменить.

Бессмертный сделал осторожный шаг в сторону Мартина, и тот невольно отпрянул в сторону. Мужчина безошибочно развернулся к тому месту, куда удрал его фантомный гость, и только тут в голове юного мага промелькнула запоздалая мысль о том, что он совершенно ничего не знает о возможностях бессмертных. А вдруг этому страшному мужику доступно эфирное зрение, и он действительно может его видеть? Эта мысль буквально оглушила беспечного путешественника, вызывая неконтролируемый приступ паники. Все благие намерения Мартина узнать правду о своём родном отце мгновенно испарились, и, не дожидаясь дальнейших действий бессмертного, он поспешно ретировался в свою спальню.

В ту ночь он так и не сомкнул глаз, метался по своей спальне, как хорёк по клетке, в попытке примириться с тем очевидным фактом, что его родной отец жив. Этот мужчина у костра не мог быть никем иным, кроме как владельцем медальона бессмертного, техника перемещения по эфирному следу никогда не давала сбоев. Но каким же образом его медальон оказался у матери Мартина, ведь бессмертные, по словам Джарета, никогда не расставались с этим своим знаком отличия? Мог ли отец перед казнью оставить свой медальон жене, а потом каким-то чудом выжить? Да, такой вариант развития событий представлялся возможным. Сделать прощальный подарок любимой женщине, которую бессмертный не надеялся больше увидеть – это было даже естественно. Но тогда встаёт другой вопрос: почему отец не попытался позже её разыскать?

Конечно, появляться в Ордене, где тебя ждёт смерть, наверное, не самый разумный поступок, но ведь бессмертный просто физически не мог поступить иначе, поскольку установки подчинения являются частью его существа. Эти установки достали бы отступника где угодно, даже в другой реальности и заставили бы сдаться Ордену. И тут до Мартина наконец дошло. Отец действительно укрылся от расправы в другой реальности, той самой, где Орден распался, и установки подчинения не действовали. Именно на таких «диких» бессмертных, как отец Мартина, здешнее отделение Ордена вело охоту, и Джарет участвовал в этих рейдах в качестве не то инструктора, не то спеца по боевым искусствам.

Когда Мартин представил своего наставника в качестве загонщика на человеческую дичь, ему сделалось противно до тошноты. Весь романтический флёр, которым он наградил Джарета, улетучился как дым в открытую форточку. Мартину даже подумать было невыносимо о том, что этот мерзавец охотится на его отца, как на дикого зверя, а в промежутках между рейдами увивается за его мамой. При этом мама благосклонно принимает ухаживания этого отмороженного на всю голову охотника и даже не подозревает, что её муж жив, и она на самом деле проводит время в обществе его потенциального убийцы.

Несчастная женщина столько лет оплакивает любимого человека, казнённого только за то, что посмел её полюбить, а этот человек, оказывается, выжил, но вынужден скрываться от убийц в иной реальности, жить в лесу и страдать от невозможности вернуться к жене и сыну. Мартин так распалился, что едва ни бросился к маме прямо посреди ночи, чтобы обо всём ей рассказать. Хорошо, что у него хватило ума всё-таки отложить свой визит до утра, а в свете дня вся эта картина предстала перед ним в несколько ином свете. Но случилось это вовсе не потому, что утро оказалось мудренее вечера, как пророчит старая добрая поговорка, просто на полпути его перехватил Джарет и уволок брыкающегося пацана на балкон.

– Далеко собрался, малец? – снисходительно бросил наставник, всё ещё придерживая буянившего пленника.

– Отпусти меня, бугай,– завопил Мартин, тщетно пытаясь лягнуть телохранителя в какое-нибудь уязвимое место. В тот момент он находился в таком душевном раздрае, что напрочь забыл, что является почти Творцом и может разделаться с кем угодно просто силой мысли.

– Заткнись,– в голосе Джарета не было злости, зато там было кое-что другое, от чего Мартин мгновенно забыл о сопротивлении и затих. – Так-то лучше,– похвалил его агрессор,– я тебя выпущу, если обещаешь спокойно выслушать.

– А если откажусь? – голос Мартина прозвучал жалко и неубедительно, и ему сделалось стыдно за собственное малодушие.

– Тогда выслушаешь против своей воли,– рассудительно заключил телохранитель.

Мартин хотел было ещё поартачиться из принципа и для поддержания собственного авторитета, но внезапно ощутил, что у него откуда ни возьмись появилось прямо-таки непреодолимое желание выслушать своего навязчивого собеседника. Это было довольно странно, ведь только секунду назад всё, что ему хотелось – это вцепиться Джарету в его лощёную физиономию. Мартин уже почти восемь лет был учеником Творца, а потому научился внимательно относиться ко всяческим странностям, вроде резкой смены настроения.

– Ты применил ко мне какую-то ментальную технику,– безапелляционно заявил он наглому манипулятору,– прекрати, Джарет, иначе я тоже воспользуюсь тем, чему меня научил Атан-кей.