— Хаки, Бьярн! На вышку, бегом! Торм, за мной! Только аккуратно. — Унай, идя первым, уже издалека увидел, что стало с его отцом и остальными. Мальчишек нужно было немедленно отвлечь от созерцания страшного зрелища. Сердце Уная сжалось от тоскливой боли. Отец лежал с развороченной грудью и оторванной рукой. Его голова была неестественно вывернута, все тело в крови. С трудом оторвав взгляд от тела отца, Унай хрипло прикрикнул на близнецов:

— Хаки! Поднимись на ту вышку, где был Митро, — может, там остались стрелы! А как осмотришься — бегом к Бьярну!

Сеча была страшная. Туши тарков валялись вокруг кучки погибших воинов. Видимо, когда поток нападавших иссяк, защитники сошли со стены и ударили в спину разбредающимся по селищу тварям, отвлекая их от женщин и детей.

От Митро и Лотама мало что осталось. Остатки их тел тоже лежали внизу. Наверное, стрелы закончились и они спустились поддержать товарищей. Легкий кожаный доспех не уберег их от когтей и клыков тарков, но перед смертью храбрецы забрали немало жизней врагов, пока их не растерзали.

Самая большая куча серых тел лежала возле Торольва Камня. Тот полулежал, опершись на свою большую секиру. На его могучей шее зияла страшная рваная рана. Унай подумал, что Торольв умер от потери крови, добив последнего тарка. Походив вокруг поля боя, тела Торби так и не нашли. Это обнадеживало. Когда Унай на миг представил себе, что они останутся одни, без старших, наедине с неизвестностью, его даже передернуло. А вдруг тарки снова придут? Что будет с шестью детьми, думать не хотелось…

Унай, отвлекшись от созерцания мертвых тел, крикнул:

— Бьярн! Что видно?!

— За стеной пусто! Внутри тоже тихо! Хотя… — Бьярн, щурясь, посмотрел в сторону, где были кладовые общины и большой хлев для волов. — Кажется, в хлеву что-то неладно!

— Хаки! Что у тебя?

— Пара стрел, и все, — хрипло произнес Хаки, смотрящий на то, что осталось от его отца и старшего брата.

Унай, переборов в себе желание упасть возле тела отца и зарыдать, стал тормошить убитых горем мальчишек:

— Оба вниз! Торм, бери гарпун полегче! Торм, слышишь?

Мальчишка стоял над телом брата и, казалось, ничего не слышал. По его щекам текли слезы, оставляя на черном от сажи и пыли лице мокрые дорожки. Он вздрагивал всем телом и тихо подвывал.

Унай, подойдя к Торму, обнял его левой рукой и стал успокаивать:

— Все… Все… Они погибли как герои, спасая нас. Ты слышишь? — шептал он мелко дрожащему мальчику на ухо. — Они уже за Берегом… С Творцом… Они ушли, показав нам, как это нужно делать… Понимаешь… Бьярн увидел что-то в стороне хлева — может, там остались тарки… Слышишь? Нам нужно идти туда и посмотреть, что там. Мы должны защитить Унну и Лайну, как это сделали наши отцы и братья…

Услышав о тарках, Торм вздрогнул и посмотрел в глаза Унаю. В его взгляде не было страха, на Уная смотрел жаждущий крови звереныш.

— Ты прав, брат. — Торм, отстранившись от Уная, наклонился к телу брата и достал из ножен его кинжал. В руках мальчика кинжал казался небольшим мечом. Затем Торм подошел к телу убитого тарка, лежавшему немного поодаль, и стал вырезать торчавший из груди гарпун. За этим занятием его и застали уже спустившиеся с вышек близнецы.

— Готовы? — спросил Унай у троих мальчишек, молча глядевших на него. В их глазах не было страха, а Торм, с ног до головы перепачкавшийся кровью тарка, пока вытаскивал глубоко засевший гарпун, вообще выглядел зловеще.

— Мы с Тормом впереди, а вы сзади, прикрываете нам спины, — давал последние указания Унай.

— А если их много будет? Что тогда? — спросил переступающий с ноги на ногу Хаки.

Торм только кровожадно ухмыльнулся, сжимая в правой руке окровавленный гарпун.

— Тогда врассыпную, и бьем их издалека, — объяснил спокойно Унай. — Нужно сделать так, чтобы нас никто не увидел. Ясно? Тебя это в первую очередь касается. — Унай ткнул пальцем в грудь Торма, на что тот только хмыкнул.

Пока дошли до хлева, обнаружили тело Торби. Он лежал, прислонившись к стене хлева. В руках меч, левая нога по холено оторвана. Рядом с ним, немного поодаль, оставляя кровавый след и таща за собой внутренности, по земле полз еле живой тарк. Здоровенными лапами он упорно загребал землю, пытаясь отползти подальше от умершего воина. Его била крупная дрожь. Торм вонзил гарпун в затылок зверя, и он после нескольких конвульсивных движений затих.

Пока добивали тарка, вдруг услышали громкое мычание, доносящееся из хлева. Войдя во двор, огороженный крепкими жердями, мальчишки оказались рядом с дверьми. Внутри хлева бесились волы, роя копытами землю. Еще был слышен противный чавкающий звук, от которого у Уная пробежали по спине мурашки.

— Хаки и Бьярн! На крышу! Дальше знаете, что делать. Что бы ни происходило внизу — вас это не касается. Ваше дело бить по таркам, если они выскочат. Старайтесь бить наверняка — чтоб скорее подохли. Торм, ты тоже на крышу, у тебя два гарпуна. Только ты из нас двоих сможешь сильно их метнуть. А я погляжу, что там внутри.

Подождав, когда мальчишки тихо заберутся на крышу хлева и удобно устроятся, Унай, тихо ступая, приблизился к распахнутой двери, из которой доносилось равномерное чавканье. Волы по-прежнему бесились и мычали. Благодаря этому шуму все смогли занять свои места, не боясь быть услышанными.

Тихо ступая и держа меч наготове, Унай медленно заглянул внутрь хлева. Довольно большое сооружение было рассчитано на шесть или семь голов скота. Всего же в селище было четыре вола да купленный три месяца назад на ульмской ярмарке теленок. Общего любимца детворы назвали Рыжиком за характерный окрас. Он был подарком на свадьбу Торби и Лайны. Раньше водить волов на выпас по верхней широкой тропе было скучно, но после появления забавного рыжего теленка мальчишки сами распределяли очередь между собой, лишь бы провести весь день с малышом.

Его место в хлеву находилось в самом конце. И сейчас сердце Уная сжалось от страшного предчувствия: именно из дальнего угла доносилось противное чавканье.

Глаза мальчика понемногу привыкли к темноте, и он смог разглядеть сидящего к нему спиной чавкающего тарка. У его ног лежал растерзанный Рыжик. Тело теленка вздрагивало с каждым рывком когтистых лап, отрывающих новые куски мяса. Унай, удержавшись от вскрика, медленно обвел взглядом хлев. Больше никого. Тарк был один. И только взбесившиеся волы, чувствуя запах крови, громко мычали.

Осторожно, чтобы не потревожить правое плечо, которое болело все больше и больше, Унай отполз на шаг от двери и постарался тихонько прикрыть ее. К счастью, ему это удалось. Подперев дверь поленом, мальчик отошел еще на шаг и поднял голову. С крыши на него тревожно смотрели три пары глаз с немым вопросом.

— Один тарк. Рыжика жрет сволочь, — сообщил Унай.

— Вот тварь…

— Что будем делать? — спросил Хаки.