Желание приобрести сотню ружей высказывали магаданским послам при дворе императора Максимилиана, явно с целью разобрать изделие и выпустить свой аналог. Послы, проинструктированные Петром, лишь улыбались и кивали головой. Мол, приезжайте к нам в столицу, там и решайте вопрос. Заводили разговоры о покупке магаданских пушек датские представители, но как-то неуверенно, толком не понимая, чего им надо. Потому Пётр эти намёки не принимал всерьёз, рассчитывая только на шведские и русские заказы. Кроме оружия, мастерские готовились к выпуску товаров народного потребления – от плугов и борон до ножей, кос, топоров и посуды. На продажу стальных изделий у магаданцев была основная надежда, других источников дохода в ближайшие годы не предвиделось. Не считать же откровенно пиратские рейды магаданских кораблей источником дохода.

Отдохнувшая летом Надежда принялась сразу за два проекта: производство бумаги из привезённой с Севера целлюлозы и выдувка особо чистого стекла, с использованием апатитонефелинов. Обе технологии главным химиком были давно продуманы до мелочей, оборудование подобрано, оставалось всё установить и заняться делом. Под бумагу уже были приготовлены три трофейные и одна местная типографии, даже тексты набраны и прочитаны контрольные оттиски. Дело было за бумагой, не покупать же за бешеные деньги ту бумагу, что продают в здешних магазинах. Первыми изданиями во всех типографиях станут листовки, обыкновенные рекламные листовки. Правда, огромным для местных жителей тиражом в тысячу экземпляров и более.

Листовки сочиняли втроём, выбирая самые простые и понятные тексты, вернее один текст на четырёх языках, с иллюстрациями, вернее, с картинкой. На картинке симпатичный, хорошо одетый бюргер, стоял с женой и тремя детьми под окнами своего двухэтажного уютного домика, окружённого садом, за которым виднелись лошадь, корова и свинья. Смысл подписей на русском, голландском, немецком языках и латыни сводился к комментарию рисунка. Как говорится, все народы в гости к нам, будем жить в Западном Магадане весело и богато. Никаких угнетений, налоги снижены вдвое, православным подданным отмена налогов на семь лет, на заводах и в мастерских рабочий день не более девяти часов, физические наказания запрещены. Счастье, а не жизнь. Пока решили начать с подобных рекламок, дальше будет видно, как народ потянется. В шестнадцатом веке никто из власть имущих не стремился увеличить, таким образом, число подданных, магаданцы станут первыми.

Шеттингоф тоже ушёл на зимние квартиры, изрядно пощипав войско Стефана Батория и захватив добрую половину исконной территории княжества Литовского. Под властью польского короля осталась южная часть Речи Посполитой, к востоку от Львова и к югу от Орши. Судя по активизации шведских политиков, пожелавших закупить ещё пять тысяч ружей, на следующий год они дожмут короля Стефана. Но как втайне подозревал Пётр, шведские походы приведут не к заключению мира, а к вмешательству в войну Турции, на стороне своего ставленника Батория. Шведы, видимо, не просчитывали такой вариант развития событий, хотя, скорее всего, именно потому спешили выбить с захваченных земель максимум прибыли. Осенью на захваченные земли высадились десятки мытарей из Стокгольма, в сопровождении стражников, занявшись любимым делом – выбиванием налогов.

Налоги они выбивали и выколачивали весьма умело, корабли едва успевали перевозить в Швецию скотину, зерно и изъятые материальные ценности. За два года поляки отвыкли от власти на своей земле или просто прикидывались, но сотни крестьян бродили по дорогам северной Польши, жалуясь на шведов и собирая милостыню. Тут поспели первые листовки, хоть и на русском языке, но достаточно понятные для желающих прочитать. Бывшая Восточная Пруссия всем соседям была хорошо знакома и находилась рядом, сотня-другая вёрст для привычного мужика не крюк. К декабрю первые поляки, желающие жить и работать в Магадане, пришли в Королевец. К их приёму были выстроены бараки, с печным отоплением, заготовлен определённый объём неквалифицированных работ. Потому как нищих и попрошаек в Королевце никто привечать не собирался. Елена Александровна находила работу всем, даже инвалидам, по способностям. А тех, кто убегал из казарм от предложенной работы, пускаясь снова нищенствовать и бродяжничать, обеспечивали иной работой, уже в запертых помещениях.

Хотя особо таких легкотрудников не караулили, а предупреждали, что следующее рабочее место будет в Мурманске, далеко на севере. Так что любители вольной жизни в Магадане не задерживались. Зато приживались обнищавшие и разорённые крестьяне и рыбаки, особенно семейные. Им не только давали работу, жильё, пусть и в бараке, но и платили, вели разъяснительную работу. Петро не забывал воспитывать и находить коммуникабельных парней, способных объяснить любому человеку всё, что угодно. Таких умельцев подполковник и Елена Александровна легко вычисляли и не жалели сил и денег для найма или вербовки. Всё это приводило к тому, что почти любой, кто задерживался в бараках на срок больше двух недель, начинал планировать свою новую жизнь в Магадане. Чего и добивались магаданцы, обещая всем, кто доработает до весны, нарезать землю и выделить бесплатно лес для строительства дома. Более того, тем, кто сядет на земли вблизи Королевца, губернатор выделяла деньги на постройку дома.

За два года Елена Александровна неплохо поработала, внедряя европейские порядки и норму жизни магаданских подданных. Улицы Королевца и Риги, даже в старых крепостях, обзавелись сточными канавами, облицованными камнем. Всех горожан и жителей королевских сёл приучили мыться в бане не реже раза в неделю. Городские улицы ежедневно вычищались созданными коммунальными службами. Эти же службы с удовольствием штрафовали на круглые суммы тех, кого заставали за выливанием помоев на дорогу или другими неприличными делами. Бедняки, не способные уплатить штраф, поступали на временную работу в ту же коммунальную службу, привлекаясь к увлекательной работе золотарями (проще говоря, вычерпывали содержимое уборных и вывозили за город, в отстойные ямы).

Горожане быстро смекнули, что нет лучше способа испортить себе жизнь, как нарушить правила гигиены. Или иные правила, установленные великим и ужасным губернатором, Еленой Александровной. Подданные нового государства поняли, кто в доме хозяин, и не стремились с этим хозяином ссориться, выполняя требования губернатора безоговорочно. Елена Александровна не сомневалась, что не пройдёт и десяти лет, как жители Западного Магадана будут самой чистоплотной и аккуратной нацией. Потому не забывала о привлечении будущих туристов и заранее заботилась о строительстве будущих достопримечательностей. Для этой цели увеличила выход кирпича в кирпичных заводиках и приступила к строительству кафедрального православного собора, крупнейшего в Северной Европе. Так как-то рассчитывая закончить постройку очередного чуда света через пару лет, для прочности армируя кирпичную кладку стальными стержнями.

Пётр, невольно завидуя работоспособности губернатора, работал без выходных. Он выстроил на берегу две артиллерийские батареи, для защиты Королевца с моря. Затем принялся за сушу, гонял солдат в хвост и в гриву, особенно аборигенов, мобилизованных на полгода. На всех опасных направлениях вокруг города выстроили и замаскировали доты, с крышами в два наката. Перед ними вырыли настоящие волчьи ямы и противоконные рвы. На всё это незаметно ушло три месяца слякотной и промозглой прибалтийской зимы. Новобранцы неплохо овладели магаданским языком, особенно его строительным диалектом. Шесть столичных полков в совершенстве овладели умением пластунского передвижения и стрельбы из положения лёжа. От них не отставали бойцы рижского гарнизона, регулярно менявшего место дислокации с одним из столичных полков.