Гм, а вот это уже совсем любопытно. Водолазы у меня на флоте и в самом деле есть. Только плавать в воде, как рыбы, они не могут. Ныряют неглубоко, осматривают днища боевых кораблей, ну, а если надобен серьезный ремонт, то для этого имеется водолазный колокол. В него с поверхности по трубкам подают воздух, и люди в нем могут вести на небольшой глубине подводные работы. Или искать предметы на дне бухт. Ну а на большее они не способны.

Слыхал я, что три года назад один немец создал специальную «одежду для водолазов», в которой можно было работать под водой дольше трех минут. Она состояла из непромокаемой ткани, на плечах водолаза прикреплявшейся к краю металлического колпака, который покрывал его голову. Внутрь были две дыхательные кожаные трубы с клапаном для вдоха и выдоха. Но якобы это немецкое изобретение оказалось не совсем удачным, и о нем больше никто не вспоминал.

Я решил, как бы ни складывались мои дела в Петербурге, обязательно увидеться с водолазом, о котором рассказал мне поручик, и обстоятельно потолковать с ним.

Тем временем коляска подкатила к новому царскому дворцу. У входа в него стояли два двухэтажных здания, как сказал мне флигель-адъютант – Кордегардии. И тут я увидел первого из них… У входа стоял военный в странной пятнистой форме и с удивительным оружием, висящим на ремне у него на груди. Он повелительно взмахнул рукой, и кучер послушно остановил карету перед полосатым шлагбаумом…

24 марта (5 апреля) 1801 года.

Санкт-Петербург.

Подполковник ФСБ Баринов Николай Михайлович,

РССН УФСБ по Санкт-Петербургу

и Ленинградской области «Град»

Как там кричал старший лейтенант Таманцев в «Моменте истины»? «Бабушка! Бабулька приехала!» Это я о прибытии в Питер долгожданного гостя из Крыма – адмирала Ушакова. Мне уже довелось познакомиться со многими историческими личностями – Багратионом, Кутузовым и, наконец, с самим государем-императором Павлом Петровичем. А тут вот еще и Ушаков!

С приездом Федора Федоровича сложился полный пасьянс, и можно было всем участникам предстоящей операции в Ревеле приступить к окончательной отработке плана полного разгрома британского флота. Павел также будет присутствовать на этом заседании Большого военного совета.

Правда, сам совет состоится лишь сегодня вечером, или завтра – адмиралу следует немного отдохнуть и привести себя в порядок после долгого путешествия по нашим весенним российским дорогам. Впрочем, Федор Федорович не выглядел слишком уж усталым. Ведь ему в феврале исполнился пятьдесят один год, и он был на двенадцать лет моложе Васильича.

Да и внешне Ушаков смотрелся молодцом – роста среднего, широкоплечий, с умными и проницательными глазами. При ходьбе он слегка прихрамывал. Я вспомнил, что это следствие болезни, перенесенной им в детстве. Ушаков с любопытством посмотрел на наших бойцов, поздоровался со мной за руку (а рука у него была крепкая) и стал внимательно рассматривать Михайловский дворец. В бытность его в Петербурге на этом месте стоял Летний дворец императрицы Елизаветы Петровны. Ушаков даже бывал в нем, когда во дворце проживал фаворит императрицы Екатерины Алексеевны и покровитель Ушакова светлейший князь Потемкин.

Похоже, что перемены, произошедшие в Петербурге за время правления императора Павла, немало удивили адмирала. Впрочем, он всегда старался держаться подальше от придворных дрязг. Поэтому он все больше слушал, а на заданные ему вопросы отвечал кратко и односложно.

Придворный лакей в нарядном кафтане, расшитом золотом, пригласил Ушакова на аудиенцию к императору. Ко мне подошел Дмитрий Сапожников, которому, как бывшему моряку-черноморцу, очень хотелось хотя бы издали взглянуть на легендарного адмирала.

– Кто бы мне сказал пару месяцев назад, что я своими глазами увижу живого Федора Федоровича Ушакова – ни за что бы не поверил. Кстати, Николай, он совсем не похож на того Ушакова, которого сыграл актер Иван Переверзев. Тот был гораздо внушительней, с героическим, можно сказать, брутальным лицом. А этот какой-то простой, домашний.

– Внешность у него простая, но сам адмирал совсем непрост. Ему довелось быть и дипломатом, решая при этом вопросы, которые не каждому политику по плечу. Впрочем, Федор Федорович в первую очередь флотоводец. И именно в данном качестве он будет нужен во время нашей скорой командировки в Ревель.

– Слушай, Николай, а может, вы и меня туда с собой возьмете? У нас есть два акваланга, костюмы, компрессор для зарядки. Как вести себя под водой, я еще не позабыл…

– Викторыч, а что ты сможешь сделать с линейными кораблями Нельсона? У тебя что, есть подрывные заряды? И что будет с тобой, если начнется пальба? Всплывешь кверху пузом, как оглушенная корюшка…

– М-да-с, – вздохнул Сапожников. – Ты прав. А жаль – так хочется вспомнить молодость и сделать британцам козу рогатую.

– Знаешь, Викторыч, а вот после боя твой акваланг может и пригодиться. Некоторые корабли могут, как «Титаник», пойти на дно. Тут-то ты и порезвишься. Знаешь, сколько всего можно будет поднять на поверхность?

– Ага, сундуки, полные драгоценностей и золотых дублонов, – усмехнулся Сапожников. – А к сундукам цепями прикованы скелеты «лаймиз». Однако, Николай, мысль твоя работает в правильном направлении. С потопленных британских кораблей можно все ценное снять, да и своим поврежденным кораблям, если надо, помочь заделать подводные пробоины. Ведь Нельсон мужик серьезный – так просто он не сдастся… В общем, ты замолви за меня словечко, если что…

– Не знаю, не знаю, – я в сомнении покачал головой. – Насчет тебя, как мне кажется, больших проблем не будет. Но вот куда деть Дашку? Ведь эта дева-воительница, узнав, куда ты собираешься, пренепременно попрется вслед за тобой. Ты думаешь, что-то ее может остановить?

Сапожников вздохнул и выругался сквозь зубы. С одной стороны, он был огорчен тем, что из-за воспитанницы его возможная командировка в Ревель накроется медным тазом. С другой стороны, он был горд тем, что правильно воспитал дочь своего старого друга. Отличная выросла девица, не насиликоненная швабра, у которой одна лишь мечта – выгодно выскочить замуж и проводить ежедневный шопинг по магазинам, покупая все новые и новые шмотки и брюлики.

– Может быть, Лешка сможет ее удержать? – неуверенно спросил Сапожников. – Нет, она и его вряд ли послушает.

– Ладно, Викторыч, не горюй, надеюсь, что мы что-нибудь придумаем. А ты в этом Таллине, или как его сейчас называют, Ревеле, бывал?

– Конечно, бывал. При СССР довелось туда поездить. Что было проще – садишься в пятницу вечером в автобус, а в субботу утром ты уже в Таллине. Погуляешь там денек, вечером снова в автобус, а утром ты снова в Питере.

Красиво там – старый город, замок Тоомпеа с «Длинным Германом», церковь Оливисте, памятник Русалке, парк и дворец Кадриорг с дворцом и домиком Петра Великого, Пирита с развалинами монастыря Святой Бригитты. Между прочим, отец у меня там служил в конце войны и сразу после нее. Он много мне интересного рассказал про этот город и его окрестности.