Над водой показалась голова спасенного этой бесцеремонностью Антона. Он отплевался, сориентировался и поплыл за Полинкой.

Марчук в это время, барахтаясь в воде, помогал поднять на катер очередную испуганную девочку.

На катере уже хозяйничал Игорь. Телевизионщики сбились в кучку и почти не мешали.

— Ты видел, как девчонка с «Арконы» прыгнула? — спросил Марчук.

— Ну?

— Это может быть только одна девчонка в городе.

И, подпихнув спасенную жертву Гиннесса ладонью под зад, поплыл туда, где видел три мокрые головы, то возникающие, то исчезающие за уже довольно высокими волнами.

На берег острова они выходили так: впереди Полинка тащила Катю, которая ползла по мелководью, еще не в состоянии встать на ноги, на ними — Антон в мокрой одежде, за Антоном — бодрый и жизнерадостный Марчук.

— Ой, мамочки… — Катя села на песок, при этом воды вокруг было — Полинке по щиколотку. — Ой, какой кошмар…

— Вставай, хватит дурака валять, — приказала, стоя над ней, Полинка.

Осторожно подошел Антон.

— С ней все в порядке? — спросил он.

Полинка вгляделась в лицо.

— Во блин! Бонапарт! — воскликнула она. — Поздравляю! Это было классное Ватерлоо!

— Что было? — поинтересовался, подходя, Марчук.

— Ватерлоо! Место, где Наполеон Бонапарт потерпел свое последнее сокрушительное поражение! — гордо сказала Полинка. — Вот видишь, я тоже теперь историю немного знаю!

— А по-моему, это был классный экстрим, — возразил Марчук. — Я шестнадцать девчонок из воды вытащил! Вот это был кайф!

Катя подняла голову и увидела Антона.

Собравшись с силенками и придерживаясь за Полинку, она оттолкнула его протянутую руку и кое-как утвердилась на ногах.

— Ничего себе кайф! — возмутилась Полинка. — Чуть полсотни девок не потопил! Ну, Бонапарт! Ментовка по тебе плачет!

— Откуда я знал, что там мель! — возмутился Антон.

— Про эту мель знают все, парень, — весомо сказал Марчук. — Просто есть такая штука — осадка яхты. И есть метацентрическая высота.

— Это что? — удивленно спросил он.

Марчук внимательно посмотрел на него.

— А-а, все равно не поймешь. Это связано с центром тяжести. Когда в такой обстановке идиоты лезут на мачту, метацентрическая высота становится отрицательной и судно запросто может опрокинуться. Наше счастье, что мы всего только сели на мель.

— Но ее же здесь не было!

— Всю жизнь была. Просто Вовчик не учел, какая с этим идиотским грузом будет осадка и как нас подведет погода. А-а, ладно. Катись отсюда, пока я добрый!

— Домой, во Францию! По старой Смоленской дороге! — добавила Полинка, и мокрый Антон пошел прочь.

Марчук повернулся к Полинке.

— Тебя могло под яхту затащить, — сказал он. — Неужели эти козлы не предупредили?

— Какие козлы?

— Экипаж «Яичницы».

— А они, Коля, не экипаж. Они сейчас ценный груз. Пьяны в дрова, — объяснила Полинка. — У нас фактически Татьяна на руле, а Полинка на шкотах.

Неверующий Марчук разинул рот, отшатнулся и перекрестился.

— А чего тут такого? — безмятежно спросила Полинка. — Татьяна как увидела, что Катюха тонет, так в ней капитан дальнего плаванья вмиг проснулся.

— Дочка, что ли? — сообразил Марчук.

— Ну! Так что, пойдешь к нам на руль? А то мы обратно по реке сами не справимся!

— Поплыли! — без размышлений сказал он. — Причалить тут негде, так что подойду как можно ближе, а вы с девочкой… Стоп! А где же девочка?!

Полинка и Марчук завертелись.

— Да вот же! — воскликнула Полинка.

Метрах в двадцати от них стояли Катя и Антон, причем Антон уже держал девушку за руку.

— Вот Бонапарт треклятый! — беззлобно ругнула его Полинка. — Всюду успеет!

— Ты на парня бочку не кати, — попросил Марчук.

— Это почему?

— Потому что экстремал экстремалу — друг, товарищ и брат!

— Если тебе Наполеон Бонапарт родственник, то сам-то ты кто? Король Неаполитанский? — ехидно спросила Полинка экстремала. — Ладно поплыли!

И пошла на глубину, а Марчук — естественно, за ней.

Примерно час спустя по реке, направляясь к городу, шла «Нелли».

За рулем был Марчук, рядом околачивалась Жанна. Татьяна держала в охапке дочку. Несколько девчонок с «Арконы» сидели на палубе.

Экипаж «Арконы» был выложен, как трупы после боя, ровным рядом. Один только Поручик жался где-то сбоку. Он случайно попался на глаза Жанне, и она показала ему кулак.

А Полинка стояла на носу и улыбалась…

Жанна сидела в кабинетике Феликса и жаловалась на судьбу.

— Я не понимаю! Что может быть проще велотренажера? Вот седло, вот педали, вот регулятор и вот шкала. Достаточно вот так, тихонечко, повернуть регулятор! А они его как завинтят — потом не то что плоскогубцами, разводным ключом не открутить! А у нас велотренажеры дорогие! Американские!

Имелись в виду мужчины, которых близко нельзя подпускать к технике.

— Вот ты, Жанка, умная баба, — сказал Феликс. — Ты подумай головой — кто ставит в зал американские тренажеры? Это — для домашнего спорткомплекса, а профессионалу с ними делать нечего. Профессионалу нужен чугунный тренажер, и чтобы все детали толщиной с бревно, и чтобы намертво к полу крепился, только тогда он ничего ни поломать, ни согнуть не сможет. И то… Вот, смотри.

Он встал и взял стоявший в углу олимпийский гриф. Гриф был заметно погнут.

— Ой, мама дорогая! — изумилась Жанна. — Это как же его так?

— Да уж не об колено. Я думаю, та сволочь, которая погнула этот гриф, просто навешала на него триста кило блинов, а потом уронила на другую штангу, поперек, — Феликс пальцами показал, как это получилось. — Твой-то велотренажер починить — плевое дело, а эту хрень поди выпрями! В общем, так. Скажи в зале, что велотренажеры — только для женщин. Можешь даже табличку повесить.

— Женщины тоже всякие бывают, — буркнула Жанна. — Вот я, например…

Но совет Феликса она приняла к сведению. И, когда американский велотренажер вернулся из ремонта, она предупредила Полинку:

— Скажи всем — это только для баб. Увидишь на нем мужика — гони в шею. Знаешь, сколько я за ремонт отдала?

— Между прочим, люди за месячный абонемент деньги платят, — напомнила Полинка. — И имеют право на все тренажеры.

— Ну, тогда… — Жанна призадумалась. — Тогда надо что-то соврать…