Мужчина тянется было за ключами, но потом останавливается в сомнении. Сомнение — это проблема. Пытаясь манипулировать чьей–либо волей, ты всегда рискуешь проиграть. Его партнеры теперь смотрят на него, боясь взглянуть на меня. Самый молодой из них приподнимается со скамьи. Его внезапно обуял страх, и он грозит мне оружием.

— Заткни свой чертов рот! — кричит он.

Я откидываюсь назад и усмехаюсь. При этом я перехватываю его взгляд. Страх сделал его уязвимым, теперь он стал легкой добычей.

— Чего ты боишься? — спрашиваю я. — Что твой командир меня отпустит? Или что ты повернешь свой автомат и застрелишь его? — Я ввинчиваюсь взглядом в его Голову. — Да, ты мог бы застрелить его. Да, это было бы забавно.

— Алиса, — шепчет Джоэл, которому не нравится затеянная мной игра.

Молодой спецназовец и командир обмениваются тревожными взглядами. Третий сидит вытянувшись и часто дышит, не очень понимая, что происходит. Уголком глаза я вижу, что Джоэл качает головой. Пусть увидит меня в моем наихудшем виде, думаю я. Так лучше всего начать наши новые отношения, чтобы не было никаких иллюзий. Я перевожу взгляд с командира на молодого и обратно. Температура внутри их черепов растет. Понемногу их автоматы начинают разворачиваться в сторону груди другого. Но я знаю, что должна напрячь их гораздо сильнее, чтобы они отпустили меня либо убили друг друга. Это необязательно. Я и сама могу это сделать. На самом деле, я просто хочу их немного отвлечь.

Отвлечь перед тем, как разорву их надвое.

Их автоматы не нацелены прямо на меня, и поэтому они не готовы защищаться, когда я неожиданно выбрасываю ноги вверх, разрывая ножные кандалы. Третий спецназовец, которого я не трогала, реагирует быстро — по человеческим стандартам. Но он движется слишком медленно по сравнению с вампиром возрастом в пять тысяч лет. Когда он еще тянется к спусковому крючку, моя правая нога вылетает вперед, ее большой палец пробивает ему бронежилет, Грудную клетку и бьющееся под ними сердце. Оно больше не бьется. Мужчина обмякает и сваливается на пол жалким комком.

— Лучше бы ты дал мне сигарету, — говорю я командиру, разрывая наручники и стискивая его голову между ладонями. У него округляются глаза. Шевелятся губы. Он хочет что–то сказать, может быть, извиниться передо мной. Но я не в настроении. Его голова как мягкий воск, когда я сжимаю ладони и раздавливаю ему череп. Теперь его рот безвольно отвисает, глаза медленно закрываются. Его мозги вытекают сзади на накрахмаленный воротник. Мне уже не хочется его бронежилета.

Я смотрю на молодого.

Он напуган еще больше, чем раньше.

Я просто смотрю на него. Он забыл, что у него есть оружие.

— Умри, — шепчу я. Когда я в бешенстве, моя ноля убийственна, а сейчас, когда в моих венах течет кровь Якши, мой яд страшнее, чем яд кобры. Юноша падает на пол.

Он больше не дышит.

Джоэл выглядит так, будто его сейчас стошнит.

— Убей меня, — заклинает он. — Я не могу этого вынести.

— Я то, что я есть. — Я ломаю его наручники. — И ты станешь тем же, что и я.

Он страдает. У него развеялись все иллюзии.

— Нет, никогда.

Я киваю:

— Я то же самое говорила Якше. — Я смягчаюсь, касаюсь его руки. — Я не могу допустить, чтобы они забрали тебя или меня в тюрьму. Иначе может появиться тысяча новых Эдди.

— Они хотят только поговорить с нами, — говорит он.

Я качаю головой, глядя на мужчин, которые сидят впереди и еще не знают, что случилось с их товарищами.

— Они знают, что мы — не обычные люди, — шепчу я.

Джоэл умоляет:

— Без меня тебе будет гораздо легче сбежать. И погибнет не так много людей. Оставь меня. Пусть они захватят меня под градом пуль. Моя кровь просто просочится через асфальт, и всё.

— Ты смелый человек, Джоэл Дрейк.

Его лицо искажается, когда он смотрит, что я сделала со спецназовцами.

— Всю свою жизнь я старался помогать людям. А не уничтожать их.

Я мягко смотрю ему в глаза:

— Я просто не могу позволить тебе умереть. Ты не знаешь, чем я пожертвовала, чтобы спасти тебе жизнь.

Он молчит и потом спрашивает:

— Чем ты пожертвовала?

Я вздыхаю.

— Любовью Бога. — Я поворачиваюсь к людям, сидящим впереди: — Мы обсудим это потом.

Джоэл в последний раз останавливает меня:

— Не убивай без необходимости.

— Я постараюсь, — обещаю я.

Пуленепробиваемое стекло толщиной в пять сантиметров. Хотя крыша машины мешает мне, я все же подпрыгиваю достаточно высоко, чтобы нанести по перегородке два быстрых удара. У меня исключительно сильные ноги. Стекло разлетается на тысячи мелких осколков. Двое вооруженных мужчин не успевают обернуться, как я бью их головы друг об друга. Они падают бесформенной грудой. Они без сознания, но не мертвы. Я вынимаю у водителя из кобуры револьвер и приставляю ему к голове.

— Люди сзади мертвы, — шепчу я ему на ухо. — Взгляни в зеркало заднего вида и сам убедишься. Но я сохранила жизнь твоим товарищам, которые сидели рядом с тобой. Это потому, что я хорошая девочка. Я и хорошая, и дурная. Если ты скажешь, куда мы едем, я буду добра к тебе. Если не скажешь, если попытаешься предупредить своих товарищей, которые едут впереди или позади нас, я вырву твои глаза и съем их. — Я делаю паузу. — Куда вы нас везете?

Ему трудно говорить:

— В Си–14.

— Это полицейский участок?

— Нет.

— А что это? Быстро!

Он в испуге закашливается:

— Особо охраняемый объект.

— Чей это объект?

Он сглатывает:

— Правительственный.

— Там есть лаборатории?

— Я не знаю. Я только слышал об этом. Думаю, есть.

— Интересно. — Я слегка касаюсь дулом его головы. — Как тебя зовут?

— Ленни Требер. — Он нервно смотрит на меня. Пот течет с него рекой. — А тебя как зовут?

— У меня много имен, Ленни. Мы попали в серьезную переделку. Ты, я и мой друг. Как нам из нее выбраться?

Он все еще не может унять дрожь:

— Я не понимаю.

— Я не хочу ехать в Си–14. Я хочу, чтобы ты помог мне выбраться из ловушки. Помочь мне было бы в твоих интересах и в интересах твоих коллег–полицейских. Я не хочу, чтобы несколько десятков женщин овдовели. — Я делаю паузу. — Ты женат, Ленни?

Он пытается успокоиться, делая глубокие вдохи:

— Да.

— Дети есть?

— Да.

— Ведь ты не хочешь, чтобы твои дети росли без отца?