Не в силах отвлечься от лорда Таксиса и его планов, Нона вернулась к работе. Диск, поворот, диск, поворот. Одно усилие сменялось другим, каждое отнимало драгоценное время, поглощая интервал, через который Туран Таксис вернется со своего собрания. В перерыве, собираясь с силами, Нона попыталась представить, какое общественное событие могло привлечь Сис в эти бесплодные горы, которые она видела глазами Чайник.

Воображение подвело ее, и она вернулась к работе. Диск, поворот, диск, поворот. Она остановилась, чтобы рассмотреть штырь.

Он сдвинулся! Он повернулся!

Она попыталась повернуть штырь рукой, но он не поддался.

Действительно? Судя по голосу, Кеот отнесся к этому скептически.

Нона попробовала еще раз, намотала цепь и повернула. Потом опять посмотрела на штырь. Он снова сдвинулся. Я чувствую на нем раскрошенный камень.

Она попробовала еще раз, сначала налево, потом направо, прежде чем сжать штырь в кулаке. Я почти могу повернуть его...

Опять налево. Она опустилась на колени и схватила цепь поближе к штырю. Она дернула его вправо, и он слегка сдвинулся, заскрежетав о камень. Она повторила усилие, вправо, влево, вправо, дергая то с одной стороны, то с другой, и, вдруг, штырь освободился и повис на конце цепи. Невозможно. Чудо.

Нона встала, тяжело дыша. Она крепко прижала цепь к бедру, так что теперь та тянулась вверх от лодыжки.

Что теперь? спросил Кеот.

Это был хороший вопрос, на который у Ноны не было ответа.

В замке заскрипел ключ.

Еще один трюк, взвыл Кеот. Как и нож. Они наблюдали. Ждали.

Дверь камеры начала открываться. И вдруг Нона получила ответ на «что теперь?»

Теперь я убью столько из них, сколько смогу, прежде, чем они доберутся до меня.

НОНА КАЧНУЛА НОГОЙ, хлестнув цепью, чтобы почувствовать ее. В монастыре послушницы играли в Шаг, игру с веревкой, обмотанной вокруг лодыжки, с деревянным бруском на дальнем конце. Игра состояла в том, чтобы крутить брусок лодыжкой, перешагивая через веревку другой ногой на каждом обороте. Естественно, послушницы, наиболее желавшие заработать Красное, устроили соревнование и здесь.

У первого бессветного, вошедшего в дверь, над головой была поднята дубинка, двухфутовый посох, который Нона с трудом сжала бы в руке. Она махнула ногой, за которой последовала цепь, вытянувшись во всю длину. Последние два звена ударили бессветного между глаз, разбив ему лоб. Он рухнул на колени и сполз на пол, лицом вниз.

Трое бессветных стояли в дверном проеме позади упавшего человека, черные силуэты на фоне слабого света свечей в коридоре. Темнота расцвела вокруг них, как чернила в воде, и затопила камеру. Нона ослепла. Она нырнула в сторону.

Ты должен дать мне видеть, или нам конец.

Пытаюсь! Голос Кеота поднялся до рева, эхом отдаваясь в ее черепе. Пока он тек от ключицы к шее, она чувствовала, как как по ней движется свежее клеймо раскаленного железа. Дьявол глубоко вонзил нож в плоть ее шеи, чтобы отодвинуться подальше от врезанного в металл сигила, и проложил путь под ошейником. Миновав его, он хлынул ей прямо в глаза.

Нона увидела, как дубинка опускается вниз, и, не теряя времени, отдернула голову. Конец оружия оцарапал ей щеку. Двое других бессветных двигались вперед, заходя с обеих сторон. Еще несколько в дверях, оттаскивают мертвеца в сторону. Зрение Кеота окрасило все стены в огненные тона, а сами бессветные казались чернокожими, одетыми в одежды из бледного, переливающегося серебра.

Уклонившись от дубинки, Нона ударила мужчину в глаз. Она махнула ногой, обернув цепь вокруг его лодыжек, затем отступила, выдергивая из-под него ноги. Он тяжело упал на спину.

Отлично, теперь у тебя есть якорь.

Нона проигнорировала Кеота. Она увернулась от еще одной опускающейся дубинки и ударила локтем в горло женщине, державшей ее. Мужчина, одновременно атаковавший с другой стороны, ударил ее горизонтально. Нона пнула его по запястью, и дубинка отлетела. Ни у кого из всех этих бессветных не было ничего, кроме капельки крови хунска, и они оказались легкой добычей.

Мужчина, лежавший на полу перед Ноной, освободился от цепи и начал подниматься. В то же мгновение через дверной проем влетел ной-гуин и, щелкнув запястьем, выпустил расползающееся облако игл. Зрение Кеота нарисовало их в виде десятка или более светящихся красных черточек, несущихся к ней в зачарованной темноте.

Нона повернулась боком, чтобы свести к минимуму цель, которую она представляла, и нырнула влево. Хунска не может падать быстрее, чем кто-либо другой. Хунска может подняться быстрее, движимый быстрыми мышцами, но с иглами, сосредоточенными на ее торсе, Нона не могла прыгнуть, сначала не пригнувшись.

Думай. Это загадка.

Нона видела иглы, видела линии их полета, видела пустоты между ними. Если бы она была достаточно быстра, то могла бы принять положение, которое помогло бы избежать многих из них, но, как не изгибайся, все иглы мимо не пролетят.

Она упала, изогнулась и согнула колени так, чтобы позволить одной из самых низко летящих игл пройти под ними. И все же пять игл попадут прямо в нее, и, возможно, еще три могут ее поймать. Лохмотья сорочки их не остановят.

Иглы преодолели половину расстояния, когда Нона взмахнула руками. Она отклонила первую браслетом правой руки. Враг снабдил ее доспехами. Тыльной стороной ладони она отбросила в сторону еще одну и остановила еще две металлом своего левого браслета. Пятая попала ей в горло. И отскочила от воротника.

Был ли ной-гуин Телласах? Нона очень на это надеялась. Ассасин преследовала ее в течение многих лет и, наконец, схватила, чтобы сделать предметом для безумных удовольствий Турана Таксиса. Если уж Ноне пришлось сражаться с ной-гуин, она предпочитала, чтобы это была та, кого она ненавидит.

Нона неловко и больно ударилась о пол, ее руки мгновенно начали искать, не застряли ли в ней другие иглы. Ничего. Она перекатилась, пнув ногой бессветного, о которого споткнулась. Удар пришелся ему между ног, когда он еще поднимался, и он потерял всякий интерес к тому, чтобы продолжать вставать.

Тот бессветный, которого Нона обезоружила, теперь выхватил нож, а не стал поднимать дубинку. Нона вскочила на ноги и бросилась на него, используя его тело, чтобы защитить себя от дальнейших атак из дверного проема. Мужчина едва шевелился, чтобы остановить ее, погрязнув в мгновении, в котором находился. Она ударила его локтем сверху вниз, в основание шеи. Он начал падать.

Ной-гуин быстро приближался с ножами в руках, окутанный клубящейся тьмой, которая даже в глазах Кеота казалась завитками тумана. Нона обогнула падающего мужчину, чтобы встретить ассасина, выдернула нож из руки бессветного, пока тот падал, и крутанула лодыжкой; цепь понеслась к ногам ассасина. Ной-гуин, чья фигура намекала на женщину, перепрыгнула через дугу цепи. Нона замедлила мир до предела, который позволяло ее тело, измученное постоянными попытками высвободить штырь из стены. Ной-гуин без колебаний двинулась вперед и ударила обоими клинками в грудь Ноны. Нона отбила первый украденным кинжалом, а второй — браслетом, изо всех сил стараясь не дать клинку соскользнуть и порезать ей руку. Они проскользнули мимо друг друга и разошлись.