Марти улыбнулся Лайле и перебросил мячик беседы через сетку.

– В смысле свободы, погони за счастьем. И в смысле чековой книжки – или она сразу родилась богатой?

– Она родилась бедной, но стала богатой. А я родилась богатой и намерена такой и оставаться. Но я еще не придумала, что для этого мне следует делать. У мамы был талант. А я просто похожа на нее. – Движением головы она сделала знак официанту, чтобы он наполнил ее бокал.

Марти обалдел от того, что ему был знаком этот жест – вычурный, почти театральный, и все же такой естественный. Лайла взглянула на него.

– А вы родились бедным и стали богатым, и Пол родился бедным и стал богатым, потом опять бедным, и снова богатым, – сказала она, легонько толкая Пола в бок. Она рассмеялась низким мурлыкающим смешком.

– Ты бы смогла играть, Лайла, я всегда тебе об этом говорил, – сказал Пол. – Твоя мать тоже не во всем всегда действовала правильно, помнишь? Уж я-то знаю. А ты точно такая же. Даже когда она была совершенно на мели, мне было гораздо труднее заставить ее взять роль, чем заставить продюсера взять ее на роль.

Тогда и пролился свет. Конечно! Сходство было не только с матерью, но и с ее легендарным отцом, слишком красивым для мужчины. Марти улыбнулся, поставил бокал на стол и сказал:

– Дочь Терезы О'Доннел. – Он был почти смущен. Все было бы гораздо легче, если бы Лайла не делала из этого тайны. Она явно не подходила к распространенному типу дочки, у которой «мама звезда».

– Я бы предпочла, чтобы люди говорили, что она мать Лайлы Кайл, но все никак не придумаю, как этого добиться. Во всяком случае, я также дочь Керри Кайла, – обведя глазами стол, она сказала, ни к кому определенному не обращаясь. – Я умираю с голода. Может, кто-нибудь зарежет для меня жирного теленка?

– «Дни и рыцари», тысяча девятьсот сорок девятый, – сказал Марти. Это была реплика из первого фильма Терезы. Она играла в нем водевильную танцовщицу.

– Тысяча девятьсот сорок восьмой, – поправила Лайла. – Но откуда вы знаете? Этот фильм немного устарел для такого современного человека, как вы. – Он увидел удивление на лице Лайлы.

– Он был снят в сорок восьмом, но вышел только в сорок девятом.

– Ну, что б мне провалиться, – сказала Лайла, явно под впечатлением.

– И по-моему, именно снимаясь в этом фильме, она впервые встретилась с Керри Кайлом. – Он увидел, как Лайла откинулась на спинку стула, изумляясь все больше. Раскрыв меню, он просмотрел его и сказал: – Боюсь, что телята кончились, дорогая. Может, подойдет барашек?

Восторженное восклицание Лайлы доставило ему удовольствие. Он знал не только слова Терезы, но и ответы Керри Кайла. Лайла перегнулась через стол, взяла его лицо в обе руки и поцеловала в лоб. Кожа в том месте, где она коснулась ее губами, загорелась.

– О, спасибо! – воскликнула она. Бетани издала звук, похожий, как показалось Марти, на фырканье.

– Всякий раз, как этот фильм показывали по телевизору, я старалась не пропустить его, – говорила Лайла. – Так я познакомилась со своим отцом. Он умер, когда я еще была маленькая. И я смотрела все фильмы мамы по многу раз. Я думаю, это помогало мне не скучать по ней, когда она бывала в отъезде. Но откуда вы знаете все эти слова?

Официант, который довольно долго тактично стоял у стола, наконец прочистил горло. Они сделали заказ, им принесли закуски, они ели и болтали. Вернее, они ели, а он болтал. Он вспомнил все фильмы в Голливуде и пятидесятых, и шестидесятых. Он сделал паузу, когда им принесли заказанные блюда.

– Печально, знаете ли, что эта эпоха прошла. Но я благодарен судьбе, что мне удалось сохранить оригиналы этих фильмов. – Он пожевал и подумал немного. – Тед Тэрнер, конечно, заслуживает порки хлыстом.

Пол, который никогда ничем, кроме игры, не интересовался – он играл в самых главных залах Вегаса (а как бы еще он так быстро сделал деньги), – спросил:

– А что такого тебе сделал Тед Тэрнер? Лайла возмутилась.

– Тед Тэрнер взял «Голубого мальчика» Гейнсборо и поменял цвет на зеленый.

– Ну и что? – пожал плечами Пол. Марти посмотрел на него с содроганием. Смотреть, как ест Пол, было все равно что смотреть фильм ужасов: хочешь закрыть глаза, а не можешь. Марти попытался объяснить:

– Знаешь, Лайла хотела сказать, что нельзя вносить изменения в произведения искусства, когда оно уже создано. Тэрнер берет сотни классических черно-белых лент и с помощью компьютера делает их цветными.

– Да, конечно, Марти, это ужасно. Но знаешь, ты не совсем меня убедил. Что-то последнее время меня не слишком тянет смотреть черно-белое кино.

Марти и Лайла рассмеялись. К ним поспешила присоединиться Бетани. Но ее смех звучал похоронным звоном, подумал Марти. Он чувствовал, как ей необходимо вступить в разговор.

– Так что же, Лайла, каково быть дочерью Терезы О'Доннел и Керри Кайла? – спросила Бетани. – Тебе наверное, дали особенное воспитание?

– Ну, если честно, когда я была маленькой, я не думала, что чем-то отличаюсь от других детей. А когда я подросла и стала учиться в школе, то у нас учились такие же дети, как я, знаете, мальчики Тори Спеллинга и Нельсона, дочь Кэри Гранта – так что и там я ничем не отличалась от остальных. – Марти смотрел, как Лайла разломила булочку и намазала маслом маленький кусочек.

– Когда я стала постарше, ничего не изменилось. Нет, неправда, к этому времени я стала читать о жизни иной, чем в голливудском гетто, но все равно, это казалось мне ненастоящим. Я думаю, меня слишком оберегали, – сказала она и откусила кусочек от булочки. – Но многое я принимала как само собой разумеющееся. Я могу вспомнить действительно интересные случаи. – Марти видел, как она оглядела стол, чтобы удостовериться, что всем интересно, что она рассказывает. – Однажды дядя Кэри переоделся Санта Клаусом у нас дома, и я сидела у него на коленях. Я сразу поняла, что это был Кэри Грант. Моя мама держала в доме все его фильмы, в каждом журнале были фотографии и статьи про Кэри Гранта. У него были серебряные волосы, он постарел, но все еще выглядел великолепно. И все равно я была разочарована, потому что мне хотелось настоящего Санта Клауса, а не старого актера. Я заплакала и сказала: «Ты не Санта Клаус, ты просто дядя Кэри». Я спрыгнула с его колен и ушла. Я тогда не понимала, почему все гости стали так громко смеяться.

Бетани сказала за всех:

– Кэри Грант приходил к вам домой играть для тебя Санта-Клауса? – Помолчав, она деланно рассмеялась, гортанным смехом и сказала: – Не рассказывай, Лайла, – и отпила немного из своего бокала.

Лайла смутилась, ее прозрачная белая кожа моментально вспыхнула. Ее красота не укрылась от профессионального взгляда Марти, большую часть вечера он смотрел на нее, как из объектива камеры. Она красивее своей матери, глаза унаследовала от отца, кожа у нее, как у Мерл Оберон, голос, как у Лорен Бэколл, а фигура, как у Анн-Маргарет, только она выше ростом. Ну и букет!