Через полминуты стены пространственного лифта истаяли, но сразу продолжить София не смогла — восхищенно оглядывалась по сторонам, не в силах вымолвить ни слова.

Они оказались на широкой деревянной смотровой площадке где-то в горах. Площадка была освещена немагическими светильниками, а в воздухе перед ней парили уже светильники магические, освещая полукруглое пространство горного ущелья — красноватый камень с потеками темно-зеленого мха расступался, раскалывался на две части, и между этих частей падал вниз широкий водный поток.

Водопад…

— Это Ольха — наш восточный водопад. Помнишь, где он находится?

София неуверенно кивнула, глубоко вздыхая и замирая от ощущения влажного и теплого воздуха, вошедшего в легкие и заполнившего их до краев.

— Рудеальские горы… вроде.

— Все-то ты знаешь, — посетовал Арен, обнимая ее сзади и целуя в шею. — И рассказать нечего.

— Есть чего, — София погладила его ладони на своей талии. — Я хотела бы знать, что случилось, по какой причине… тебе плохо. Я хотела бы разделить это с тобой.

Император вздохнул.

— Это ужасно, Софи.

— Почему? — не поняла она.

— Потому что я, с одной стороны, не желаю тебя расстраивать, а с другой… желаю поделиться с тобой всем. И меня сейчас на части разрывает.

Она засмеялась.

— Не разрывайся. Просто поделись.

Арен начал говорить, и София чувствовала, что с каждым словом он все больше и больше распаляется — словно сосуд, в который долго наливали воду, но теперь она достигла края и начала стремительно переливаться, заливая окружающее пространство, и не было ей конца.

Так и император — он слишком долго держал все в себе, слишком долго справлялся со всем один, ни с кем не делясь — да и с кем ему было делиться? — что теперь говорил и говорил, рассказывая про расследование покушения на Агату, про начальника дворцовой охраны Виго Вамиуса и его выловленный в реке труп, про неисправные амулеты-нейтрализаторы, и наконец — про жену брата, которую в этот момент должен был допрашивать Гектор Дайд.

София слушала, забыв про водопад — никакие виды ее больше не волновали. Ее волновал только Арен, и она обнимала его, целовала, и сердце у нее разрывалось от печали и сочувствия.

— Наверное, прав был Гектор, — говорил император, горько кривя губы, — надо было их всех отправить куда-нибудь подальше и забыть. А я… пожалел. Виноватым себя чувствовал, что испепелил Аарона, да еще и у них на глазах.

— Ты ни в чем не виноват, — сказала София твердо и уверенно, поглаживая Арена ладонями по груди, где билось сердце. — Аарон сам себя убил, когда предал тебя. А насчет остального… не ругай себя за милосердие. Ты все сделал правильно.

— Если бы я изначально убрал из дворца Ванессу, не погибли бы двести шесть человек, — возразил император, и София произнесла еще резче, решительнее:

— Не ты их убил. Не ты! И неужели ты думаешь, что люди, поддерживающие твоего брата, не нашли бы другого информатора, кроме Ванессы? Да, с ней было проще всего, но я уверена — не будь ее, нашелся бы кто-нибудь еще. Они заинтересованы в том, чтобы достать тебя, и нашли бы лазейку.

— Да, — он поморщился и, наклонившись, вновь положил голову Софии на плечо. Эмоции перестали горчить, и она невольно улыбнулась, вспомнив…

— Что такое, Софи? — спросил Арен, сжимая ладонями ее талию. — Ты как вспыхнула.

— Я просто вспомнила, как ты поцеловал мне руку на прощание. После того, как перенес на море вечером. Я тогда чуть не коснулась твоих волос. — София засмеялась, ощутив приятную теплоту в чувствах мужчины. — Мне так хотелось это сделать! — Она запустила пальцы в его волосы, перебирая пряди. — Еле сдержалась.

— Я был счастлив тогда, что ты потянулась ко мне. — Дыхание Арена коснулось кожи на шее, и София прикрыла глаза, наслаждаясь, а затем и вовсе застонала, когда он начал целовать ее, спускаясь ниже, к вороту платья. — До того момента ты лишь не отталкивала, но никогда не делала шагов навстречу. А мне хотелось, чтобы делала. Мне хотелось не твоей уступки, а твоего желания. Я мечтал, чтобы ты не покорилась мне, потому что у тебя не осталось выбора, а сама пошла навстречу и не жалела об этом.

— Я не жалею, — прошептала София, поглаживая плечи Арена. Он на мгновение вспыхнул пламенем, а затем вдруг опустился на колени. — Что ты?..

— Я не могу жениться на тебе сейчас, счастье мое, — произнес он, взяв девушку за руки. — Но я хочу, чтобы ты носила мое кольцо. И знала, что я считаю тебя своей женой. Не перед людьми, но перед богом.

У Софии кружилась голова, когда Арен надевал ей на безымянный палец правой руки тонкий золотой ободок, усыпанный мелкими бриллиантами, и эмоций было так много, что она не могла дышать — и определить, где ее, а где его эмоции, не могла тоже.

— Это любимое кольцо моей матери, — сказал Арен тихо, переворачивая ладонь Софии и касаясь губами запястья. — Отец подарил его ей, когда делал предложение. Только ты и я будем видеть это кольцо, для остальных оно невидимо. Это сильный амулет, здесь и щитовая магия, и ментальная. Не снимай его никогда.

— Конечно, не буду. Арен… — София обхватила ладонями его лицо и тоже опустилась на колени. — Спасибо.

Он улыбнулся и поцеловал ее, прижав к себе так сильно, словно хотел влиться, врасти в нее, чтобы всегда быть вместе и никогда не разлучаться.

Жаль, что это невозможно.

Вечером Виктория долго заполняла список желаний, чувствуя, как то повышается, то падает настроение — в зависимости от степени выполнимости этих желаний. Но взгляд ее невольно возвращался к первому пункту, и она смотрела на него, закусив губу и не представляя, насколько это возможно.

«Я хочу, чтобы Арен любил меня». Да, все эти годы она вела себя… не очень хорошо, если не сказать безобразно, но сейчас ведь стало лучше! Он же и сам заметил. И может, со временем… если она будет стараться и дальше… может, у Арена получится полюбить ее?

Виктория вздохнула и нервно заломила руки. Защитница, как будет хорошо, если эта шаманка действительно найдет на ней какое-нибудь заклятье! Тогда Арен хотя бы сможет оправдать для себя ее поступки. Тогда он ее пожалеет, не станет больше отталкивать. И возможно, останется на ночь рядом с ней.

Виктория ужасно скучала по мужу, ей было мало тех коротких мгновений, на которые его хватало в последнее время. Так хотелось, чтобы Арен был с ней, целовал нормально, а не как ледяная глыба, и не стремился поскорее уйти.

Именно поэтому Виктория отчаянно надеялась на шаманку. Если вдруг она подтвердит, что на императрице было какое-то заклятье, это можно будет использовать для сближения с мужем. Ей очень хотелось оказаться не виноватой в том, что она совершала все годы брака. Истерики, ревность и даже преступления… Конечно, это все какое-то заклятье, а она сама ни при чем!