сбежать через окно. Один из братьев бросился следом, второй остался возле сестры, лежащей без сознания. Рана на горле выглядела не очень хорошо, девушка потеряла много крови. Существо сумело скрыться, исчезло за стеной на кладбище, и молодой человек вернулся обратно, к брату и сестре.

Девушка испытывала сильную боль, но трезво смотрела на вещи, была не суеверна и, когда пришла в себя, сказала, что всему есть объяснения и, скорее всего, это сумасшедший, который сбежал из какого-нибудь городского приюта. Она быстро поправилась от нервного потрясения, рана зажила тоже скоро, так что девушка, казалось, полностью выздоровела, но доктор, который ее осматривал и лечил, не поверил, что она могла без психических и физических последствий перенести такой шок. Он посоветовал перемену обстановки, и братья увезли ее в Швейцарию для окончательного выздоровления.

Будучи девушкой разумной, любопытной от природы, она и в чужой стране нашла себе дело. Сушила растения для гербария, делала зарисовки, поднималась в горы, но с наступлением осени решила вернуться в Кроглин-Грейндж, объяснив это тем, что они там прожили семь лет и трудно будет сдать в субаренду дом высотой всего в один этаж.

— Тем более что сумасшедшие каждый день на волю не сбегают, — добавила она.

Братьям было трудно спорить, и семья вернулась в Камберленд.

Поскольку в доме не было верхних этажей, то сестра заняла ту же комнату, но теперь на ночь закрывала и ставни, хотя, как и во многих старых домах, створки ставень оставляли верхнюю половину окон открытой. Братья решили быть начеку, заняли комнату напротив и всегда держали при себе заряженные пистолеты.

Осень и зима прошли спокойно. Потом наступил март.

Сестра внезапно проснулась от звука, который она слишком хорошо помнила, — кто-то опять царапал стекло. Подняв глаза, она увидела то же самое отвратительное сморщенное коричневое лицо с горящими глазами, смотрящими прямо на нее. Теперь она сразу закричала так громко, как только могла. Братья с пистолетами выскочили из своей комнаты и бросились на улицу. Существо уже бежало прочь по лужайке. Один из братьев выстрелил и попал ему в ногу, но рана, казалось, не особенно беспокоила загадочную тварь: она перелезла через стену и исчезла в старом склепе, некогда принадлежавшем семье, чей род давно прервался.

На следующий день братья созвали всех местных жителей и в их присутствии вскрыли склеп. Перед ними предстала ужасная картина: склеп был полон гробов, словно торговый склад — ящиков; многие взломаны, и их содержимое рассыпано по полу. Целым оказался лишь один гроб. Братья подняли крышку. Внутри лежало коричневое иссохшее, мумифицированное, но целое тело того, кто заглядывал в окна к сестре. Со следом пулевой раны в ноге.

Братья с соседями сделали единственное, что могло окончательно упокоить вампира, — они сожгли его дотла.

Черная Леди и королева Тереза Баварская

Вчера леди Уотерфорд, мисс Линдси и я совершили долгую восхитительную прогулку по болотам и очаровательным лужайкам старого леса. Вернувшись домой, мы обнаружили, что прибыло семейство Блумфилд, и вечером леди Блумфилд рассказала любопытную историю.

— Я была очень близка в Вене с принцессой Ройсс, первым мужем которой был принц Ангальтский, и она же была племянницей Терезы, королевы Баварии. Она сказала мне, что ее тетя проезжала через Ашаффенберг по дороге в Мюнхен и остановилась там на день. Вечером вошла фрейлина и спросила королеву, не собирается ли та дать аудиенцию. Королева ответила отрицательно, добавив, что она не видела никого, ожидающего аудиенции. Фрейлина же заметила, что в вестибюле сидит дама, которая не желает уходить. Тут уж королева Тереза попросила своего брата выяснить, в чем дело и кто это такая. Через минуту он вернулся очень взволнованный, сказал, что это sehr unheimlich (очень жутко), потому что это была Черная Леди, но когда он подошел ближе, она исчезла. Молва гласит, что Черная Леди является перед смертью баварской королевской семье, как Белая Дама — прусской. На следующий день королева покинула Ашаффенберг, попросив секретаря забрать петиции, про которые она невольно забыла. Секретарь, войдя в ее комнату, вдруг увидел Черную Леди, стоящую у стола с бумагами, но тут же исчезнувшую, едва он приблизился. В ту ночь, когда старый кастелян из Ашаффенберга и его жена уже лежали в постели, большой колокол замка начал звонить, но такого быть не могло, поскольку ключ от колокольни имелся только у них. А в этот момент в Мюнхене умерла королева Тереза. Она приехала в город в три, в пять ощутила первые симптомы холеры, а в одиннадцать скончалась.

Каменщик Радикофани

Лорд Рейнвесворд встретил меня как любящий дядя любимого племянника, с такой сердечной добротой и радушием, что я и почувствовал себя его племянником, которым всегда мечтал быть. Лорд был человеком очень образованным, с превосходной памятью, мог легко цитировать классиков по тому или иному поводу. Он рассказал мне и порекомендовал записать следующую историю.

Она относится к давним временам Марии-Антуанетты. Следует помнить, что самым верным, самым преданным и храбрым из всех приверженцев Марии-Антуанетты был шведский граф де Ферсен[68]. Он был готов отдать жизнь за свою королеву, пройти через огонь и воду ради нее. И в свою очередь, если Мария-Антуанетта и была привязана к кому-то, кроме короля, всем сердцем, то это был граф.

Когда королевская семья бежала в Варенн, именно граф переоделся кучером и вел карету, и когда неудача постигла их и он увидел, как один за другим гибнут на эшафоте его самые близкие друзья, то почувствовал, будто земля уходит из-под ног, будто жизнь прожита впустую. Он погрузился в состояние полной апатии, как душевной, так и физической, из которой, казалось, не было для него выхода, не было ничего, что могло бы его заинтересовать и вернуть к жизни.

Врачи сказали, что граф де Ферсен должен полностью изменить образ жизни, в частности, много путешествовать, что он должен покинуть Францию, уехать из Парижа, в котором ему все напоминало об ужасах кончины королевы и мадам Елизаветы[69]. Граф был вполне согласен: он не видел больше смысла здесь оставаться, и ему было все равно, куда ехать.

Он выбрался в Италию и в ноябре подъехал к гостинице Радикофани, на тот момент пустовавшей, выглядевшей странной и даже зловеще. Он не собирался там задерживаться, намереваясь лишь поменять почтовых лошадей, потому что всегда заботился о том, как будет двигаться дальше. Однако хозяин сказал:

— Нет, двигаться дальше невозможно, уже поздно, надвигается шторм, и я не могу позволить своим лошадям переходить перевал Радикофани в такую погоду. Дождитесь утра.

— Я не