— Или над домом Иеровоамовым, — заметил бывший богослов.

— Верно. И потому с нашей стороны ужасно опрометчиво вступать в брак. Мне придется клясться тебе в верности теми же словами, которыми я клялась моему первому мужу, а ты повторишь мне тот же обет, что давал первой жене, и это несмотря на то, чему научила нас жизнь!

— Если тебя это беспокоит, я тоже не могу быть счастливым, — сказал Джуд. — Я надеялся видеть тебя сегодня радостной. Но раз нет, — значит, нет. Что толку притворяться? Если для тебя сегодняшняя церемония — печальное событие, значит, и для меня тоже.

— В ней есть неприятное сходство с той, первой, вот и все, — прошептала она. — Ну, ладно, пойдем.

Взявшись под руку, они отправились в мэрию, не пригласив никаких свидетелей, кроме вдовы Эдлин. День был серый и холодный, липкий туман тянулся над городом со стороны "украшенной королевскими башнями Темзы".

Люди, приходившие в мэрию, нанесли грязь на ступеньки у входа, в вестибюле стояли мокрые зонты. В зале собралось несколько человек — там шло бракосочетание какого-то солдата с молодой женщиной. Пока длилась эта церемония, Сью стояла поодаль, с Джудом и миссис Эдлин и читала вывешенные на стене объявления о браках. На их взгляд, комната была очень мрачной, хотя обычные посетители, видимо, не находили в ней ничего особенного. Тома свода законов в ветхих переплетах из телячьей кожи сплошь закрывали собой одну из стен, повсюду лежали почтовые указатели и всякого рода справочники. Папки с бумагами, перевязанными красной тесьмой, были рассованы по полкам, в нише стояло несколько несгораемых ящиков. На голых досках пола, так же как и у входа, красовались следы многочисленных посетителей.

Солдат был угрюм и недоволен, невеста — застенчива и печальна; под глазом у нее был синяк, и в скором времени ей, видимо, предстояло стать матерью. Скромная церемония скоро закончилась, и пара покинула помещение в сопровождений бестолково засуетившихся друзей. Один из свидетелей, проходя мимо Сью и Джуда, обратился к ним, словно к давним знакомым, и сказал:

— Поглядите-ка вот на этих, они только что вошли. Ха-ха! Парня только утром выпустили из тюрьмы. Она встретила его у ворот — и сразу сюда. Сама и расходы все оплатила.

Сью обернулась и увидела некрасивого, наголо остриженного человека под руку с широколицей рябой женщиной, раскрасневшейся от выпивки и от радостного сознания близкого исполнения желаний. Оба игриво приветствовали выходившую пару — и, протиснувшись вперед, стали как раз перед Джудом и Сью, замешательство которых все возрастало. Сью отступила назад и взглянула на Джуда, губы ее искривились, как у готового заплакать ребенка.

— Джуд, мне не нравится здесь! Лучше бы мы сюда не приходили! Это место внушает мне омерзение: разве не противоестественно такое освящение нашей любви? Лучше уж пойти в церковь, если обряд так уж необходим. Там хоть не так пошло!

— Девочка моя дорогая, как ты бледна и встревожена! — сказал Джуд.

— Наверно, теперь уж все равно придется проделать это здесь?

— Нет… быть может, не обязательно. Он поговорил с секретарем и вернулся к Сью.

— Нет, мы и сейчас не обязаны регистрировать брак ни здесь, ни где-нибудь еще, если не хотим, — сказал он. — Можно повенчаться и в церкви, но, кажется, на это надо получить от него другое свидетельство. Во всяком случае, давай уйдем отсюда, дорогая, успокоимся немного, а там поговорим.

Они вышли украдкой, с виноватым видом, словно совершили какой-нибудь проступок, бесшумно прикрыли за собой дверь, и сказали вдове, которая все это время была в вестибюле, чтобы она шла домой и ждала их там: если будет нужно, они пригласят в свидетели кого-нибудь из прохожих. Выйдя на улицу, они свернули в безлюдный переулок и стали прогуливаться взад и вперед, как когда-то на крытом рынке в Мелчестере.

— Что же нам теперь делать, дорогая? Кажется, мы порядком запутались. Я согласен на все, лишь бы ты была довольна.

— Джуд, милый, я замучила тебя! Ты хотел покончить с этим делом там, правда?

— Правду сказать, когда я вошел, мне не очень этого захотелось. Обстановка безобразная, и на меня она подействовала почти так же угнетающе, как на тебя. И еще я вспомнил твои слова утром о том, следует ли нам вот обще решаться на этот шаг.

Они шли куда глаза глядят, потом Сью остановилась и заговорила снова:

— Конечно, с нашей стороны это слабость — так колебаться. И все-таки лучше уж так, чем снова совершить безрассудство… Какая это была отвратительная сцена, там, в мэрии! Помнишь выражение лица у этой обрюзгшей женщины, которая готова отдать себя какому-то арестанту, и не на время, как ей хочется, а на всю жизнь? И та, другая, бедняжка… Чтобы избежать того, что она считает позором, которым она обязана слабости характера, она унижается до подлинно позорной связи с презирающим ее тираном, тогда как единственная возможность спасения для нее — это расстаться с ним… А вот, кажется, наша приходская церковь. Сюда бы мы пришли, если бы действовали обычным путем. Кажется, сейчас тут идет служба.

Джуд поднялся по ступеням и заглянул внутрь.

— И здесь венчанье! — сказал он. — Кажется, сегодня все решили пойти по нашим стопам.

Сью сказала, что это, должно быть, по случаю окончания великого поста, когда всегда бывает много свадеб.

— Давай послушаем и посмотрим, какое впечатление произведет на нас церковный обряд, — Предложила она.

Они вошли, сели на заднюю скамью и стали наблюдать за происходящим у алтаря. Жених и невеста, очевидно, принадлежали к зажиточному среднему сословию, но свадьба их не отличалась ни особой пышностью, ни занимательностью. Сью и Джуд даже на расстоянии видели, как дрожат цветы в руках невесты, и им слышно было, как она машинально бормочет слова, в смятении своем не понимая их смысла. Сью и Джуд слушали ее и вспоминали, как в прошлом они сами проходили через такое же испытание.

— Для нее, бедняжки, все это не так, как было бы для меня, если б я снова решилась пойти на это, уже наученная горьким опытом, — прошептала Сью. — Им, видишь ли, приходится переживать все это впервые, и они принимают обряд как должное. Мы же, по крайней мере я, до конца сознаем огромную важность этого события. Быть может, я чересчур щепетильна, но, право, мне кажется безнравственным пойти и сознательно проделать все это снова. Видя все здесь происходящее, я начинаю бояться церковного брака не меньше, чем того, в мэрии… Мы с тобой слабые и робкие люди, Джуд, и полны сомнений там, где другие чувствуют себя уверенно. Боюсь, я не найду в себе сил заключить эту гнусную сделку еще раз.

Они вымученно улыбались и продолжали обсуждать происходящую перед их глазами церемонию. Джуд заявил, что и по его мнению они слишком чувствительны и им не надо было родиться на свет, а уж тем более сходиться вместе для брака — самой нелепой формы совместной жизни, какую можно для них придумать.

При этих его словах Сью вздрогнула и серьезно спросила, действительно ли он считает, что им не следует брать на себя такое пожизненное обязательство.