Искомое обнаружилось на одной из соседних улиц. Огромная белая кошара восседала на подоконнике, тараща по сторонам круглые глазища. С первого взгляда я решил было, что это кот, но вскоре понял ошибку. У котов харя здоровее. Это была кошка, вальяжная, пушистая и очень толстая. Именно размеры и ввели меня в заблуждение.

– Кис-кис, – позвал я, протягивая зверюге кусок колбасы.

Можно сказать, от сердца оторвал! Но зажравшаяся тварь проигнорировала мою щедрость. Лениво прищурилась и с презрением отворотила морду. Мол, не такое едали, тоже мне удивил, сорняк правобережный!

Я закинул в рот отвергнутое кошкой угощение и, протянув руку, сцапал неблагодарную животину за загривок. Та лишь сдавленно мявкнула от неожиданности, повиснув между небом и землей.

– Знаешь, с кем связалась? – поинтересовался я, заглядывая в бесстыжие желтые глаза. – От подарков Ксина Чертополоха не принято отказываться.

Кошка, пришедшая в себя от моей наглости, извернулась и со скоростью, невероятной для такой жирной туши, полоснула меня когтями по щеке. Я выругался, пытаясь перехватить удобнее извивающуюся пленницу. «Хвостатые звезды! Конец третьей рубахе», – только и успел подумать я, прижимая дурно орущую тварь обеими руками.

До парка я бежал, как подгоняемая шпорами лошадь. Кошка висела на плече, воткнувшись когтями, а я тянул ее назад, не позволяя перебраться на спину. Через некоторое время тварюга пришла к выводу, что на моем плече ей чувствуется в целом неплохо, расслабилась, но когтей не отпустила. Наоборот, вонзила их поглубже – видать, в знак особого расположения.

Последний удар нанесла Тианара. Когда я вернулся к гроту, она уже успела слегка успокоиться и выглядела лишь чуть бледнее обычного, да припухшие глаза выдавали недавние слезы.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула девушка, всплеснув руками, и запустила пальцы в расчесанную мягкую шерсть. «Прелесть» блаженно заурчала, попеременно сжимая лапы… Кометин хвост, а я-то был уверен, что моей спине уже нечего терять! Я зашипел, бормоча под нос ругательства, и Тианара наконец вернулась к реальности.

– Это и есть та самая «необходимая вещь»? – удивилась она, кивая на кошку. – Но зачем?

– Так велели звезды, – огрызнулся я. – Сегодня я должен давать избалованным девицам уроки выживания в их родном городе, и в очереди перерождения мне скостят по тысячелетию за каждую. – Понимания в глазах чародейки объяснение не добавило, и я мрачно подытожил: – Увидишь, короче. Вот, возьми, переоденься.

Я протянул девушке чудом уцелевшее в борьбе с кошкой платье из яркого полотна. Девчонки из банды передрались бы за этот цветастый, как клумба, наряд: по меркам Стрелки он был верхом роскоши. Чародейка взяла платье осторожно, двумя пальцами, словно там кишели полчища каких-нибудь отвратительных насекомых.

– Что, вот в это? – упавшим голосом поинтересовалась она, с явной надеждой на то, что предложение окажется шуткой.

– Надо переодеться простолюдинами, чтобы не привлекать внимания на воротах, – ответил я. – Давай живо, времени мало.

С обреченным вздохом девушка удалилась в грот. Я же занялся подготовкой обещанного сюрприза. Немалых трудов стоило снять кошку с плеча: похоже, зверюга из принципа делала противоположное тому, что желали от нее окружающие. Она цеплялась лапами, как утопающий за подаренное звездами бревно, и отодрать ее можно было лишь с клочьями рубахи и моей кожи. Я уже всерьез начинал жалеть об отсутствии парочки-другой лишних рук в помощь имеющимся двум. В конце концов, наплевав на всякую безопасность и собственную искалеченную ауру, я пробудил силу и вмиг перевил упрямицу нитью отражающего щита. При помощи этой своеобразной шлеи мне удалось-таки отцепить несговорчивое животное и препроводить его в корзину. Создавалось полное впечатление, что кошка чует эманации почище целого отряда визуалов: пока я спешно затягивал щитом отверстие, тварь рвалась на свободу точно сквозь недоплетенные куски и несколько раз умудрилась хорошенько садануть мне когтями по рукам.

Я как раз утирал пот со лба, стоя на коленях перед яростно раскачивающейся корзиной, когда вернулась Тианара.

– А недавно я еще переживала, что башмачки не сочетаются с платьем! – заметила она, печально разглаживая складки широкой юбки, явно недовольная результатом переоблачения. Мне же хватило одного взгляда, чтобы понять: я пропал. Окончательно и бесповоротно. До сих пор мне удавалось так или иначе помнить о грани, пролегающей между нами. Кусок выгоревшей цветастой тряпки умудрился обрушить последнее препятствие. Образ высокомерной наследницы рода растаял туманной дымкой. Стройная темноволосая девушка в свободном платье из набивного хлопка была своей, близкой, желанной. В моей голове завихрились самые невероятные картины, мечты, устремления. Что бы я не отдал в тот момент за возможность спланировать жизнь на долгие годы вперед! И эта девушка заняла бы в тех планах самое первое из мест. Только там она не печалилась, она смеялась – искренне, беззаботно. Все ее улыбки были предназначены мне, и я улыбался в ответ… Что за дурные фантазии! Звезды одарили нас магической силой, таинственным могуществом, вселяющим трепет в сердца простых людей, но взамен отобрали возможность простой, безоблачной жизни, далекой от грязных разборок и грызни за власть. Единственное, что осталось на нашу долю, – такие вот краткие моменты счастливого забытья.

Повинуясь мгновенному порыву, я сорвал цветок шиповника, росшего у подножия искусственной скалы, и сунул в волосы растерявшейся чародейке. Та залилась краской, будто не было десятков поклонников, окружавших вниманием первую красавицу Академии.

– Спа… спасибо, – запнувшись, выдавила она.

Я отвернулся, изо всех сил сражаясь с желанием обнять и поцеловать девушку.

– Пойдем, – пробурчал я нарочито деловым тоном. – Надо спешить, пока у Садовых ворот достаточно народа.

По дороге я разъяснил общие черты плана: чтобы обмануть бдительность стражи, надо выглядеть беззаботной парочкой, занятой лишь друг другом.

– А зачем тогда над кошкой издеваться? – с упреком поинтересовалась Тианара. При звуках заветного слова из затихшей было корзины, прикрытой старым платьем чародейки, раздалась новая порция протестующего мява.

– Чтобы устроить переполох, в котором им будет вообще не до нас, – объяснил я. – Значит, поняла? Как только выходим, начинай говорить – неважно что, только не сбивайся. При этом смотри на меня и улыбайся.

– Погоди! – запаниковала девушка. – Я не знаю, что говорить! У меня только общие положения теории големов в голове! С собственными доработками касательно автономных квадропедов.

– Автономных кого? – ошалело переспросил я.

– Четвероногих големов, способных к самостоятельному передвижению. Понимаешь, основная теория касается двуногих конструкций. Все почему-то стремились воспроизвести человека в первую очередь. Масик был первым экспериментальным образцом квадропеда, не путающимся в собственных ногах. Он мог бы стать прорывом. – Тианара повесила голову. – Наверное, я дура, да? И надо просто радоваться, что до сих пор жива и на свободе? А не жалеть о несовершенных открытиях?