— Рано говорить о смерти, — у короля начинается эффект проигравшего. Лучше погибнуть сейчас, чем умереть потом, — Надо надеяться. Всегда может что-то произойти. Не спрашивай что, величество. У меня нет ответа.

Где-то в глубине души я надеялся на Оливию. Девчонка, если она еще жива, что-нибудь придумает. Можем быть на правах сестры свернет Императору шею. Может, перебьет глиняные фигурки нелюдей. У женщин это в крови, бить посуду. Да мало ли что может предпринять умненькая девочка. А нам остается только надеяться.

— Будем надеяться, Король. Будем надеяться.

— Сир варркан! Сир Король! — мертвяк, с перевязанной рукой позвал нас к бойнице, — Наверно вам стоит посмотреть на это?

— На что там смотреть? — буркнул король, устремляясь за мной следом, — На толпы монстров в человеческих шкурах? На пиршество, которое они устроили под окнами моего замка на костях моих же подданных.

Король может брюзжать сколько угодно. Но я считаю, что любое действие, необычное и не вкладывающееся в нормальное поведение нелюдей, должно быть увидено. Мертвяк так просто не отвлечет нас от разговора. Знать и правда случилось нечто, на что стоит взглянуть.

— Дьявол! — вырвалось у меня, едва я занял место у бойницы, — Он жив!

— Кто? — король вытянул шею, стараясь проследить за моим взглядом.

— Черт! — варрканы не ругаются слишком часто. Варрканы ругаются только тогда, когда надо ругаться, — Это, кажется, тот самый леший. Помнишь, того весельчака? Ну-ка ребятки, скажите, что это он?

В мгновение ока все тридцать оставшихся в живых защитников оказались у бойниц.

— Это он… Помилуй всевышний…

Внизу, в самом центре дворцовой площади, в кругу обступивших его нелюдей, упорно полз к башне леший, который первым привел свой отряд на защиту крепости. Опираясь на левую руку, то и дело устремляя взор свой на башню, он, не обращая внимания на нелюдей, медленно передвигался вперед. Обступившая его нежить, весело гогоча, то и дело подбегала к ползущему телу, пинала, чтобы в очередной раз глумливо заржать над очередной маской боли.

— Что они делают? — прошептал домовой, который протиснулся между мной и бойницей.

— Играют с ним, — голос короля бы страшен, — Император играет с ним. Новое развлечение.

Король закусил губу, на секунду задумался.

— Кто-нибудь может избавить его от мучения? — спросил он, глядя на потупившихся разом леших, — Всего один меткий выстрел и ваш друг и соратник окажется в раю.

Сразу несколько леших вскинули арбалеты. Это закон войны. Убей друга, но не позволь ему испытать боль от поражения.

— Не так сразу, ребята, — я поднял руку, приказывая остановиться, — Если бы он хотел умереть, то не стал бы так настойчиво ползти сюда. Не стоит лишать жизни того, кто хочет жить.

— Но, варркан! — вскричал король, — Они же издеваются над ним. Подумай, варркан!

— Я уже до черта времени варркан, — я подошел к люку, — Прислушайся король. Ты ничего не слышишь? Они уже взломали двери и скоро будут здесь. Люк слишком узок, чтобы мы могли сражаться здесь все вместе. Тем более что мне нужен простор. Мой меч не терпит суеты. Я иду вниз. Ничего не могу обещать, но если есть хоть один шанс, я им воспользуюсь и притащу этого героя сюда. Живым, или почти живым. Но только не мертвым.

— Вниз? — у короля был такой вид, словно он впервые в жизни встретил умалишенного, — Но там тысячи монстров. Там целая армия. Они раздерут тебя в клочья в одно мгновение. Ты безумец.

— Ха! — и это говорит мне человек, который вот уже семь лет только и делал, что занимался безумием, — Я уж как-нибудь за себя позабочусь, Величество. А вы тут не спите. Надеюсь вы, уважаемый Король, не разучились отрубать шеи своим огромным мечом? Так поработайте же на славу трона и королевства.

Не говоря больше ни слова, я заткнул плащ за пояс, чтобы не мешал, вскарабкался по балкам на чердак. Бойницы слишком узки, мне не протиснуться. А вот крыша из красной черепицы подойдет. Страсть люблю ломать красную черепицу. Оставаться вместе с королем не имеет смысла. При известном умении и постоянном контролем за люком они продержатся достаточно долго. А я постараюсь спасти лешего. А если не спасу, так хоть помру по-человечески. С мечом в руке. С гордой улыбкой на гордом лице. Прекрасная смерть.

Пока я размышлял о красивой смерти для варркана, руки быстренько разобрали черепицу, оголяя кусок голубого неба.

— Хороший день ты выбрал, Господи, — я перекрестился, считая, что лишние приготовления никогда лишними не бывают. Для драки обращение к земному богу не обязательно. Но вот прыжок с башни в толпу нелюдей — тут без моего родного не обойтись.

Заглянув через карниз я обнаружил, что свободного места внизу нет. Все пространство площади было заполнено нежитью. С гастрономическими интересами все было давно закончено и теперь нелюдь занималась мародерством. Из окон замка на головы поджидающих сваливалось все, что можно было отыскать в королевских покоях. То, что не было изодрано в первые мгновения, служило поводом для коротких драк, доходивших до смерти одного из любителей чужого имущества. Победитель получал приз в вещевом эквиваленте, а побежденный доставался изголодавшимся зрителям.

Прикинув расстояние до лешего, который продолжал, не взирая ни на что, карабкаться к башне, я, ни раздумывая больше ни секунды, коротко разбежался и сиганул, моля бога о мягком приземлении. Попадание на головы нелюдей не приведет ни к чему хорошему. Запросто можно переломать ноги. Мне требовалось приземлиться на более нейтральную территорию и как можно ближе к лешему. Единственным местом для этого был, чудом сохранившийся, сарай, в котором, как я помнил, хранились инструменты для подземных работ в серебряной шахте.

Конечно, я немного рисковал. Запросто можно протаранить ветхую крышу и провалиться вниз, где какой-нибудь разгильдяй оставил в неположенном месте кирки или вилы. Но другого выхода у меня не было. Конечно, можно воспользоваться волшебством. Но я помнил урок, который получил, когда выводил Оливию из стана врага. Предстоял, возможно, долгий бой и расходовать силу на заклинания не имело смысла. Должно получиться.

Разгильдяев в замке не водилось.

Тело пробило крышу сарая, пролетело еще метра два и удачно приземлилось на связку граблей, оставшихся, по всей видимости, от старых добрых времен. Тех времен, когда крестьяне пахали и сеяли, вместо того, чтобы носиться по некошеным полям с дубинами и подчиняться Императору.

Не стоит и говорить, что куча граблей, она и в волшебном мире куча граблей. Времени и возможности разбираться с тем, куда упасть у меня не оставалось. Поэтому пришлось падать куда придется. Результатом такого беспрецедентного поступка явилась серия ударов ручками сельскохозяйственных инструментов по всем частям тела. Деревянные изделия в замке изготавливались из крепких пород деревьев.

Но моя голова всегда отличалась непревзойденной прочностью. Получив целый град ударов, преимущественно по лобной и тыльной части головы, я практически без потерь и практически теряя сознание свалился на четвереньки.