Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что, молодежь гуляет? — вошел в комнату бор-От.
— Господин Айдо, ну хоть вы подействуйте на них! Совсем без материнского присмотра разболтались. Я все понимаю, кушать-пить хотелось, друзей помянуть надо, победу отпраздновать тоже, так пейте же в меру, кобельи сыны! Не больше трех бутыль на рыло! А они что делают? Уже третий бочонок добивают!
— На рыло?
— Угу… — состроила несчастное лицо мамуля.
— Так, Лукка, Дуди, Заика, прекратить!
— Дядя Айдо… счас допьем и уйдем, — поднялся было на ноги братец, но, не удержавшись, рухнул на пол, уволакивая за собой скатерть и все, что на ней было. Последним поверх осколков разбившейся посуды улегся полупустой бочонок. Мамуля в мгновение ока ухватила источник наслаждений и, шустро перебирая ножками, помчалась к двери, чуть не сбив укоризненно качающего головой главного местного вояку.
— О, Моня! — кое-как поднялся я, опираясь на хлипкий стол. — У нас сегодня праздник, заходи!
Стол почему-то не выдержал.
Летние ночи в королевском дворце славились своей духотой.
Пробравшийся сквозь щели запертых окон сквозняк приятно обдувал лицо. Если немного повернуть голову, то прохлада коснется запотевшей шеи и груди. Но увы… это бесполезно. Двигаться невозможно, и в полной темноте не видно ни зги. Кажется, что вот так и кончится твоя жизнь — в жуткой душной темноте, на чужой постели, с молитвами, обращенными к Небу, чтобы стражники догадались влить в пересохшее горло малую толику спасительной влаги.
Спать не хочется, да и какой там сон! По неподвижному телу ползает мелкая тварь, ища, где лучше прокусить кожу, чтобы добраться до крови.
Чуть слышный шорох камня о камень, и в комнату входят. Нет, это не стражники. Обычно они входят через дверь, а не через потайные ходы дворца. Человек осторожно подкрадывается к кровати.
— Регард… ты меня слышишь? — шепчет он, наклонившись надо мной.
Я не отвечаю.
— Мне очень жаль, Регард. — Судя по звуку, он достал нож. — Надеюсь, ты простишь меня.
Мысленно представив, как он замахивается, я не выдерживаю и резко перехватываю летящую к моему горлу руку.
— Чтоб тебя! — орет убийца, стараясь вывернуться из моих объятий.
Распахиваются двери, и стражники вносят в королевские покои факелы. Следом за «золотыми» входят Винетта, Айдо, Куп и кто-то еще.
— Добрый вечер, господин де Бонтон. Лукка, сильно не калечь мужика, — прервал всеобщее молчание Куп, — он еще говорить должен.
Вытряхнув из чужой лапы длинный кривой нож, я выворачиваю гаду руку аж до самого затылка. Он верещит, но уже не брыкается, просто шипит, как придавленная камнем змея.
— В подвал… Разговаривать будем утром.
Приказ королевы мгновенно исполняется.
Не скрывая радости, я разминаю затекшие от неподвижности ноги. Лично я доволен! План Айдо удался, и все прошло как нельзя лучше! Только вот не вижу я ответной радости в глазах моих друзей. Словно на похоронах они.
Утро началось с мамули… в смысле с разборов вчерашнего… то есть с ругани…
— Нет, вы это видели?!! — размахивая руками, матушка носилась вокруг меня с братцем. — Это они вчера делали вид, что пьяны, как последние гоблины! Вы кого хотели обмануть? Нет… не так… вы кого обманули?!! Вы мать свою обманули!
— Но ведь так надо было… — попробовал я защититься, — для общего блага, так сказать…
— Ни одно общее благо не стоит здоровья моих детей и тем более доверия и понимания, которое случается между отцами и дедами.
— Детьми, ты хотела сказать? — подал я голос, но троллина только рукой махнула.
— Я всегда говорила, что тот образ жизни, который выбрал ты, Лукка, не приведет тебя ни к чему хорошему! Мало того что ты связался с людьми (и даже попытался взять одну из них себе в жены!), ты сбил с правильного пути своего родного брата, и теперь мне придется краснеть перед соседями, объясняя истинные причины размолвки между Дуди и Аггаззой… — женщина отчаянно всхлипнула, — вот что я скажу тете Иге из Дальнего Угла?!!
— Скажи, что мальчики настолько повзрослели, что рискнули думать своей головой, — мрачно посоветовал я. — Причем настолько, что жаждут прокладывать свой путь, а не брести по чужим тропам, каждый раз оглядываясь на родню и соседей.
Я понимал, что говорю что-то не то… То есть говорю я правильно… но надо знать, кому говорить подобное! Правда, было уже поздно — меня понесло.
— Передай родственникам, что тролль в любом месте останется троллем, а не куском тряпки, которую можно перекладывать, перешивать или прятать по своему усмотрению и которая даже не пикнет при этом. Теперь по поводу вчерашнего… Мы с Дуди и тем эльфом должны были изобразить полную пьянь, дабы усыпить внимание врага, и нам это удалось.
— Да, это было здорово! — осклабился братец. — Такая смешная игра: пить воду с соком и делать вид, что ты пьешь вино с пивом! Лукка, как-нибудь еще поиграем в пьяниц?
— Почему не сказали тебе? — продолжал я, понимая, что добром моя речь сегодня не кончится. — Потому что тогда об этом знали бы все вокруг, а значит, и те, кому об этом знать и не требовалось. Я сам вызвался полежать вместо Яры, я помог своим друзьям и… — тут у меня язык перестал шевелиться, и слова кончились. Я замолчал, исподлобья глядя на троллину.
— Мама, пожалуйста, перестань думать за нас и устраивать наши судьбы поперек нашим желаниям, мы с Дуди уже давно выросли и… и… — здесь я опять замолчал, понимая, чем все это сейчас закончится.
— Дуди, собирайся, мы сейчас же едем домой!
— А позавтракать? — насупился тролль. — Лично меня… — мамочка то сдвигала, то раздвигала густые брови, — уже накормили…
На этом утро не кончилось!
Тот, которого звали де Бонтон, повел себя самым наиподлейшим образом. Памятуя о прошлых заслугах перед местным отечеством, руки пленнику вязать не стали. И этот гад отблагодарил за доверие тем, что снял бантик с ноги, приладил его к решетке и ночью удавился на нем.
— Оригинально… — насупился Куп, зачем-то трогая пальцем узел петли, — жаль, что не успели поговорить… Теперь уж точно придется за Калиной ехать.
— Зачем он это сделал? — Винетта рассматривала тело мертвого советника.
— Может, испугался будущего допроса? Или… — начал было Айдо, но мать Элизабет его прервала:
— Или уж очень не хотел что-то рассказывать. — Облокотившись на свою клюку, монахиня долго смотрела на неподвижное тело. — М-да… — наконец изрекла она, — а может, это даже и к лучшему? Пойдемте отсюда, хочется свежего воздуха и чего-нибудь выпить.
Мы, правда, без наемников (они в это время все еще дрыхли) расположились на огромном балконе.
— Зачем вообще он все это затеял? — Винетта адресовала свой вопрос настоятельнице. — Мать Элизабет, мне кажется, что вы что-то знаете.