— Когда это было?

— В день ее отъезда.

Оке вздохнул:

— Оскар, у нее была с утра операция, все верно.

— Нет-нет, она отказалась, когда уже ушла из клиники. Мы с ней в обед кофе пили, я к себе пригласила, Аника сказала, что ей пора…

— Где может быть после операции Торстейн?

— Я не знаю, Оскар, честное слово, не знаю. Мне страшно…

Даг позвонил и отправил группу захвата обратно, она не понадобилась.

Номер незнаком, потому Линн просто сбросила вызов, надоело объяснять всем подряд, что Ларс уехал и, когда вернется, она не знает. Недавно даже наорала, что как только о дате его приезда станет известно, непременно даст объявление об этом во все газеты и вывесит огромный филборд вместо рекламы «СТОМА» на Седре.

Но вызов повторился, она включила, готовая нахамить, однако не успела. Голос в трубке женский, заставивший дыхание остановиться:

— Не отключай, недослушав. Тебе так понравились фотографии, что даже притащила Оскара себе в помощь?

Она вдруг все поняла.

— Жаклин?

— Узнала? Ты сообразительная… Но я тебе не по зубам. Добрались до Лили? Но до меня вам не добраться. Никогда!

В трубке гудки, сердце билось так, словно вознамерилось покинуть пределы организма. В голове стучало и гудело.

Она тщетно пыталась успокоиться и заснуть, несколько раз подходила к кроватке Мари, убеждалась, что девочка спокойно спит, снова ложилась…

Но стоило смежить веки, как снова раздавался страшный голос.

И вдруг…

«…но до меня вам не добраться… он в душе, сейчас выйдет…»

Линн рывком села, даже головой затрясла, пытаясь прогнать наваждение, но оно не проходило.

В комнату заглянула перепуганная Дорис в халате:

— Линн, ты чего? Плохо, что ли?

Та жестом подозвала ее к себе, разыскивая телефон в трубке. Хорошо, что ответили после первого гудка, дольше не выдержала бы.

— Оскар, я знаю, где Жаклин!

— Что?!

— Да, знаю. Нужно немедленно туда. Она только что мне звонила, я узнала голос.

— Какой голос, о чем ты?

— Фрида объяснит, записывай адрес…

Линн была права, Даг, Оке и Оскар сидели у Фриды в офисе.

Услышав адрес, Фрида кивнула:

— Квартира Карла Адлера. Неужели Жаклин звонила Линн?

Сама Линн, спешно натягивая джинсы и футболку, умоляла Дорис:

— Посидите с Мари. Только никому не открывать!

Лукас возмутился:

— Я с тобой.

— Нет, ты нужней здесь, Дорис и Мари нужна защита. Я вызвала туда всех, сама не полезу, не бойся.

— Ты можешь сказать, что случилось?

— Мне звонила Жаклин, я узнала голос, я видела ее не так давно.

В машине набрала телефон Фриды:

— Слушай меня внимательно. Помнишь женщину, которая открывала нам дверь в квартиру Адлера? Это Жаклин. Голос…

— Какой голос, Линн? Мы только что были в квартире Лили, много что нашли, но Жаклин там нет.

— Она у Адлера, слышите, у Адлера!

К дому подъехали практически одновременно. Линн выскочила из своей «Феррари» и помчалась к входной двери, не обращая внимания на окрики Фриды.

Консьерж грудью встал на защиту жильцов:

— Я должен узнать у господина Адлера, ждет ли он гостей.

— Конечно, не ждет! Но сообщать о нас вы не будете, — Даг сунул охраннику под нос удостоверение, сделал шаг к лифту, но вернулся и вдруг вырвал шнур из его аппарата, объяснив:

— Чтобы соблазна было меньше.

Консьерж только качал головой им вслед:

— И чего сегодня все такие сумасшедшие? Одни прибегают, другие убегают… И все к Адлеру.

Дверь в квартиру Адлера была открыта, иначе ее не взломать, это не дверь общежития, здесь и специалисты не сразу справятся.

Они влетели в холл и обмерли. На полу в луже крови лежал сам хозяин, а на стене была распята Петра Флинт, что-то мычавшая сквозь кляп во рту. Бросились по квартире, отовсюду раздавалось:

— Чисто! Чисто! Чисто!

Опоздали…

Линн уже вызывала «Скорую». Адлер врач и знал, как заткнуть рану, чтобы кровь из нее не хлестала ручьем, но все равно, опоздай они на минуту, не справился бы. На его счастье, медики приехали очень быстро, консьерж снова пытался преградить путь, не сразу сообразив, кто перед ним.

Жаклин в квартире, конечно, не было. Фрида поспешила освободить Петру, вытащила ее кляп, отсоединила карабины поручей и едва успела подхватить падающее тело — стоять бедолага не в состоянии. Линн бросилась на помощь:

— Давай отнесем на диван.

— Ноги пристегнуты.

Прибыла еще одна машина «Скорой», нужно забрать и Петру. Девушка тоже была в крови.

Только когда увезли и Адлера, и Петру, Линн обратила внимание на сделанную прямо на белой стене помадой надпись: «Мы еще встретимся…»

— Оскар, смотри.

— Да, она ушла за десять минут до нашего появления. Консьерж поделился наблюдениями.

Подошел Вангер:

— Как ты догадалась, что Жаклин здесь?

— Она позвонила, сказала, что мне до нее не добраться. Я голос вспомнила. Думаю, Жаклин пока затихнет. Но я найду ее.

Оскар отрицательно покачал головой:

— Это опасно. Мы сами.

— Нет, она будет искать встречи со мной. Я должна найти ее раньше.

— Линн, никто не позволит тебе заниматься такими делами. У тебя…

— Ребенок? Это не повод, чтобы обманывать меня. А тебе я больше ничего не расскажу. Ни тебе, ни кому-то другому. Не доверяю! И прекратите за мной следить, надоели ваши сопровождающие.

Она развернулась и вышла.

Даг и Оскар, не сговариваясь, в один голос объявили:

— Вот стерва!

Отреагировала Фрида:

— Так вам и надо! Линн права.

Вторая пара каблучков застучала по коридору.

— Еще одна…

Наблюдая в окно, как Фрида догоняет Линн, что-то объясняет ей, явно оправдываясь, и подруги садятся в красную «Феррари», Оскар поинтересовался:

— Как Ларса угораздило купить жене такую машину?

— Сама купила. Она действительно способна все сама, мы ее недооценили.

Оскар внимательно посмотрел на Вангера, вспоминая слова Линн о Пигмалионе и Галатее, и кивнул: