Пройдя несколько верст от лянгера Авата, мы оставили позади лес и вступили в открытую страну левого берега Яркенд-дарьи. К западу от дороги все видимое пространство покрыто мелкими лёссовыми буграми, среди которых кое-где растут чахлые тополи, кусты тамариска и торчат стволы мертвых деревьев. За последними приезжают в эту местность дровосеки из Яркенда, истребившие уже совершенно такие же стволы в южной, ближайшей к городу части равнины.

Выйдя утром из леса в открытую местность, мы увидели далеко на западе высочайшую снеговую группу хребта Сары-кол, Мустаг-ата, которая, лишь ненадолго предстала пред нами во всем своем невыразимом величии, скрывшись вскоре в легком пыльном тумане.

В этой открытой местности мы прошли через маленькое селение Лайлык с деревянными домами, которых далее к югу нигде уже не встречали.

Переночевав на крутом берегу Яркенд-дарьи, разлившейся выше Лайлыка версты на 2 в ширину, экспедиция продолжала путь по той же открытой равнине. По обе стороны дороги стали встречаться поля и временные жилища яркендских хлебопашцев. По недостатку земли в густонаселенном Яркендском оазисе, часть его жителей занимается земледелием на этой равнине, переселяясь сюда на время полевых работ.

Кровом им служат тростниковые хижины с небольшими двориками, обнесенными изгородями из прутьев. В этой временно населенной местности замечалась повсюду оживленная деятельность: в одних местах жали пшеницу, в других молотили, гоняя по разостланному хлебу на кордах быков, в третьих веяли обмолоченный хлеб. По дороге тянулись вереницы ослов, увозивших в Яркенд собранное зерно и солому, а также дрова, нарубленные дровосеками из сухих стволов в соседней северной части равнины; навстречу нагруженным ослам шли вереницы порожних – за хлебом и дровами.

К равнине подходит очень близко песчаная пустыня с запада, выдающаяся в нее несколькими узкими мысами, оконечности которых пересекает большая дорога. По правому же берегу Яркенд-дарьи, текущей верстах в 5 от дороги, тянется непрерывная лесная полоса шириною около 20 верст.

В конце перехода экспедиция миновала селение Терек-лянгер с глиняными домами, рассеянными очень редко по оазису. Дворы домов со всеми надворными постройками обнесены прямоугольными глиняными стенками, к которым примыкают такие же садовые ограды. У зажиточных поселян глиняными стенками окружены не только дворы и сады, но и прилежащие к ним поля. По числу таких оград, окружающих весь земельный участок владельца, можно судить о благосостоянии жителей селения.

В каждом селении, как бы оно ни было малолюдно, есть непременно мечеть и около нее пруд (босгпан), обсаженный деревьями, в котором правоверные туземцы совершают омовения. Пруды, осененные деревьями, встречаются и на окраинах некоторых селений у дорог, служа местами отдохновения для путников. Впрочем, обитатели Кашгарии очень привычны к перенесению зноя: мы неоднократно с изумлением наблюдали, как они в конце июня и в первой половине июля, когда лёсс на дороге нагревался до 65 °С, проходили по такой раскаленной почве целые станции без всякой обуви.

От селения Терек-лянгера дорога до самого Яркендского оазиса пролегает по густонаселенной и хорошо выделанной местности. На этом протяжении (45 верст) мы прошли через три многолюдные селения – Ажикты, Тагарчи и Аката, растянувшиеся длинными полосами вдоль дороги. Дома в них рассеяны в виде отдельных ферм и только в селении Ажикты, имеющем базар, теснятся в центральной части, образуя узкую базарную улицу.

Большая дорога в этой густонаселенной местности обсажена пирамидальными тополями, защищающими путников в летнее время от солнечного зноя. На полях, кроме кукурузы и пшеницы, значительная часть которой была уже снята, часто встречались полосы прекрасного льна, возделываемого в Кашгарии преимущественно для семени. Из последнего приготовляют масло для пищи и освещения, а волокно употребляют исключительно на веревки; полотна же из него вовсе не ткут.

3 июля, около полудня, мы достигли наконец обширного Яркендского оазиса, северная окраина которого отстоит около 8 верст от городской стены. Дома на окраине оазиса рассеяны довольно редко и сплочиваются только на базарах, но, по мере приближения к городу, расположенному в центральной его части, расстояние между домами уменьшается, и около городской стены они образуют уже местами тесные улицы.

Верстах в 2 от города экспедицию встретила депутация от наших торговцев в Яркенде с аксакалом Насыр-Джаном-ходжою во главе, приготовившим для нее квартиру в отдельном загородном доме. В этом доме, отстоящем в версте от города, мы расположились с большим удобством, пользуясь тенистым садом и чистым прудом для купанья.

Яркендский оазис, занимающий по приблизительному исчислению площадь около 600 кв. верст, имеет превосходную лёссовую почву, обильно орошен арыками из Яркенд-дарьи и потому считается плодороднейшим во всей Кашгарии.

Избыток воды обусловливает существование в этом оазисе обширных рисовых плантаций, которые в течение всего лета должны быть покрыты водой. Они занимают площадь почти в 50 кв. верст к юго-востоку от города и дают множество риса, который вывозится в Кашгар и Хотан.

Кроме того, Яркендский оазис производит много пшеницы, кукурузы, ячменя и хлопка. В нем возделываются также: сорго, лен, конопля, кунжут, мак и табак.

В Яркендском оазисе снимают обыкновенно две жатвы в лето, но не со всей возделываемой площади земли, а лишь с тех ее участков, которые не требуют отдыха. Эти участки еще осенью засевают озимой пшеницей или, чаще, ранней весной – ячменем. Озимая пшеница и ячмень созревают в Кашгарии в начале июня; по снятии их освободившиеся поля немедленно засевают кукурузой, которая поспевает уже в октябре. С полей же, требующих отдыха, снимают только одну жатву, а люцерну, засеваемую в каждом хозяйстве, три и даже четыре раза в лето.

Бывают неблагоприятные годы, в которые вторую жатву редко удается снять. Это случается после малоснежных зим в окраинных горах и их неизбежного последствия – весеннего маловодья рек, орошающих оазисы, а также в годы слишком позднего наступления весны.