Ведь это неправда, что политиков убивают из-за денег. Иногда их убивают и психи. Он точно это знал.

Но главное, что ему не понравилось – идея Стокмана немедленно писать в газету. С одной стороны, это была защита, да. С другой – не этого ли добиваются те, кто использует Дашу?

И как, черт возьми, она их так быстро нашла?

Да и нашла ли?

Может, это они ее давно нашли?

Бред. Как из такой истории можно сделать предмет шантажа, торга – уму непостижимо.

Впрочем, он в этом ничего не понимает. Так, ну делать-то что? Прокуратура… Охренеть.

Лева нашел сайт Генеральной прокуратуры и стал тупо его изучать. Сайт был красивый, разноцветный. Не хватало только мигающего баннера: «Хочешь горячего секса? Приходи к нам!»

Вдруг в голове у Левы что-то мелькнуло, он встал, надел ботинки, куртку и поехал к Марине.

– Обалдел, что ли? Мишка давно спит, а ты в дверь звонишь! Он же проснется! Он спать потом не будет, как тебя увидит! А нам вставать завтра в семь утра! Ты об этом подумал? – зло шипела она, а он снимал ботинки, куртку и топтался в прихожей, ожидая, пока она успокоится. – Позвонить нельзя было, для начала?

– Нельзя! – коротко ответил он, и ему страшно захотелось ее обнять. Уж очень погано было на душе.

– Доктор, ты чего? – спросила Марина строго. – Любовь проснулась? Или не ко мне?

– Послушай, – сказал он. – Давай-ка сядем…

– Ну сядем, – согласилась она.

Лева коротко рассказал ей все что знал. Рассказал осторожно и о своих догадках – про Дашу, про ее внезапный бунт.

– Какая же ты сволочь… – расстроилась Марина. – Я тебя просто видеть не хочу.

– Послушай, – сказал Лева. – Это всего лишь мои догадки. И, кроме того, ну как тебе объяснить, эти слова – ну, это воздух, как воздух, как мираж, понимаешь? Ну что-то стукнуло ей в голову, я не знаю.

– Да не в этом дело, – вдруг сказала Марина. – Я ж тебе говорила, ты с ней плохо играешь. Ни да, ни нет. Ну если не можешь, отойди от женщины. Не трать ее силы. Тем более у нее горе такое. Неужели это так непонятно?

– Теперь понятно, – сказал Лева и отвел глаза.

– Послушай, – сказала Марина зло. – А почему я должна помогать тебе или тем более ему в этой истории? Вот это для меня полная загадка. Вы, мужики, все испортили, испоганили. А я тут при чем? Да я целиком на ее стороне, ты это хоть понимаешь?

– Марин, – сказал Лева. – Ты меня тоже послушай. Только внимательно. Если этот чертов звонок как-то связан с Дашей, она вляпалась в очень нехорошую историю. В грязь. Ну ты же сама знаешь – она не такая. Ее используют. И очень грубо. Это просто так не кончится.

Марина долго молчала.

– И что? – спросила она, пристально глядя на Леву. – Я тут при чем?

– Вспомни, пожалуйста, что она сказала, – осторожно начал Лева.

– Да ничего она не сказала! – заорала Марина. – Хватит меня допрашивать! – и осеклась, вспомнила про Мишку. Дальше кричала уже шепотом, а он шепотом ей отвечал.

– Ничего не сказала! Все, отстань! Я тебе все уже доложила: она спросила, что делать в такой ситуации, куда звонить, к кому обращаться, не знаю ли я хорошего адвоката, то да се. Просто я по голосу поняла, что она на взводе. Без подробностей.

– А ты ей что сказала?

– Сказала, что адвоката у меня нет. И все!

– Может, еще что-то? Ну вспомни!

– Пошел ты! – сказала Марина в полный голос и отвернулась.

Помолчали.

– Слушай, а на самом деле у тебя есть адвокат? – вдруг спросил Лева, сам не зная зачем.

– Что? – удивилась Марина.

– Я спросил: у тебя есть кто-то среди адвокатов? Ты правду ей сказала? Или наврала?

– Конечно, правду. Нет у меня никаких адвокатов. У меня в прокуратуре есть свой человек, – ответила Марина и сама осеклась.

Лева не поверил своим ушам.

– Что ты сказала? В какой прокуратуре?

– Да, в прокуратуре! В Московской! – опять громким шепотом заговорила Марина. – А что смешного? Что ты ржешь, поганец?

Лева все никак не мог поверить в то, что услышал. Это был маленький, но шанс. Впервые за вечер, за много дней, даже месяцев, что-то вдруг изменилось к лучшему. Он улыбался, сам не зная почему.

– Слушай, а можно его использовать? Ну, в смысле, посоветоваться… – спросил он.

Марина пошла за записной книжкой.

Когда она вернулась с кухни, он попытался ее обнять.

Ему очень этого захотелось. Просто как из пушки.

Но она отстранилась.

– Нет, Лева, – сказала она. – Ты меня извини, конечно, я понимаю, у доктора тоже могут нервы разыграться. Но ты примчался сюда совсем не из-за меня. Правда ведь? Так что извини. Да и вообще, что-то мне расхотелось с тобой встречаться после всей этой истории. Телефон я тебе дам и вообще помогу. Но встречаться – давай повременим. Хорошо?

– Марин! – сказал Лева, но она резко подняла руку с зажатой в кулаке бумажкой с номером телефона.

– Мишка спит! – сказала она спокойно. – Ты же знаешь, доктор. Ребенок спит. Не хочу орать больше… Извини. Я тебе еще позвоню. Пока.

Лева, стараясь на нее не смотреть, сухо попрощался.

«Как все ужасно, – подумал он. – Когда же все это кончится?

Но было очевидно, что это не кончится. Потому что это только еще началось.

Утром Стокман нашел в почтовом ящике повестку в районную инспекцию по делам несовершеннолетних. Позвонил Леве.

Лева позвонил Марине.

– Звони! – сказала она. – Срочно звони! Ты меня хорошо понял, доктор? Вот просто взял и набрал номер сейчас же.

* * *

Лева очень не хотел звонить, но было надо. Было так надо, что игры с самим собой заняли не более получаса – Лева походил по квартире, подумал и понял, что из квартиры позвонить не может, что-то ему мешает – все здесь такое родное, близкое, твердо стоит и лежит на своих местах, везде раскидано такое уютное барахло, всюду видна такая уютная грязь – нет, отсюда позвонить никак не получится.

Тогда он надел ботинки, куртку и прибег к испытанному не раз методу – неудобные звонки совершать с улицы, как бы на ходу. Всегда это действовало безотказно, подействовало и сейчас. Правда, для этого пришлось заплатить за мобильник и зарядить его – Лева долго искал зарядку, обнаружил ее почему-то в туалете, потом тупо сидел полчаса, уставясь на мигающий в экранчике индикатор (все это он делал в куртке и ботинках), потом поплелся в ближайший гастроном кинуть деньги на свой номер, кинул сто пятьдесят рублей, все это было томительно, противно, долго, наконец он очутился на площади, здесь было шумно, он свернул в сквер, на ходу достал из кармана телефон, переложил его в левую руку, достал из кармана свернутую желтую бумажку с записанным Марининой рукой номером и, ни жив ни мертв от страха, набрал его лихорадочным движением большого пальца с давно не стриженным ногтем…