Только шок, не помешавший мне тем не менее изготовиться к бою. Заинтересованно безразличный взгляд и вопрос, который задал незнакомец: «Это он?» Кивок головы одного из его спутников – вот и всё, что вернула мне новообретённая память.

А ведь в «известной» мне реальности, тело моего наставника нашла Бабка Сафронья, которая, обычно утром, из жалости, заносила смертельно больному старику, некоторое время служившему в местном храме козьего молочка. Вроде как «Варяг» ночью проснулся и зачем-то встал с кровати, а затем ему стало плохо и он упал, ударившись виском о угол столешницы… Мне как-то даже в голову до этого не приходило, что вряд ли этот пустяк мог хоть как-то ему навредить воину с семью открытыми чакрами, даже в его тогдашнем состоянии.

Воспоминания, а я уверен, что это были именно они, а не ложные видения или навеянные иллюзии закончились, и мир вокруг меня вновь погрузился в темноту. Вот только это была уже не та тьма, что навалилась на меня ранее, да и ощущал я себя по-другому. Нужно было просто открыть глаза, что я и сделал.

Я в своём собственном теле, одетом в выданную мне Ворониным полевую форму военного образца, сидел в своём стареньком инвалидной кресле, а вокруг меня так и вились лёгкие золотые потоки. Находился я ни где-нибудь, а на чулымском кладбище, в нескольких метрах от единственно безымянной могилы, да ещё и без креста, но с ещё свежим холмиком земли, поверху которого лежал одинокий венок.

Вздрогнув от неприятного ощущения чьего-то нехорошего взгляда, я огляделся. Вправо и влево уходили ряды надгробий, перемежаемые дорожками и редкими деревцами с по-осеннему золотой и пожухлой листвой. Собственно место это я знал и если бы не странное, сине-зелоное психоделическое небо, а так же марево неестественно густого и клубящегося тумана кольцом окружавшее меня метрах в ста – я бы сказал, что каким-то образом перенёсся практически к своему старому дому.

Это был именно тот самый участок погоста, на котором мы хоронили Варяга. Более того, передо мной была именно его могила – слева Мушкины, отец, сын и маленький внук Егорка. А справа Кабачёвы, с памятных фото на кафельной пластинке прилепленных к камню на меня смотрели офицер в военной форме времён третьей мировой лет семидесяти, видимо это и был Афанасий Семёнович и строгая на вид пожилая женщина с аристократическими, чертами лица, надпись гласила, что её звали Екатерина Матвеевна. Так что это было именно «Его» место, а вот почему отсутствовал крест и от чего остался только один единственный один венок, тот который покупал лично я – вопрос.

Впрочем, поразмышлять на эту тему мне не дали. Накрывавший свежую могилу холмик – дрогнул от сильного удара пришедшегося откуда-то изнутри. Круг из искусственных цветов, принесённый доверчивым, наивным юношей, обвитый траурной лентой с надписью: «Спасибо тебе мой дорогой Наставник! Покойся с миром!» дрогнул, накренился и сполз вместе с осыпающимися комьями земли.

Ухмыльнувшись, я откинулся на спинку кресла, приготовившись насладиться бесплатным зрелищем под названием: «Явление упыря народу». Ну или «зомби», но это как-то по либерократичному, а «упырь», мало того что звучит в так любимой Варягом парадигме славяно-клюквенного фольклора, так ещё и очень точно описывает то, кем являлся этот человек ещё при жизни.

Сон это был или нет, но точно не какой-нибудь кошмар. Всё же, я за последний год их стараниями одного чудака на букву «м» насмотрелся вдоволь, так что знаю, что обычно именно в этот момент, накатывает липкое и практически непреодолимое чувство страха, заставляющее бежать прочь, без оглядки, на потеху преследующей тебя твари.

И во всех воспоминаниях при нём всегда имелся странный драгоценный кулон с крылышками, который я совершенно не помнил.

«Это не сон, – пришла чужая мысль вместе с потоком золотистого тепла. – Всё происходит на самом деле, но исключительно в твоём подсознании».

«Вот оно как, – мысленно хмыкнул я. – Спасибо за объяснение. Иви…»

Да, я узнал её, хоть ей и не было сказано ни единого слова, а «мысли» вовсе небыли аналогом чужих голосов. Просто, как-то понял кто это, и всё…

«Всегда рада помочь, – так же ответила мне богиня, прислав образ улыбки. – Но извини, я сейчас не могу отвлекаться, у нас здесь идёт сражение…»

«С кем?»

«С Мирабиаэдель…»

«М-м-м… С матриархом?»

«Да».

За то время, покуда шёл этот короткий диалог, упырь успел практически выкопаться. Вот наконец земля расползлась и из неё показалась рука, будто бы удерживаемая тонкими потоками золотистой энергии, стремившимися не дать монстру вырваться из могилы. Однако, тот оказался силён и они хоть какое-то время тянулись словно резинки, всё же лопались и развеивались в воздухе без следа.

Наконец, спустя ещё минуты три этой неравной борьбы, чудовище наконец-то освободилось и просто выпрыгнуло из ямы, встав передо мной в полный рост. Да, это был мой «Наставник», человек которого я ещё совсем недавно безмерно уважал, даже не смотря на ворох проблем, свалившийся на меня в последнее время, не без его пассивно-активного участия. Вот только это был не разложившийся труп и не бледный мертвец-старик с заострившимися чертами лица. Передо мной возвышался молодой и здоровый мужчина лет тридцати, румяная, полная жизни сволочь, в полевой форме боевого офицера времён Первой Магической Войны с полковничьими знаками различия на погонах и приметным кулоном на шее.

Размяв шею и плечи, упырь внимательно осмотрел меня, сидящего в инвалидной коляске, а затем, победно усмехнулся. Впрочем, улыбка тут же сползла с его лица с его лица, потому как я хмыкнув, медленно встал со своей старенькой каталки. Видимо здесь в подсознании, она что-то такое да значила. Возможно, являлась символом моей беспомощности или что-то типа того, в любом случае, судя по нахмурившимся бровям, ему очень не понравилось то, что я сделал. Что-что, а уж мимику то своего бывшего «Наставника», я прекрасно помнил, как по фальшивой, так и по реальной памяти.

Я же в свою очередь тоже, похрустел шеей, и с удовольствием расправив плечи, с интересом изучал стоящего передо мной упыря, которого от меня отделяло метра три проездной дороги. Всё-таки могилка ему досталась одна из крайних, с одной стороны козырная, ибо мужика в Чулыме всё-таки уважали, а с другой одна из самых дальних, рядом с всё ещё не переваренным пустырём.

«А ведь он действительно повыше меня и руки у него подлиннее, – подумалось мне. – не зря Ву Шу это упоминала…»

– Вот значит как… – не громко, но как всегда весомо произнёс Варяг, продолжая сверлить меня взглядом из под, сурово сдвинутых бровей. – Можешь, значит сопротивляться…

– А что? – с ехидцей ответил я, вздёрнув бровь, больше вызывая его на диалог, чем отвечая. – Или ты думал, что всё будет просто? Обидел калеку и тот всё проглотил?

– Значит, хочешь поговорить? – почти мгновенно раскусил меня собеседник. – Ладно – поговорим. Всё равно тебе скоро уходить…

– Мне? Уходить? Смею заверить вас Жора, что я никуда не спешу, – покачал я головой, – А вот вы, наверное, уже устали, вам на квартирку пора. Она у вас удобная, целых два квадратных метра, да ещё и на полтора в глубину.