А его заданием было сдержать этого берсерка спокойным и вынести ее в безопасное место до того, как взрывная волна достигнет своего пика. Харк и Тишина должны были транс­лировать дар Нинн. Две яростные вспышки были лучше од­ной. Лето лишь надеялся, что это разделение спасет Нинн от непроизвольного взрыва. Раньше ей уже приходилось терять контроль.

Лето вспомнил татуировку на ее плече, теперь казавшую­ся результатом предчувствия, что все его действия сведутся к тому, чтобы спасти ее от Астеров. Ламот определил цвет и форму так, что рисунок казался родимым пятном. В Нинн жила частица изначального Дракона.

Значит ли это, что ей придется захлебнуться собственной яростью и упасть в Чазм, как пришлось проделать Дракону?

Золотая энергия растворилась. Нинн запрокинула голову. Все ее тело тряслось, словно она схватилась за оголенные провода, стоя в луже воды. Молнии рвались во все стороны из точки, в которой соприкасались их тела. Его невероят­ные чувства могли сейчас оценить всю арену, собрать такое количество информации, что мозг не успевал ее обработать. Лето слышал голоса охранников, скрежет ключей.

Харк и Тишина расположились перед секцией арены, ко­торую объявили самой слабой. Лето испытывал к ним стран­ную симпатию. Не будь других Королей Дракона, Сат были бы беспомощными, как люди. Им нечего было бы красть. А каково им чувствовать настолько чужие способности? Вся­кий раз они совершенно не подготовлены к силе, которую примет их тело.

Проверка, сказал Харк. Мы не можем полагаться на слабое звено.

Там, в Клетке, они уже ощутили на вкус настоящую силу Нинн. То, что было для Лето долгой игрой, для этих двоих казалось молниеносным решением.

Дрожь в сознании Нинн, плач, сорвавшийся крик. Между ними рос пузырь фейерверков и искрящихся вспышек све­та. Он разросся вдвое, края дотянулись до кожи Лето. Его тактильные ощущения были остры, как никогда. Он дернул­ся, поскользнулся, выпустил ее руки.

— Нинн!

Шар света был уже ростом с нее.

Боковым зрением он заметил, что Харк и Тишина прикос­нулись друг к другу. Простое пожатие рук. Быстрое. У Тиши­ны оказалась красивая улыбка. Он отвернулся, не желая ме­шать тому, что могло быть пожеланием удачи любимому. Или прощанием.

Шар взорвался невиданной вспышкой огня и электриче­ских потоков. Но Лето был быстрее. Неудивительно, что лю­дишкам хотелось сковать этот дар Дракона. Он обхватил Нинн за талию и перенес на другую сторону Клетки. Она об­мякла в его руках.

Вспышка казалась приливной волной, несущейся к ним полукругом расплавленного света. Клетка, которая долго бы­ла фундаментом всей его жизни, смялась и вспыхнула, слов­ но бумага в огне. На миг он заметил пару Сат — силуэтами на фоне слепящего света. Он вцепился в Нинн и застонал, когда глаза обожгло неописуемой яркостью. Боль рикоше­том прошла от глазниц к основанию черепа.

Лето встряхнул ее. Возможно, слишком уж сильно. Он не знал, насколько он громко кричит и с какой скоростью дви­жется.

— Не бросай меня.

— Не... собираюсь.

Остатки того, что было стальными балками, осыпались к их ногам обугленными кусками и пеплом. Почерневшими и хрупкими обломками, похожими на древесный уголь. Ле­то внезапно понял, что большая часть тренировочной аре­ны выглядит именно так. Их безумный план сработал. То, что казалось древесным пеплом, было слоями металла, ар­матуры и перекрытий. Пепел тоже мог оказаться металлом, но после взрыва его нельзя было опознать.

Сквозь дыры и трещины в камне сочился свет, и целая све­товая колонна падала вниз сквозь дыру в том месте, где рань­ше стояли Тишина и Харк. Размер дыры был почти что с вось­миугольное основание бывшей их тренировочной Клетки.

— Ты говорила буквально, — сказал он, притягивая Нинн к себе. — По поводу «сжечь».

— Ода.

— Ты вся чумазая.

— Это ты еще себя не видел.

— Предпочитаешь смазливых мальчиков? Ничем не могу помочь. — Он поцеловал ее в лоб. — Пора уходить. Ты обе­щала показать мне снег.

— А что, если я убила и их? Тишину и Харка?

— Тогда они умерли, как хотели. Свободными.

Нинн, спотыкаясь о камни, выбралась в яркий послеполу­денный свет. Посреди арктического поля. По ощущениям было утро, но искусственные маркеры времени в комплексе не совпадали с движением планеты вокруг своей оси. Она представляла себе горы. Однако снаружи ждала их долина. Бесконечная плоскость во всех направлениях. Все отличи­тельные черты сливались вместе в нетронутую белизну — снежная поземка поверх голубоватого льда.

Признаков жизни тоже не было видно. Харк и Тишина ждали их, глядя на белую пустошь. И выглядели они парой сбежавших с работы шахтеров.

— Где ваши сумки? — окликнула их Нинн.

Харк обернулся через плечо и оскалил зубы в улыбке.

— Кое у кого из Королей Дракона дар идет в комплекте с мелкими неприятностями. Наши сумки сгорели. Мы из­начально думали, что нам понадобится припас на долгие дни пути. С радостью признаю, что ошибся, а стыд я как-то переживу.

Вдалеке, возможно всего в паре миль, виднелся другой комплекс. Он располагался над землей, в окружении площа­док для вертолетов и россыпи небольших домов, похожих на частные виллы. Нинн сразу же поняла, что именно там рас­положена их боевая Клетка.

Очевидно, ее и других воинов просто везли по путаной, извилистой траектории, потому что эти две мили можно бы­ло преодолеть за несколько минут. Автобус же двигался не менее получаса. Она не слишком доверяла своему восприя­тию того времени, но длинный путь мог быть всего лишь оче­редной уловкой Астеров, еще одним способом вызвать в ра­бах покорность.

В одном из длинных приземистых зданий светились окна.

У этого ублюдка мой сын.

Лето взобрался вслед за ней и споткнулся. Прикрыл ладо­нью глаза. Нинн обхватила его предплечье, надеясь его под­держать. Она не рассчитывала забраться так далеко. Пытки минувшего года — нет, пытки, в которых она жила с самого детства, — воспитали в ней фаталистку, и Нинн осознала это только когда ее щек коснулись лучи холодного солнца.

Тренировки, сражения, ненависть... этот ритм заворажи­вал и убаюкивал. Спасение Джека стало лишь мантрой, не настоящим делом. Неудивительно, что Лето так долго дер­жался там без вопросов. Он мог продолжать биться вечно, веря в то, что сражается за безопасность сестер и продолже­ние жизни клана.

Но если бы он продолжил, то никогда бы не смог увидеть солнце и снег.

Закрыв глаза, он поднимал лицо, ловя кожей остатки сол­нечного тепла. Солнце клонилось к горизонту, намекая на близкий вечер. Толстые мышцы его шеи напряглись под вскинутым подбородком. Мозоли и тонкая кожа напомина­ли о времени его плена и о том, насколько его дар усилился в настоящий момент. Он сглотнул, открыл рот и медленно, очень медленно открыл глаза.