Ну… что тут скажешь? Явно не Грегори Пек, скорее Хартли Пауэр, только что волос на голове побольше. Счастлива ли эта семья? Сложно сказать. Рядом с ними Манана с Сергеем казались образцами искренности. Даже несмотря на то что мужа интересовали какие-то левые коленки.

А этот представитель толстокошелечных почти что раздевал глазами Малену. Наверное, надеялся смутить или ждал хоть какой-то реакции.

Зря.

Девушка, не подавая виду, разглядывала сад.

Сад ей нравился. Аккуратный, английский парк, иначе и не скажешь. Геометрические формы, подстриженные газоны со специальной травой, ухоженные деревья…

«Слишком безжизненно, – высказалась Матильда. – Может, я предвзята, но честное слово, здесь – как в сушеном картофеле».

«То есть?»

«Скушать можно. Но жизнь из него улетучилась».

Малена поглядела на мужа Нателлы.

«Ты не права. Этот человек несъедобен».

«А если как следует протушить его с чесночком?»

«Если только сварить суп. Слишком костляв».

Муж Нателлы, не ведая о кулинарных планах девушек, смотрел Малене аккурат на блузку. На то место, где пуговички натягивались на груди. Малена даже не сомневалась, ее уже оценили по всем параметрам.

Да и пусть его! Переживем!

– Братик, – закончила обниматься Нателла, – представь меня своей спутнице?

– Матильда, моя девушка, можно – Малена. Нателла, моя сестра, Александр, ее муж.

– Очень приятно, – вежливо ответила Малена.

Судя по скривившимся лицам, приятно было только ей. Может быть, еще Давиду…

– Матильда? Это как Кшесинская?

Гр-р-р-р-р-р-р!

– Да. – Пришлось кивнуть, от нее явно ждали реакции. – Почти что. С поправкой на профессию.

– Вот как?

– Не балерина, а секретарша.

Нателла милостиво кивнула. Ну ладно, раз секретарша – живи пока. И даже соизволила улыбнуться. Потом поймала взгляд своего супруга и опять заледенела.

Но Матильда-то в чем виновата? Что у нее есть грудь?

Давид тоже перехватил взгляд свояка и нахмурился. Этого оказалось достаточно. Александр перевел взгляд на садик.

– Пройдемте в дом? – предложила Нателла. – Малена, вы знаете, наш дом конца восемнадцатого века, построен для семьи дворянина Сиголаева. Впрочем, вы вряд ли часто бываете в таких домах?

Малена даже рот раскрыть не успела. Матильда быстро озвучила информацию, и герцогесса улыбнулась.

– Да? А я думала, что дом построен в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году, купцом Булочниковым. Разбогатев, мужчина решил выстроить нечто феерическое для своей семьи, и ему это удалось. Проект он заказал в Италии, а вот мастера работали наши… Было еще несколько забавных историй во время строительства. Неужели в краеведческом музее ошиблись?

Давид фыркнул.

Нателла выглядела объевшейся лимонов. Ее супруг впервые посмотрел на лицо Малены. До этого времени он ограничивался грудью.

– Вы знаете историю города?

– Что вы, – поскромничала Малена. – Только историю городских домов, и то далеко не всех. Самых выдающихся.

Нателла сморщила нос.

– Безусловно, наш дом – один из тех, которые вносят во все путеводители по городу.

– И он этого заслуживает, – мирно согласилась Малена. – Вон там, слева от крыльца, это ведь те самые итальянские ели, которые выписал купец?

– Да. Вы и об этом знаете?

– Бабушка увлекалась историей города.

Не историей города, а просто – интересными домами. Доктора ищут любопытные болезни и могут рассказывать об интересных пациентах. Архитекторы то же самое проделывают с домами.

Бабушка Майя знала кучу интересных историй, в том числе и о Булочниковском доме. Так в народе называли особняк. А что забыли – так в стране победившего пролетариата купцы вроде и ни к чему?

Купец вовремя подсуетился и удрал за границу. Особняк остался.

– А сокровища Булочникова вы не нашли? – в голосе Матильды слышался искренний интерес.

Нателла покачала головой, явно теплея.

– Нет, не нашли. Думаете, он не смог их забрать с собой?

Малена, повинуясь подсказкам, пожала плечами.

– Сложно сказать. Но у него была громадная коллекция оружия, да и украшения, золото – это на себе не повезешь. От границы – от любой границы – наш город далеко, на себе везти тяжко, рисковать опасно… он же удирал в конце семнадцатого года, да?

– Даже в январе восемнадцатого. – Нателла окончательно забыла, что собиралась унижать и растаптывать. Не так часто ей попадались собеседники, которые знали историю и могли о ней разговаривать.

– Я думала, октябрь – ноябрь семнадцатого? – удивилась Малена.

– Я тоже так думала. Потом, когда мы восстанавливали дом, сдирали обои… представляете, нашли под старыми обоями письма купца. Черновики… эти кретины, которых сюда напихали большевики, обклеили ими стены.

– Хорошо хоть на растопку не пустили. И?

– У меня сохранились их фотографии – сами письма восстановить не удалось. У Булочникова болела внучка. Ребенок младшей дочери, которая умерла в родах.

– Кажется, у него было или четыре или пять дочерей? Я точнее не помню.

– Четыре. И сын, который погиб на войне с японцами.

– Кажется, в Порт-Артуре.

– Да, – Нателла кивнула. – Мужа младшей дочери установить не удалось, к сожалению. Но внучку купец очень любил, поэтому жену с другими детьми отправил во Францию еще в ноябре, а сам остался с больным ребенком.

– Ах вот оно как!

– К сожалению, мы ничего не знаем о дальнейшей судьбе малышки. Да и сам купец… неизвестно, что с ним стало. Смог ли он куда-то добраться или остался здесь?

– История надежно хранит свои тайны. Но как же обидно, когда удается заглянуть одним глазком, а потом – вновь опускается занавеса, – искренне вздохнула Малена.

– Я пыталась что-то отыскать в архивах, но – бесполезно.

Мужчины слушали этот разговор с открытыми ртами.

– С другой стороны… Сколько было купцу тогда? Лет шестьдесят пять, кажется?

– Даже больше.

– Почтенный возраст по тем временам. С женой они были не в лучших отношениях, сами знаете…

– А для непосвященных? – вмешался Давид.

Женщины совершенно одинаково вскинули брови. Жестом «неужели кто-то этого не знает». Потом переглянулись и фыркнули. Нателла объяснила:

– Братик, Булочников в нашем краю прославился не только богатством.