Рону все это не очень нравится.

А сегодня вечером, готовясь к вечеринке в этом своем клубе, Маргарет была возбужденной, нервной, взволнованной, словно шла на свидание! Она зачесала волосы назад, чтобы продемонстрировать изящные скулы, надела серьги с бриллиантами и надушилась духами, которые он купил ей в магазине дьюти-фри в Сингапуре. Рон снова спросил, можно ли ему пойти с ней, но Марджи твердо ответила, что супругов не приглашали, и ласково засмеялась. Когда жена уходила, он услышал, как у нее пропикал мобильник, – видимо, пришло сообщение.

Если какой-то другой мужчина прикасался к телу его жены, то он… то он…

– Папа! А почему у тебя такой испуганный вид?

Это Вероника, оживленная и нарядная.

– Вероника! – Ага, сейчас он все выяснит. Рон хватает дочь за руку. – Скажи, ты посылаешь маме эсэмэски? Утром отправляла ей что-нибудь?

Вероника закатывает глаза:

– Нет, папа! Ты что, забыл, у меня вообще нет сотового? Я принципиально против мобильников. Точно установлено, что они вызывают рак мозга. Я читала научные исследования. Но это специально скрывают от потребителей, потому что иначе компании лишатся сверхприбылей. Совсем как в случае с табачными изделиями. Я уже говорила тебе об этом раньше. Но ты же вечно меня не слушаешь. Послушай, папа, у меня есть для тебя новость. Познакомься с моей подругой Одри. Моей возлюбленной Одри.

Рон отпускает руку Вероники и смотрит на дочь – в упор и в то же время сквозь нее. Значит, Марджи обманула его? Но Марджи не способна на такое. Однажды она попыталась сделать мужу сюрприз, а он догадался обо всем буквально через минуту. А в день своего сорокалетия, узнав правду об Элис и Джеке, Маргарет пришла в смятение. «Как я теперь буду жить с этой ложью?» – спросила она Рона после того, как рассказала ему все. Ей разрешили поделиться с мужем, очевидно, потому, что они были женаты двадцать лет, так что по Закону Конни это допускалось. Он, разумеется, подписал соглашение о неразглашении тайны.

Ложь Марджи может означать только одно. У нее роман. Его жена прямо сейчас веселится с любовником на вечеринке в этом своем клубе. Одну минуту, возможно, никакой вечеринки вообще нет! Ведь что делают люди, когда заводят интрижку? Они выдумывают всякую всячину! Возможно, она в гостинице! В джакузи! Пьет шампанское с каким-нибудь волосатым придурком! Тот небось сказал ей, что это элитный «Моёт», а на самом деле подсунул какую-нибудь дешевку! Маргарет такая доверчивая! А потом алкоголь ударит ей в голову, и кто знает, что она может натворить. Да все, что угодно. Она может… она может… Рон вздрагивает от омерзения.

– Папа?

Вероника опять появляется в поле его зрения.

– Я понимаю, что это для тебя шок, – ласково говорит она.

Вероника знает про эту интрижку! И жалеет униженного отца!

Рон снова стискивает руку дочери:

– Так ты все знаешь? Она тебе рассказала? Ладно. Я разберусь. Скажи мне только, где она!

Вероника в досаде и смущении морщит лицо:

– Про кого ты вообще спрашиваешь?

– Разумеется, про маму! А ну, признавайся, где она сейчас?

– Понятия не имею, папа. Она сказала, что идет на какое-то мероприятие с подругой из группы «Взвешенные люди». О господи, как это похоже на тебя! Я пытаюсь сказать тебе что-то важное. Пытаюсь познакомить тебя со своей подругой Одри.

Девушка протягивает руку. Рон пожимает ее и автоматически произносит:

– Очень приятно. Извините, Одри, мне надо прямо сейчас позвонить жене. Возникли небольшие проблемы.

И достает мобильник.

– Извини, – снова рассеянно говорит он Веронике.

Ладони у нее уперлись в бедра, чуть приоткрытый рот выражает одновременно раздражение и разочарование.

– Ну вот, как всегда!

Вероника хватает подругу за руку и тащит ее за собой. Вскоре обе исчезают в толпе.

А Рон набирает номер Марджи и подносит к уху зажатый в потном кулаке телефон.

* * *

Рик закончил свое выступление и подходит к Софи. У него влажные от пота спутанные волосы и очень широкая грудь. Софи недоумевает, зачем Веронике понадобилось вообразить себя лесбиянкой.

Рик говорит:

– Ты сегодня такая красивая.

– Ну а ты ужасно сексуальный, – отвечает Софи. Она выпила уже два стакана восхитительного глинтвейна и чувствует себя бодрой и слегка влюбленной во всех вокруг. – Вот бедняга, наглотался огня. У тебя, наверное, ужасный вкус во рту. Хочешь сахарной ваты?

– Нет, спасибо. Мне надо с тобой поговорить. Я специально приходил вчера, но тебя не было дома.

Софи бросает на него игривый взгляд сквозь полуопущенные ресницы, не забывая о своем декольте. Сердце подпрыгивает у нее в груди. Она не понимает, зачем вообще мучилась и волновалась. Рик идеально ей подходит. Это чувствует ее тело. Об этом знает ее сердце. И рассудок тоже. Он тот самый, единственный. Она определенно собирается переспать с ним сегодня, и это будет чертовски здорово. Это станет началом бурного романа – с сексом, сексом, сексом… и разговорами до рассвета, и прогулками по берегу реки в толстых джемперах, и играми в летающую тарелку в парках. И она забеременеет как раз к своему сорокалетию.

– Теперь я здесь. – Софи улыбается и легонько ударяет его волшебной палочкой. – Чем я могу помочь? Может, заколдовать тебя?

– Видишь ли, какое дело… Мне немного неловко. Но я подумал, надо сказать тебе, что я вернулся к своей бывшей девушке.

О ГОСПОДИ, НЕТ!

Софи опускает волшебную палочку. Она надолго запомнит это свое глупое представление с волшебной палочкой и хлопаньем ресниц. И свою досаду.

– О-о, понимаю, – говорит она и, немного помолчав, добавляет: – Пожалуй, я могла бы превратить счастливую соперницу в лягушку.

Рик криво ухмыляется:

– Вообще-то, наверное, еще на первом свидании надо было предупредить тебя, что я недавно порвал со своей девушкой, но я не хотел, чтобы ты посчитала меня легкомысленным. И я правда думал, что мы будем вместе. Но потом она прислала мне имейл, и мы решили честно поговорить о своих чувствах.

«Вот уж облом так облом!»

– Мне очень жаль, – продолжает Рик. – Мы с тобой здорово провели время. Но… Просто, как говорится, старая любовь не ржавеет.

«Боже, как трогательно! Сейчас меня стошнит прямо на сахарную вату!»

Софи лучезарно улыбается ему и говорит:

– Ну конечно, я понимаю. Надеюсь, у вас все будет хорошо.

– Да… по правде говоря, мне хочется обзавестись семьей: остепениться, стать отцом. Я чувствую, что к этому готов.

Он готов стать отцом! Софи становится по-настоящему больно.

– Это здорово, Рик. Правда, я очень за тебя рада. Эй, послушай, а не мог бы ты принести мне еще стаканчик глинтвейна?