– Позвать их? – спросила Стефани.

– Зови, Стеф. Хорошо, если минут через пять докричишься. – Энни уже привыкла, что, когда домашние играют в футбол, у них начинаются проблемы со слухом.

Стеф рассмеялась и громко окликнула игроков с порога. Энни оказалась права. И взрослые, и дети словно не слышали ее. Засунув два пальца в рот, она пронзительно свистнула и, завладев вниманием футболистов, гаркнула:

– Обед!

Через несколько минут они гурьбой ввалились на кухню, румяные и запыхавшиеся.

– Умираю с голоду! – Шейн плюхнулся рядом с Энни и схватил кусок мяса.

– Руки! – рявкнула Энни, шлепнув отпрыска по пальцам.

Шейн поплелся в ванную, на ходу дожевывая украденный кусок.

– Ты в порядке, пап? – спросила Стеф, когда Том Уэст тяжело опустился рядом с ней.

Тот осушил бокал вина.

– Теперь да, – выдохнул он.

Кэтрин покачала головой:

– Дурачок. Ты слишком стар, чтобы носиться как ненормальный.

Том обиделся:

– Я отбил два гола и показал этой парочке, что такое настоящий футбол. – Он кивнул в сторону Шона и Джо, которые бросились к холодильнику и утоляли жажду холодным пивом.

– Он прав, – согласился Шон.

Энни разложила мясо по тарелкам, и все принялись за еду. Дети болтали с набитым ртом. Кэтрин оглядела семью. Как приятно видеть всех за одним столом, здоровыми и счастливыми. Взгляд упал на Стефани, и Кэтрин нахмурилась. Надо будет поговорить с дочерью наедине. При этой мысли она поежилась. Как-то Стефани отреагирует на ее новости? Время не самое подходящее. Бедняжка только начала оправляться после потери ребенка. Кэтрин вздохнула.

– Все хорошо, мам?

– Да, Стеф, – заверила Кэтрин. – Просто съела лишнего.

– Оставьте место для десерта! – предупредила Энни. – «Печеная Аляска».[21]Ваш любимый.

– Здорово.

После обеда мужчины ушли смотреть футбол, а женщины принялись убирать со стола.

– И почему наши парни не похожи на тех современных мужчин, которые будто бы все делают по хозяйству? – пожаловалась Стефани.

Энни усмехнулась:

– Потому что мы их избаловали. Матери, главным образом.

– Ничего себе! – Кэтрин, похоже, обиделась. – Наверняка сама балуешь Шейна.

– Естественно, – призналась Энни. – Ему все сходит с рук.

– Вы закончили ремонт в его спальне? – спросила Кэтрин, вытирая последнюю тарелку.

– О да, и я очень довольна. Вчера привезли ковер. Идите наверх посмотрите, а я пока приготовлю кофе.

Кэтрин и Стефани поднялись в комнату Шейна.

– Какая красота! – воскликнула Стеф, распахнув дверь.

Энни покрасила стены в теплый горчичный цвет, а дверь и плинтусы – в густой кремовый. Ковер твидовой выделки был выдержан в золотисто-коричневых тонах.

Кэтрин улыбнулась, увидев футбольные плакаты над кроватью:

– Настоящая спальня для мальчика. Только подумать, ему уже восемь. Как быстро они растут!

Стефани повернулась к двери.

– Присядь на минутку, Стеф. Я должна тебе кое-что сказать.

Кэтрин опустилась на краешек кровати Шейна.

– В чем дело, мам? Что стряслось? Ты плохо себя чувствуешь? – Стеф обеспокоенно взглянула на мать.

– Нет, что ты! На той неделе мне звонила Джоан Мак-Канн.

Стефани рухнула на кровать рядом с матерью:

– Мама Рут?

Кэтрин кивнула.

– Но зачем? Что ей нужно? И почему она звонила тебе? Вы же едва знакомы. – Стеф была потрясена новостями, и вопросы сыпались один за другим.

– Она хотела связаться с тобой.

– Но что она сказала? Что ей нужно? – Непонятно почему, Стеф стало не по себе. С какой стати миссис Мак-Канн ее разыскивает? О чем им говорить после стольких лет?

– Она не объяснила. Сказала только, что Питер умер в прошлом месяце.

– Боже! Он ведь был совсем не старый. – Стеф смутно припоминала отца Рут.

Он не отличался особенной разговорчивостью и, когда приходил домой из офиса, обычно прятался за газетой. Джоан Мак-Канн предупреждала детей, что папу надо оставить в покое – он слишком много работает.

– Рак, – ответила Кэтрин. – Похоже, он долго болел.

– Она не сказала, о чем хочет говорить со мной? – Стеф нервно теребила край покрывала.

– Нет. И я не дала ей твоего телефона. Пообещала, что ты сама позвонишь.

– Ну конечно, – ответила Стеф.

– Позвони ей, Стефани, прошу тебя! Скорее всего, бедняжка просто хочет вспомнить Рут. Смерть часто возвращает нас мыслями к прошлому.

– Не уверена, что выдержу этот разговор. Что я ей скажу, черт возьми? «Приветик, миссис Мак-Канн! Я та самая девица, что отправилась гулять с парнем вместо того, чтобы прийти на помощь вашей дочери»? Несомненно, это ее утешит.

Кэтрин похлопала дочь по руке:

– Не драматизируй, дорогая. Разве раньше вы этого не обсуждали?

Стеф покачала головой:

– Что ты! Мы никогда об этом даже не заикались. После смерти Рут я только однажды говорила с ее родителями – когда мистер Мак-Канн звонил, чтобы узнать имя и адрес Деза.

– Может, дело в этом? Вдруг ей нужны подробности? Я бы наверняка захотела узнать.

– Ты уверена? Но почему сейчас? После стольких лет…

– Она только что потеряла мужа, Стеф. Ей очень тяжело.

– Представляю. Какой у нее был голос?

– Нормальный. Вот ее номер. – Кэтрин достала листок бумаги.

Стеф взяла его и сунула в карман пиджака. Кэтрин нахмурилась:

– Ты ведь позвонишь ей, Стефани?

– Разумеется. – Стеф поднялась. – Пойдем пить кофе.

– Ты как-то притихла, – произнес Шон, искоса взглянув на Стефани по дороге домой. – В чем дело?

– Ни в чем. Просто устала.

Шон скрипнул зубами. Дерьмо собачье! Ведь явно что-то стряслось. Весь вечер ходит убитая.

– Брось, Стеф! Я же вижу, что тебе плохо. С матерью поссорилась?

– Нет, конечно нет. Слушай, я не хочу об этом говорить.

– Ты никогда ни о чем не хочешь говорить, – процедил он сквозь зубы.

– Ну знаешь! В последнее время ты тоже не особенно разговорчив, – зло выпалила Стеф.