вечный мир; а с новгородцы опришный мир, а со псковичы опришный мир, а некоторыми делы имуть нежи себе воеватися и тобе королю и в. к. межи ими не вступатися. А коли мне в. князю Василию новгородцы и псковичы зъгрубят, а всхочу их показнити: и тобе королю Казимиру за них не вступатися». Московскому князю нет дела до вечников, которые величают себя волиными людьми: если они поссорятся с Казимиром, то тот может де-лати с ними, что хочет, лиши бы не вступался в земли и воды новгородские, отчину московского собственника!

Не менее замечателино установлены в договоре отношения обоих в. князей — литовского и московского — кв. князю рязанскому: «А брат мой молодший, к. в. Иван Федорович Рязанский со мною с в. к. Василием в любви, и тобе королю его не обидети, а в чом тобе, брату моему, королю и в. к. Ив. Фед. Ряз. зъгрубит, и тобе королю и в. к. мене обослати о том: и мне его въсчюнути, и ему ся к тобе исправити; а не исправитися к тобе, моему брату, рязанский: и тобе королю рязаниского показнити, а мне ся в него не вступити. А всхочет ли брат мой молодший в. к. Иван Федорович, служыти тобе, моему брату королю и в. к. и мне в. к. Василию про то на него не гневатнся, ни мстити ему». Должно быти, Василий оченн был уверен в преданности рязанского князя, что допустил подобное условие{824}.

Несмотря, однако, на договор, прочного мира между Москвою и Литвою быти не могло: мы уже выше сказали, что Михаил Сигизмундович был принят в Москве, где и умер: это было противно обязателиствам; с своей стороны, Казимир принял сына Шемяки и потом Ивана Андреевича Можайского и Ивана Василиевича Боровского; первые два получили от него богатые волости: Шемячич — Рыльск и Новгород Северский{825}, Можайский — сперва Бранск{826}, потом Стародуб и Гомей{827}. Уже на другой год по заключении приведенного договора между Москвою и Литвою начались недоразумения, подавшие повод к новым переговорам, причем митрополит Иона должен был принять роль посредника{828}.

Мы не должны забывать тех Рюриковичей, которые остались в Юго-Западной, старой, Руси, и отношений их к в. князьям литовско-русским. В описываемое время они все уже вошли в служебные и подданнические отношения к Гедиминовичам, что доказывают следующие дошедшие до нас грамоты: 1) Договорная грамота князя Федора Львовича Новосильского и Одоевского с в. к. литовским{829} Казимиром 1442 г.; она написана в следующих выражениях: «Милостью Божиею и господаря в. к. Казимера, королевича, я князь Федор Лвович Новосильский и Одоевский бил есми челом в. к. Казимиру королевичу, иж бы мене принял у службу: и в. к. Казимир королевичъ, по моему чолобитью, мене пожаловал, прынял мене у службу, по князя великого Витовтову доконъчанью. А мне ему служити верне, без всякое хитрости, и во всем послушъному быти; а мене ему во чьсти и в жалованья и в доконъчаньи держати; потому ж, как дядя его мене держал господар в. к. Витовт во чьсти и в жалованьи. А полетнее мне давати по старыне. А быти мне по великого князя Казимирове воли: с кем в. к. Казимир мирен, ино и я с ним мирен; а с ким в. к. Казимир не мирен, с тым и я немирен; а в. к. Казимиру боронити мене от всякого, как и своего. А без в. к. Казимировы воли, мне ни с ким не доканьчивати, а ни пособляти никому, ни которыми делы. А нешто смыслит Бог над в. князем Казимиром, ино мне и моим детем служыти Литовъской земли, который будет дерьжати Литовъское княженье, или его наместнику, хто будеть после него дерьжати княженье Литовъское. А в. к. Казимиру, по моем жывоте, к моим детем и к моему наместнику, у — в отчыну князя Федора Лвовича, в земли и в вод не въступатися, поколь рубеж Новосильской земли и Одоевской, его отчыне, опро-че того што давно отошло. А што смыслить Бог над князем Федором Лвовичем, а хто останется детей его, тому вся его отчына дерьжати; а в. к. Казимиру, по моем жывоте, и грамоту доконьчалную такову ж дати, как ся грамота, и дерьжати ему из потомуж, как мене в. к. принял в службу и доконьчал со мною. А толко хто не въсхочет правды дати и грамоты своее таковыж не въсхочет дата, а потому ж их не въхочет держати: ино снять целованье долов, а нам воля. А суд и управа в. к. Казимиру королевичу давати нам о всих делах, суд без перевода. А зъехався судьям в. князя з нашими судьями, судити целовав крест, без всякой хитрости, в правду, на обе стороне; а о што сопруться судьи о которых делех, ино положите нам на господаря в. к. Казимира; а кого обвинит, тое судьям ненадрбе, а виноватый истець заплатит. А зъ в. князем московским, хто будеть Московское княженье великое держати, и с в. князем переславским (т. е. рязанским), хто будеть Переславъское княженье великое дерьжати, и со князем великим проньским, хто будеть княженье Пронъское великое дерьжати; ино им межы сбе суд по старывне; а чого межи себе не въправять, ино положыти на в. к. Казимирове воли, и в. к. Казимиру того досмотрети и въправити, коли тыи три князи великий, верьху писаный, зъ великим князем Казимиром будуть в доконьчаньи, или зъ его сыном, или наместником, который будеть держати после его великое княженье Литовъское. А о чем коли мы сами князи Новоселскии супремъся, и нам положыти на господаря в. к. Казимира; и в. к. Казимиру межы нас то управити». 2) Князь Федор Воротынский в 1448 году взял от Казимира в наместничество город Козельск и поклялся: «Тот город дерьжати на господаря на своего на короля, к в. княженью Литовъскому»{830}. 3) В 1455 году Казимир подтвердил и детям кн. Федора Воротынского право на волости, пожалованные отцу их: «А узревши его верную службу к нам то учинили. И его детем також с того верно нам служите»{831}. 4) В 1459 г. князья новосельские и Одоевские, Иван Юрьевич, Федор и Василий Михайловичи заключили договор с Казимиром, совершенно сходный с приведенным выше{832}. Московский беглец Иван Можайский также должен был войти к Казимиру в служебные отношения{833}.

В 1462 году умер Василий