развел ее ноги в стороны. Подсунул свои большие руки под ее ягодицы и развел большими пальцами половые губы. Широко раскрывая ее. Секунду спустя он начал… пировать. Его язык был повсюду: обводил по складочкам, входил в нее, дразнил клитор, вызывая в ней бушующее удовольствие.

Он посасывал и неустанно лизал ее.

Внутри нее нарастало невероятное по силе желание, заставляя ее бедра выгибаться и требовать большего.

— Не-а, — он медленно подтянулся вверх, держась рукой за ее бедра и удерживая их на месте. Невероятно медленно он скользнул влажным пальцем в ее киску.

Каким-то чудесным образом внутри нее пробудились к жизни новые нервные окончания под неспешным растяжением и трением. Еще. Хочу еще. Она потянулась к его волосам… а затем отдернула руки. Это была его награда, и ей было не на что жаловаться.

Когда он добавил еще один палец, от чувственного скольжения его толчков у нее перехватило дыхание. Затем его язык ударил по ее клитору, сверху и сбоку, при этом он не прекращал погружать пальцы и выводить их наружу в требовательном ритме.

Еще, еще. Все внутри нее сжималось. Напряжение нарастало, ноги дрожали, а мышцы свело.

Он рассмеялся, а затем его губы плотно сомкнулись на клиторе, и он начал сосать. Сильно.

У нее перехватило дыхание, когда давление достигло пика, а затем волна острых ощущений прокатилась по ней горячим потоком, пронзив насквозь и утопив ее в удовольствии.

Волна накатывала за волной.

Даже когда она судорожно хватала ртом воздух, он перевернул ее и поставил на четвереньки. Железная рука обхватила ее за талию, когда он резким движением прижался к входу.

— Приготовьтесь, Госпожа. Я так чертовски хочу взять Вас.

— Бе…

Резким толчком он вошел в нее.

Все ее складочки опухли, и мощное проникновение ошеломило силой удара. По ощущениям он был огромным, наполняя ее так, что было почти что больно, и все же второй жесткий толчок отправил ее в нескончаемый, шокирующий оргазм. У нее все поплыло перед глазами, когда ослепляющее удовольствие взорвалось внутри нее слепящим фейерверком.

— Черт возьми, женщина, да, — его низкий, грубый голос обрушился на нее подобно землетрясению. Прижав ее еще ближе к себе, он обхватил ладонями ее груди и потянул за соски, вызвав волну невероятного удовольствия.

Господи. Она вцепилась руками в софу, но руки ее не слушались, и пальцы обессилено разжались. Голова упала на подушки. А все тело пело от удовольствия.

— Анна. — По напряжению в его голосе она поняла, что он взял себя в руки. Беспокоясь за нее.

Через какое-то время она смогла с трудом выдохнуть.

— Возьми меня, Бенджамин. Грубо.

— Слава, блять, Господи, — он схватил ее за бедра и снова насадил на свой член. Рыча от удовольствия, он контролировал ее, входя и выходя в своем ритме. Снова и снова. Звуки шлепков плоти об плоть эхом разносились по комнате, вместе с хлюпающими звуками и его стонами наслаждения.

С каждым вдохом она ощущала ароматы секса, запах его чистой кожи, бальзама после бриться и дразнящего мускуса.

Крепко, до синяков, он сжал ее бедра, добавляя эротическую боль, которую она ему причинила, словно привнеся самую высокую ноту в песнь сексуального наслаждения.

И потом он вошел в нее болезненно глубоко, замерев, пока его член пульсировал. Его гортанный стон, казалось, исходил из недр земли.

Господи, она любила его.

Он замер на месте на минуту, и их накрывало волнами удовольствия.

С тихим вздохом он обнял ее, и они перекатились на бок. Анна спиной прижималась к его груди. Положила голову на его руку, а другой рукой он обнимал ее за грудь. Он все еще был внутри нее и прижимался к ней так крепко, как только мог.

Бен поцеловал ее волосы, пробормотал что-то невнятное, а потом просто обнял ее так, будто она — самое ценное, что у него есть.

Она накрыла его руку своей, удерживая рядом с собой и чувствуя его тепло по всей спине, ощущая силу в его руках.

Никто никогда не обнимал ее так.

Глаза обжигали слезы. Она подняла голову и поцеловала его пальцы.

Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя сильно-пресильно.

Ее переполняли эмоции.

Ужасно. Куда их это приведет? Она медленно выдохнула. Наступило время, которое она наметила, чтобы поговорить с ним и выяснить, что его беспокоит. Узнать, что она может сделать, чтобы улучшить его жизнь.

Он опустил ладонь на ее щеку и провел по губам большим пальцем.

Как женщины справляются с такими эмоциями? Она задрожала, когда невероятное счастье смешалось со страхом потерять его.

Он уже настолько неразрывно связан с ней, что они практически живут вместе. Она никогда не позволяла своим рабам стать частью ее повседневной жизни. Как минимум, она выгоняла их перед и во время менструации, потому что, видит Бог, в этот период ее все бесит. Хотя Бен никогда не жаловался…

Внезапно в ее голове прояснилось. И оглушительный рев в ушах заглушил музыку.

Менструация.

Как давно у нее не было месячных? Ее сердце начало болезненно колотиться.

У нее точно была менструация во время дня Святого Патрика в марте. Гаррисон устраивал вечеринку. Но месячные были настолько обильные, что она не смогла надеть любимые белые брюки.

А после этого? Она принимала противозачаточные таблетки всегда вовремя. Анна визуально вспомнила упаковку… когда там она принимала таблетки-«пустышки»? Она уже закончила их принимать. Ее охватил ужас.

Нет… нет. Задержка, должно быть, вызвана стрессом. Или чем-то еще. Да чем угодно.

Она издала такой звук, что руки Бена напряглись.

— Анна? Я был чересчур груб?

Груб? Она попыталась рассмеяться, и у нее получилось. Он не был слишком грубым, разве что, очень мощным? О, Боже.

— Нет, нет. Ты был потрясающим. Чудесным, — она потерлась щекой об его ладонь, чувствуя, как ее упорядоченная жизнь летит в тартарары.

Отбросить свои тревоги было все равно, что катить валун в гору, но она справилась. Она выяснит, что происходит… позже. Бен потрясающий. И она погрузила его в глубокий сабспейс во время порки флоггером. Она должна уделить ему все свое внимание и немного побаловать.

Ее собственные заботы подождут.

Анна уводила Бена из приватных комнат на втором этаже. Его спина горела от флоггера. Анус был сверхчувствителен, хотя анальная пробка исчезла. Бен покачал головой. Ему было неприятно признавать, что анальная фиговина возбудила каждый гребаный нерв в его теле.

Хорошая Госпожа совершенно точно знала, как это сделать.

Он кончил так сильно, что удивительно, как ему башку не снесло.

Анна остановилась на верхней площадке спиральной лестницы и обняла его