Интересно, как они собираются спускать вниз детей и стариков, если пламя уже подступает к лестнице? И сколько времени для этого понадобится?

Я повернулся и побежал к аварийке. На каждую машину полагалось по три костюма пожарного 1-го уровня защиты. Огнетермостойкая ткань из арамидного штапельного волокна выдерживает непосредственный контакт с пламенем в течение пятнадцати секунд, с нагретыми до 400 градусов твердыми поверхностями — в течение семи секунд.

Штаны, рукавицы, куртка, шлем с забралом... Я одевался, лихорадочно путаясь в застежках и почти физически ощущая, как уходят драгоценные секунды.

Ну вот, кажется, и все.

Вперед! Прямо в подъезд. В сплошную топку, где пламя гудит, как турбина самолета.

Я уже подбегал к входу в горящий дом, когда по мне хлестнули с разных сторон водяные струи из брандспойтов — ребята решили, что это позволит мне продержаться несколько лишних секунд. Я споткнулся, чуть не упал, но меня кто-то вовремя поддержал под локоть.

Кто-то, тоже одетый в такой же костюм. Что ж, мысли великих сходятся. Под прозрачным забралом я различил бороду. Старшина что-то крикнул мне, но я его не расслышал.

Я набрал побольше воздуху в легкие и ринулся вслед за Старшиной в пламя.

Бежать наверх по полуразрушенной лестнице, то и дело рискуя провалиться вниз до самого подвала, да еще ничего при этом не видеть — безумная затея. Время от времени сверху на нас валились горящие обломки — видимо, поручни перил, — и я вздрагивал, когда они попадали по шлему или по спине.

Костюм работал надежно, но он не обеспечивал полную термоизоляцию. Вскоре у меня возникло такое ощущение, будто я прислонился спиной к раскаленной батарее — жжение было почти невыносимым, но деваться от него было некуда. Только ускорить шаг. Жаль, что создатели костюма не предусмотрели кислородных баллонов — дым быстро забил фильтр маски, и мне все больше казалось, что я пытаюсь дышать, сунув голову в костер...

Не знаю, сколько времени заняло восхождение в огне на пятый этаж. Мне казалось, что там, наверху, уже все кончено и мы напрасно спешим.

Чердак местами уже горел. Значит, до обрушения крыши осталось совсем мало времени.

Мы выбрались через узкий чердачный люк, почти одновременно подняли забрала шлемов и закашлялись от свежего воздуха, струей хлынувшего в задымленные легкие.

Обстановка здесь почти не изменилась. Вертолет все так же кружил над крышей, стараясь не опускаться слишком низко, чтобы не сбить потоком воздуха от винтов людей, сидящих почти на самом гребне крыши. Наши ребята тоже были здесь, но растерянно топтались вокруг сидящих, не зная, как заставить их спускаться вниз по шатким лестницам из огнестойкого сплава. Дым клубами уходил в небо. Дети плакали, в ужасе вцепившись в матерей, но те и сами были напуганы не меньше...

Старшина шагнул к гребню крыши.

— Внимание, граждане! — заорал он, перекрывая шум вертолетных винтов и плач детей. — Нам надо поторопиться, иначе крыша скоро не выдержит и провалитсяю. Сейчас вы отдаете детей спасателям, и те поднимаются с ними на борт вертолета. У остальных будет два варианта эвакуации. Первый: по лестницам... те, кто сможет найти для этого силы... не бойтесь, вас будут страховать от падения спасатели... Второй вариант — для тех, у кого все в порядке с нервами. Придется прыгать с крыши на брезент, который будут держать люди внизу. Это наш единственный шанс, и мы должны его использовать...

Воцарилась мертвая тишина, потом плач и крики возобновились с новой силой.

— Тихо! — взревел Старшина, срывая голос до хрипа. — Прекратить панику! Всем выполнять только мои команды! Женщины, передать детей спасателям! Да поживее!.. Спасатели, вперед!

Я шагнул было вперед, но Старшина удержал меня за локоть.

— Сначала сними костюм, — сказал он. — Теперь он будет мешать тебе.

Я сбросил с себя защитную куртку и штаны, отшвырнул шлем, и он скатился к барьерчику у края крыши.

Мы буквально вырывали детей из рук женщин, те кричали, дети упирались и тоже орали, а нам ещё нужно было, держа ребенка одной рукой, с помощью свободной руки взобраться по пятиметровой веревочной лестнице под порывами ветра.

Вот когда я поблагодарил тренировки, которыми нас изнурял в промежутках между дежурствами Старшина. Все навыки, полученные в ходе альпинистской подготовки, а также многочисленных зачетов по «физике» — подтягивания, отжимания, бег со штангой, — теперь пригодились.

Мне достался мальчик примерно четырех лет, который сразу вцепился в мою шею обеими руками так, что к середине трапа я понял: в будущем у мальчугана есть все шансы стать маньяком-душителем. При этом он кричал, не переставая, мне прямо в ухо, и я понял, что теперь не скоро смогу слышать. Он сидел у меня на закорках, а нога его для надежности была привязана к моему широкому поясу специальным поводком — на тот случай, если у ребенка вдруг разожмутся ручонки.

— Полегче, малыш, — прохрипел я. — Не дави мне на горло.

Но он меня не услышал или пропустил мои слова мимо ушей.

Немеющими руками я все медленнее перебирал перекладины. Голова у меня кружилась, перед глазами вспыхивали искры. Не помню, как я добрался до верха и как нас с по-прежнему орущим диким криком ребенком втащили в вертолет «аэроспасовцы». Возвращаться на крышу пока было нельзя — за мной лезли еще трое ребят во главе с Мангулом.

Наконец все дети были доставлены в вертолет. Три девочки и четыре мальчика в возрасте от трех до семи. Или наоборот: в полумраке трудно было определить пол всех детей, тем более что многие из них были в одних трусиках и маечках — видимо, пожар начался, когда они уже спали.

Оставив детей на попечение экипажа, мы вернулись на крышу. Там Старшина успел организовать эвакуацию большинства женщин и стариков. Оставалось еще несколько старушек, таких дряхлых, что о их спуске по лестнице с двадцатиметровой высоты, даже в сопровождении спасателей, нечего было и думать.

— А с ними что будем делать, Старшина? — спросил Мангул.

— Прыгать, — сказал Борис. — Страховочные батуты на земле готовы.

Он подбежал к краю крыши, рискованно перегнулся через барьер и крикнул кому-то внизу:

— Сюда, сюда давайте!..

— Интересно, — сказал Мангул, оглядывая старух, — и как это он себе представляет? По-моему, акробатов из этих божьих одуванчиков не выйдет.

Старшина вернулся к нам и объявил:

— План такой. Берете вдвоем по одному человеку, подводите его к краю крыши и... — он покусал губу, — помогаете ему прыгнуть вниз... По моей команде. Потом, когда освобождается батут, прыгаете сами. Все понятно?

— Это что же? — растерянно спросил Лебабин. — Ты хочешь, чтобы мы сбрасывали старушек вниз?

— А у тебя есть другие предложения? — нахмурился Старшина. — Чувствуешь, как нагрелась крыша? Еще немного — и мы все упадем. Только не на батут, а в горящий колодец. Гарантирую — впечатления будут незабываемые. Ну, приступили!..