– Это вы, конечно, надоумили Иванова сорвать куш побольше? – спросил Турецкий.

– Сам знаешь. Зачем спрашиваешь? Но так получилось, что, наехав на него, наехали и на меня. Тогда мы и придумали это дело с подставкой покойника. А перед тем как Юрке исчезнуть, мы решили спрятать кассету в надежном месте.

– А покупатель-то кто? – не удержался от наивного вопроса Турецкий.

– Скажу только: не Трауберг, не Тураев, не даже дядя Боря, хотя сам туда вляпался. Покупатель, дорогой следак, – последний мой козырь в этой смертельной игре. Уж позволь, я его пока попридержу, – почти победным тоном заявила Ангелина. – Но поделиться гонораром мне все равно придется. На сей раз я не пожадничаю. Вопрос стоит – или ничего, или половину, – лукаво взглянув на следователя, добавила она. – Но эта половина меня устроит лишь в придачу к свободе. Я понятно говорю, следак?

– Да уж куда понятнее, – кивнул Турецкий, записав показания Ивановой. – Между прочим, дача вашего первого мужа Шатохина полностью сгорела, гражданка Иванова. Поэтому, если вы не лжете и кассета действительно была там, все ваши планы, считайте, рухнули как карточный домик.

– Во черт! – ругнулась Ангелина. – Ну да ладно, следак, во всяком случае, во второй части своих признаний я была откровенна с тобой. Думай! А я подумаю, может, действительно я оговорилась, сказав, что кассета была на даче Шатохина…

Когда Ангелину увели, Турецкий задумался. Чертова баба явно намекала ему войти с ней в долю.

– Вот чертова баба! – ругнулся он вслух и вложил протокол допроса обвиняемой в папку с делом Иванова.

Полтора дня и две ночи Яковлев провел в камере временного содержания заключенных. Наутро третьего дня его вывели из камеры, предварительно нацепив на запястья наручники.

В дежурке офицер милиции заполнял сопроводительные документы. Значит, куда-то переводят, догадался Яковлев и сказал:

– Вы должны представить мне возможность позвонить родственникам, чтобы они не беспокоились.

– К телефону не велено тебя допускать.

– А везете куда?

– В прокуратуру.

– Генеральную? – с надеждой уточнил подполковник.

– Невелика птица – и в городской хорошо отпрессуют.

– Мог бы быть и повежливей, – проворчал Яковлев. – Я все-таки подполковник милиции.

– Будешь возникать, подполковник, получишь по сусалам и зубов у тебя станет поменьше. А в тюрьме зубы ой как нужны!…

– Ты-то откуда знаешь, баловень закона?

– В школе милиции изучал, – рассмеялся офицер. – А вот ты на своей шкуре скоро узнаешь!

…Его ввели в кабинет следователя и оставили там, не сняв наручники.

Вскоре появился моложавый, в хорошем костюме следователь. Уселся за стол напротив Яковлева и улыбнулся:

– Здравствуйте, Владимир Михайлович.

– Приветствую!

– Моя фамилия Егоров, зовут Сергей Сергеевич, я старший следователь по особо важным делам горпрокуратуры. Я веду ваше дело.

– У меня уже и дело есть? – изумился Яковлев.

– О, еще какое! Если вам повезет и не получите вышку, можете в тюрьме писать мемуары, будет запас деньжат для достойного выхода на свободу.

– Так-так. И что же вы мне шьете, грубо говоря?

– Я понимаю, Владимир Михайлович, вам психологически трудно перестроиться сразу из сыскаря в подозреваемого, но, пожалуйста, напрягитесь, и начнем работать. Согласно УПК, вопросы задаю я.

– Ладно, – устало согласился Яковлев, – спрашивайте – отвечаем.

– Вот и правильно. Хотите курить?

– Нет пока.

– Хорошо. Начнем. Вы знали Юрия Иванова?

– Нет.

– И никогда не видели?

– Видел.

– Когда?

– Когда нашел его в охотничьем домике. Правда, он был уже мертв.

– Вы уверены? – криво улыбнулся Егоров.

– Да. Как в том, что ты пока живой.

– А дерзить не надо!

– Сие не дерзость, а констатация факта, – уточнил Яковлев.

– Почему вы поехали в тот домик и с кем? – спросил Егоров.

– Я поехал туда с оперативной группой, со старшим лейтенантом милиции Никитой Бодровым и доктором Чижом. Операция была разработана при участии следователя по особо важным делам Турецкого и начальника МУРа полковника Грязнова. Там мы должны были встретиться с Юрием Ивановым. МУР занимался его розыском. Да ты и сам все это знаешь. Зачем спрашиваешь? – махнул рукой Яковлев.

– Я обязан выяснить все обстоятельства этого события, – заметил Егоров.

– Как вы узнали, что Иванов находится в охотничьем домике?

– От доктора Чижа.

– Кто может подтвердить ваши показания, Владимир Михайлович?

– А зачем их нужно подтверждать? – удивился муровец.

– Чтобы снять с вас обвинение в убийстве Иванова.

– Кого вы еще на меня вешаете? – спросил Яковлев.

– С вами в машине были обнаружены двое убитых – Соловьев и Рябов. Это тоже надо объяснить. Попробуйте доказать свою непричастность к этим убийствам. Кроме вас, там никого не было. Доктор Чиж уже ничего не скажет…

– Ну хорошо, – пожал плечами Яковлев. – Допустим, я подозреваюсь в этих преступлениях, но какие у меня мотивы? Для чего столько трупов навалил подполковник Яковлев?

– Причина была одновременно высокой и ничтожной. Трудно объяснить, что побудило преступника отрубать жертве руки и отрезать уши – это уже, согласитесь, патология.

– Значит, нашли труп Иванова? – оживился Яковлев.

– Ну а как вы думали? Концы в воду, и следов нет? Вот телефонограмма, где сказано: в реке Нара обнаружен труп мужчины с отрубленными кистями рук и отрезанными ушами. Судмедэкспертиза установила, что это труп Юрия Иванова. Что вы с ним там в домике делали? – спросил Егоров.

– Я, обнаружив труп, составлял предварительный протокол места преступления и тела жертвы.

– Хорошо. А как вы оказались в одной машине с трупами частных детективов Соловьева и Рябова? – начал Егоров с другого конца.

– Значит, бандиты у вас уже частными детективами называются, – вновь вспылил Яковлев. – Хватит переворачивать все с ног на голову, Егоров!

– Это вы, простите, Иванова с ног на голову перевернули, – налился краской следователь.

Егоров еще полчаса выстраивал свои бредовые версии. По одной из них выходило, что Соловьев и Рябов искали Иванова, чтобы отвезти его к тем, кому он задолжал. Но к тому времени Иванов уже был мертв. Яковлев с Бодровым уговорили их поехать в деревню, куда якобы убежал от них Иванов. За это время муровцы успели спрятать труп. Ну и по пути застрелили тех двух парней. Потом Бодров приковал своего напарника наручником к дверце джипа, а сам поехал с донесением в МУР.