– Я не… – Я осекся, когда в комнате раздался жуткий вой ветра, вой призрака, далеко не столь материального, как призрак, которого я надеялся поймать.

– Гроза усиливается, – пробормотал Данс.

– Да. – Я поднялся на ноги.

Нукара казалась удивленной.

– Это просто ветер в дымоходе, сэр Эйбел.

Я согласился с ней, но вспомнил, что сказала мне Дизири при нашем расставании, и понял, что должен идти. Поук тоже встал, но я велел ему сесть и доесть ужин.

Потом я повернулся и вышел прочь, боясь выдать свою тайну неосторожным словом или действием. За задней дверью дома находилось крытое крыльцо, и я стоял там с полминуты, всматриваясь в сплошную пелену дождя. Наверное, поэтому я и упустил Дизири.

Не знаю, сколько времени мне потребовалось, чтобы пересечь поля и луга и подойти к опушке леса. Я продвигался медленно и с трудом, но упрямо шел вперед, натянув капюшон своего плаща пониже, чтобы хоть немного защитить лицо от хлестких струй ливня. Приблизившись к опушке, я начал звать Дизири и по глупости своей обрадовался, когда ветер улегся и перестал заглушать мой голос. Дождь тоже к тому времени унялся – не прекратился полностью, но уже не лил, как прежде.

– Если вам просто нужна женщина, – раздался тихий голос у меня над ухом, – то я знаю одну, которая почтет ваше внимание за честь.

Я вздрогнул. Рядом с мной шла красная эльфийская девушка, выше меня ростом, но тонкая, как раскаленная кочерга.

– Я вернулась, господин, – сказала она. – Я Баки. Возможно, вы уже забыли меня.

– Честно говоря, я задавался вопросом, куда вы двое делись, – сказал я. – Вы принесли мне Мечедробитель и мой лук – и положили все под кровать.

– После чего вы велели мне убираться и оставить вас в покое.

На самом деле я не хотел разговаривать с ней, хотя и чувствовал, что должен.

– Ты хотела снова забраться под одеяла со мной. Ты и твоя подруга.

Она хихикнула.

– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя голос, как у летучей мыши?

– Только летучие мыши, господин.

– Там ведь была ты, правда? В оружейной мастерской? Я тебя слышал, но не видел.

– Не я, господин. – Она улыбнулась, обнажив крупные белые зубы, на вид очень острые. – Наверное, там была Ури. Или, возможно, ваша драгоценная королева Дизири.

Я вздохнул.

– Мне следует наказать тебя за вранье.

– Меня? Чьей кровью вы насытились? У вас нет сердца, господин.

– Ты права, у меня нет сердца.

Я снова принялся громко звать Дизири, хотя уже почти не сомневался, что не найду ее.

– Я могу принять и другое обличье. – Из глаз у нее пошел дым. Она расплылась, померкла, стала ниже и шире, бело-золотого цвета. Через минуту, если не меньше, на месте Баки стояла обнаженная девушка с золотистыми волосами, полной грудью и стыдливо потупленным взглядом. Глазами она втянула дым обратно. – Такой я вам больше нравлюсь, господин? – Она была ростом мне по подбородок.

Я подумал, что такое могла сделать только Дизири, но сказал:

– Ты не сводишь меня с ума ни в одном, ни в другом обличье.

– Ваша провинившаяся раба униженно просит прощения. – Блондинка опустила голову. – Она сделает все, чтобы угодить вам, господин, и, если у вас самого нет никаких пожеланий, она может внести ряд интереснейших предложений.

– Ты не замерзла?

– Замерзла, господин, и вы тоже. Мы можем согреться самым приятным образом, коли вы примете одно из самых интересных моих предложений. Сначала я встану на колени – вот так! А вы…

– Ты следовала за мной весь день? – поспешно спросил я.

Блондинка покачала головой, по-прежнему не поднимая глаз.

– Здесь, господин? Конечно нет. Но я наблюдала за вами из Эльфриса. Не желаете отправиться туда со мной? Там нет дождя.

В отдалении раздался вой, слишком низкий для волчьего. Несколько мгновений я напряженно прислушивался, а потом сказал:

– Я провел довольно много времени в Эльфрисе с Гарсегом. Не помню, чтобы я видел оттуда обитателей этого мира.

– Вы просто смотрели неправильно, господин. Опустите голову вот сюда.

Но я лишь помотал головой.

– Не хотите? Серьезно, если вы отправитесь со мной в Эльфрис, я научу вас видеть оттуда Митгартр. Это не трудно. Вы научитесь за пару дней.

– А потом я вернусь и обнаружу, что отсутствовал три года.

– Не так долго. Не думаю, господин. Вряд ли. Если вы не желаете развлечься со мной, можно я изменю обличье, господин?

Я не ответил, поскольку она начала меняться, еще не договорив. Она впервые подняла на меня взгляд, и я увидел, что у нее огненно-желтые эльфийские глаза. Из них повалил дым, окутывая ее плотной серой пеленой цвета снега в сумерках. Когда дым втянулся обратно в нее, я снова увидел Баки.

– Ты действительно моя рабыня? – спросил я. По-прежнему стоя на коленях, она низко поклонилась мокрому от дождя папоротниковому кусту.

– Я готова служить моему господину днем и ночью, хотя ночью предпочтительнее. Ему нужно лишь приказать.

– Кто твой господин?

На медном, словно докрасна раскаленном лице сверкнули белые зубы.

– Вы. Кто еще может быть моим господином, как не благородный рыцарь, сэр Эйбел Благородное Сердце?

– Рыцарь, – сказал я, – но не благородных кровей.

– Я считаю иначе, господин.

– Похоже, оружейник знает про огненных эльфов. Он сказал, вы мастера по обработке железа.

– Металлов, господин. Железа и прочих металлов. Хотите увидеть образец моей работы? Как насчет серебряной цепочки со всего одним концом? Всякий раз, когда вам понадобятся деньги, вы сможете отрезать от нее кусочек и продавать.

Я помотал головой.

– Почему Сетр выбрал вас, мастеров по обработке металлов?

– Спросите у него, господин.

– Непременно спрошу, при следующей встрече. Почему вы преследовали Бертольда Храброго?

– «Преследовали» – ужасное слово. Возможно, мы дразнили его. Разве ему стало хуже от нашего внимания?

– Возраст, ангриды, вы – все отнимало у него здоровье. Почему вы так поступали с ним?

Порыв ветра швырнул в нас хлесткие струи дождя и принес издалека все тот же вой – низкий, но тоскливый, словно крик раненой птицы.

Баки стерла холодную воду с сияющего медного лица.

– Вы все еще переживаете за своего Бертольда Храброго, господин? Которого я, к слову сказать, никогда не видела. Может, поговорим на более интересные темы?